- Какую дополнительную информацию можно получить в ходе предстоящего осмотра?
- Ровно ту же самую, что и сразу после авиакатастрофы. Можно осмотреть обломки, по которым можно сделать предположение о причине катастрофы, о начале разрушения, провести обследование на поиск следов взрывчатки.
- Это может оказаться результативным через столько лет?
- Следы никуда не исчезают. Обломки хранятся в ангаре много лет, это общепринятая практика. Но я думаю, что кроме того, что уже ранее было обнаружено, ничего там не обнаружат. Мы этому дополнительному обследованию обломков не препятствуем.
- И все-же поляки проявляют недюжинную настойчивость...
- Для Польши это была огромная трагедия, потому что по сути в этой авиакатастрофе погиб не только президент, но и если чуть не вся их элита, то существенная часть польского высшего общества и политического Олимпа. И они никак не могут смириться с тем, что сами виноваты в произошедшем. Здесь есть аспект политический: тяжело признать, что Россия тут ни при чем, что сами виноваты, когда есть русские, которые всегда «виноваты» во всех бедах. Есть и ментальный аспект: всем известна гордость поляков, этому народу вообще очень трудно признать собственную вину в чем-то.
- А она, по-вашему, несомненна?
- Здесь все, на самом деле, просто. Россия никого не обвиняет. Ведь это трагедия, которая коснулась России опосредованно, в основном это польская трагедия. И здесь исключительно вина польского руководства, вина той предвыборной гонки, в которой участвовал Лех Качиньский. Как известно, Россия предлагала полякам не садиться в Смоленске, а сесть в Минске. Их предупреждали о плохой погоде. Но мы не могли запретить им садиться. Так действуют авиационные правила: решение принимает командир воздушного судна. Но на него давило руководство, непосредственный начальник - генерал был в кабине. Он приказывал садиться, хотя пилоты явно были не готовы к посадке в таких условиях, на такой аэродром. И понятно, почему они так спешили и не могли подождать лучшей погоды. Это было перед выборами, была назначена прямая трансляция того, как президент посещает место трагедии. И конечно же, если бы он задержался или сел в Минске, он бы не успел к этой прямой трансляции. Вобщем, им хотелось получить пиар, а получилась трагедия.
- А смириться с этим никак не получается...
- Определенные круги в политическом руководстве Польши и часть польского общества это принять не могут и продолжают искать «русский след». До сих пор появляются вбросы - все эти истории о том, что была заложена взрывчатка, что оставшихся в живых добивали наши силовики.
- И сейчас они, похоже, попытаются поискать подтверждения этому?
- Они этим и занимаются. Можно сказать, ищут следы «новичка», коль теперь это уже стало нарицательным определением пресловутого «русского следа».
Напомним, самолет Ту-154 Леха Качиньского в 2010 году потерпел крушение при заходе на посадку в аэропорту «Смоленск-Северный». Всего на борту находились 88 пассажиров, летевших на траурные мероприятия в Катыни, и восемь членов экипажа. Все погибли.
В июле этого года польская комиссия по расследованию авиакатастрофы заявила, что на обломках лайнера обнаружены следы взрывчатки, а на теле одной из жертв — компоненты взрывчатых веществ. Глава комиссии, министр обороны Польши Антони Мачеревич считает, что причиной авиакатастрофы могли стать взрывы на борту. Однако, исследования образцов почвы на месте катастрофы не показали наличие в них взрывчатых соединений. Тем не менее, польские эксперты уверяют, что один из регистраторов полета зафиксировал воздействие на самолет энергии очень большой силы.
Как пояснила 23 августа официальный представитель СК РФ Светлана Петренко, осмотр будут производить следователи центрального аппарата СК РФ с участием сотрудников Главного управления криминалистики и с применением всей необходимой для фиксации хода и результатов криминалистической техники. А результаты этих процессуальных действий, по ее словам, будут переданы польской стороне в установленном законодательством порядке.