В милиции утверждают, что нападавшим было от 18 до 33 лет и проживали они в городах Душанбе, Нурек и Куляб, а также в селе Сельга. Трое из них сдались силовикам без боя. Еще четверо были убиты после того, как набросились на полицейских, вооружившись топором и ножами.
Запрещенное в России «Исламское государство» взяло на себя ответственность за убийство туристов, но в МВД Таджикистана полагают, что акцию устрашения организовала запрещенная в республике «Партия исламского возрождения» (ПИВТ). В частности, один из сдавшихся участников нападения — Хусейн Абдусамадов, заявил, что является членом этой структуры и совершил нападение по заказу своего товарища по партии Носирхуджи Убайдова, находящегося в розыске с 2015 года. Соответствующие инструкции он якобы получил в Иране, где проходил подготовку в лагере боевиков. Между тем после запрета ПИВТ в Таджикистане руководство организации заявило, что прекращает любую деятельность в стране и в дальнейшем просит не ассоциировать с собой никакие акции, которые будут ей приписывать.
Убийство туристов было совершено в Дангаринском районе, где родился президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Фактически нападение боевиков можно расценивать как открытый вызов главе государства. При этом по крайней мере один из убитых, 56‑летний голландец Ренне Вокке, был опытным путешественником. По словам его брата, он побывал в 130 странах, причем в Азии ему нравилось больше всего. В этот раз его путь должен был пролегать из Таиланда в Иран. Он мог проложить свой маршрут через Афганистан, но решил, что Таджикистан — более безопасная страна.
О том, насколько Таджикистан гостеприимен, «МК» рассказал путешественник Александр Лапшин: «Я путешествовал по всему региону — Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Киргизия. Из всех этих стран мне больше всего нравился именно Таджикистан. Я был там трижды: в 2005, 2010 и 2016 годах. Там красивая природа, безопасно, очень гостеприимные местные жители. Правда, в последний раз я столкнулся с тем, что пограничники начали брать взятки, чего раньше никогда не было в отличие от соседних государств. К тому же по всей стране появилось очень много милицейских постов, на которых постоянно проверяют документы. Тогда от местных жителей я узнал, что власти не целиком контролируют происходящее в стране.
В отдельных регионах Таджикистана, в частности в Горном Бадахшане и в какой-то мере в Кулябском районе, что ближе к афганской границе, усилили присутствие радикальные исламисты и местные кланы. Мне посоветовали быть осторожным и не выезжать из крупных городов, но как можно не выезжать, если я как раз приехал посмотреть Памир? Я, как и все, видел новости о погибших туристах и вполне могу представить, как это произошло. Действительно, в этом регионе царит определенный хаос и безвластие. Там удаленные горные кишлаки, которые контролируют местные кланы, и когда меня привезли в этот район, то прямо говорили, в какой кишлак заходить можно, а в какой нет.
Второй момент: очень усилилось влияние радикальных исламистов из Афганистана, хотя на самом деле там живет больше таджиков, чем в самом Таджикистане. Из-за тяжелого горного рельефа эта граница довольно плохо контролируется, несмотря на то что там стоит 201‑я российская военная база. Я сам там ходил и вполне допускаю, что там могло случиться все что угодно».
Кто может стоять за убийством и чем мотивировались преступники, «МК» выяснил у экспертов.
Аркадий Дубнов, эксперт по Центральной Азии:
— Во-первых, обвинения в адрес ПИВТ абсолютно беспочвенны и выдвинуты в рамках примитивной тактики Душанбе по поддержке враждебных отношений с Ираном. Дело в том, что Тегеран пытается вернуть себе 2,7 миллиарда долларов, которые местный бизнесмен Бабаку Занджани, по версии иранских властей, похитил из бюджета Исламской Республики и перевел в один из банков Таджикистана. Душанбе деньги возвращать не хочет, так как расходы годового бюджета страны в 2017 году составили 2,1 миллиарда долларов. В итоге Рахмону проще довести взаимоотношения с Ираном до той стадии, когда вопрос денег уже не кажется важным.
В свою очередь, след «Исламского государства» невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Речь вполне может идти о «спящих ячейках». Если в нападении действительно участвовала молодежь, то это в первую очередь говорит о высокой степени восприимчивости подрастающего поколения к пропаганде радикальных организаций. Причем режим Рахмона способствует этому, так как силовики закатывают в асфальт любого, кто не согласен с действиями главы государства. В итоге убийство туристов может стать лишь так называемым «вирусным прецедентом».
В последнее время молодежь Таджикистана становится все более радикальной. Люди привыкают к атмосфере насилия и постепенно перестают бояться проливать кровь. Если 15–20 лет назад жителей республики можно было пугать новой гражданской войной, то новому поколению она не страшна. Молодежь ненавидит правящий режим.
Комрон Хидоятзода, исполнительный директор Центральноазиатского экспертного клуба «Евразийское развитие»:
— За всю историю независимого Таджикистана это первое подобное нападение. До сих пор ни один турист не был убит на территории республики. Ответственность за преступление целиком лежит на террористах ПИВТ. Надеюсь, нападение на туристов так и останется единичным случаем и подобная практика не превратится в излюбленную стратегию исламистов по дестабилизации ситуации в стране. В частности, силовые структуры Таджикистана уже продемонстрировали свое умение оперативно находить преступников, где бы они ни прятались, к тому же им в этом помогли местные жители. Все это свидетельство того, что наш народ един и поддерживает проводимую политику руководства страны.