Тем временем один из обвиняемых, мастер пути Валерий Башкатов, недавно попал в гражданскую больницу (перевели из СИЗО для обследования). Лежал в обычной палате, но... прикованный к кровати наручниками. Пациенты специально приходили поглазеть на «того самого, что чинил рельсы в метро». И когда 66-летнего Башкатова наконец вернули за решетку, первое, что он сказал, было: «Я тут себя чувствую больше на свободе, чем там».
И все же Валерий просит выпустить его на волю. Возраст, болезни, а главное — полная убежденность в своей непричастности к трагедии.
Спецкор «МК» посетила Валерия Башкатова в качестве правозащитника.
Повод для визита был более чем серьезный — Башкатов пожаловался на здоровье Генпрокурору России Юрию Чайке. Точнее, он заявил, что медики СИЗО «Матросская Тишина» его плохо лечат, на протяжении трех недель не выдавали ему жизненно необходимых лекарств. И если все так, то главный обвиняемый в страшной трагедии может не дожить до окончания следствия.
...Камера на четверых. Валерий Башкатов занимает «шконку» у самого окна — лучшее место ему выделили из уважения к возрасту и с учетом его болезни. Среди соседей — обвиняемые в мошенничестве предприниматели и чиновники. Все тревожатся за самочувствие Башкатова. Стараются камеру чаще проветривать, не курить, не шуметь.
— Меня возили на обследование в 20-ю больницу по ходатайству следователя, — начинает Башкатов. — Наверное, он хотел подстраховаться на тот случай, если вдруг я умру тут.
— Так плохо вам?
— У меня и на свободе с давлением были серьезные проблемы. Медики ставили вторую стадию гипертонической болезни с подозрением на третью. А когда оказался за решеткой, стало хуже, и в 20-й больнице поставили уже третью с подозрением на четвертую (это опасность кровоизлияний, инфаркта).
Давление скачет каждый час, его надо нормализовать постоянно. На свободе я всегда таблетки пил, следил. А здесь как?
— А вы на суде при избрании меры пресечения это не говорили?
— Как же, говорил. И справки медицинские приносили. Бесполезно. Знаете, какой у них аргумент был? Что якобы сбегу.
— А могли бы? Ну чисто теоретически.
— Куда? Если только в Китай. Шучу, конечно. У меня ни недвижимости за рубежом, ничего нет. Я же простой трудяга.
А еще был аргумент знаете какой?
— Какой?
— Что я надавить могу. Может, на начальника метро? Или на мэра? Шутники они там все, видимо... И был третий аргумент.
— Какой еще, интересно?
— Что я могу продолжить заниматься на воле преступной деятельностью.
— А это как?
— Наверное, пускать поезда под откосы буду. Помните анекдот: «Бабушка, а немцы ушли?» — «Как 20 лет уж, сынок». — «А я все поезда под откосы пускаю»...
— Хорошо, что чувство юмора не теряете в тюрьме. А кстати, вас с работы уволили?
— Понятия не имею. Мне никто не сообщал. А вообще никто из метро со мной не связывался. Мой адвокат ходил туда за какими-то документами. И у него никто моей судьбой не поинтересовался.
— Ну, в жизни так бывает...
— Я понимаю. Хотя, с другой стороны, в мою защиту собрали 379 подписей. Это меня очень поддержало. Я твердо убежден, что вины моей нет. Помню, как узнал обо всем. Я на работе был, в другом месте, вдруг звонок. Начальник нашей службы говорит: такое дело, вы, мол, по журналу работы производили, к вам есть вопросы, подъезжайте. И я вечером подъехал на место происшествия. Объяснил, что мы надежно все закрепили. Обыск был сначала у меня в офисе, потом дома. Я все документы, что на работе были, сразу отдал, а дома чего у меня смотреть-то было? Нечего.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Главная версия — сход поезда произошел из-за нарушения технологии закрепления стрелки, которая была врезана в пути для перехода на строящуюся ветку метро.
— А давление на вас не оказывалось? Избивали, угрожали?
— Нет, этого не было. Я объяснил, что работы проводили на этом месте, но они никак не могут быть связаны с причиной трагедии. А потом уже я отказался на очередные вопросы отвечать, потому что сил не было (после суток бессонницы) и плохо соображал. Мне же и лет уже много, чтобы такие стрессовые ситуации переносить.
— Кстати, о годах. Почему вы на пенсию не вышли, а продолжали работать?
— Я 10 лет как на пенсии. А работал потому, что мне нужны были деньги. Ну а им — мои мозги. Транспортная система очень сложная, мало кто разбирается во всех тонкостях. А у меня опыт огромный. И ни одного ЧП до этого случая не было... Многие думают, что второй задержанный, Гордов (его должность звучит «помощник мастера»), — мой подчиненный. Нет, все как раз наоборот. Мы просто с ним в разных службах. Я за техническую безопасность отвечал (за то, чтобы никто из работников руки-ноги не поломал), а Гордов — за безопасность движения. Он лицо, нас контролирующее. Если бы он сказал: «Участок недоделали», то никто бы поезд не пустил даже. А была его запись в журнале: «Работы закончены, путь открыт».
Комментарии замруководителя независимого профсоюза метро, машиниста Валерия СОБАЧКИНА.
— Башкатов, насколько я знаю, вообще с другой линии, а эта была для него как дополнительная работа. Он сам к стрелкам не прикасался, но вроде как за них отвечал. Попробую объяснить, что такое стрелка (СК считает, что именно из-за нее произошла трагедия). Она состоит из двух остряков, которые передвигаются. Так вот, один был сделан как положено, а второй — с использованием проволоки. Я первый раз слышал, чтоб стрелку проволокой крепили. Это нонсенс для меня. Но тот остряк с проволокой не был прижат к главному рельсу, он просто на шпалах лежал, то есть никак на движение не влиял. А остряк, который влиял, — с ним-то все в порядке было.
— Меня в камере все спрашивают: кто виновен все-таки? Почему трагедия случилась? А я так говорю — если техническая экспертиза будет честной, она все покажет. Я сам ее жду. У меня много вопросов. Например, кто производил работы со стрелкой 9 июля? Нашей бригады точно не было. И почему проволоку поменяли на ту, что в 30 раз тоньше?
И в любом случае даже эта проволока выдержала бы вибрации. Так что было какое-то внешнее воздействие. Но на этом я закончу. Больше ничего не скажу. Пусть следствие разбирается.
Комментарии Валерия Собачкина:
— Версия воздействия очень правдоподобна. Если бы дело было в стрелке (в том, что крепилась не как положено), то это проявилось бы после первых трех поездов. В СК сказали, что обнаружили на 100 метрах шпал продиры — сколы. Они могли появиться только от внешнего воздействия. Отлетело что-то и ударило. То ли от предыдущего состава, то ли от того, который потерпел крушение. В любом случае зачем тогда было арестовывать до суда Башкатова, вина которого нам, специалистам, совсем не очевидна?
— Сейчас вашей жизни есть угроза? Какая медпомощь вам нужна?
— Мне бы на свободу. Там бы я сразу поправился. 15 сентября у меня будет суд. Продлят еще срок содержания? Зачем? Если не выпустят, то хотелось бы хотя бы тонометр в камеру. Или чтобы медик приходил каждый день мерить давление (понимаю, что это практически нереально).
— Может, вас нужно опять перевезти в гражданскую больницу?
— Я 5 дней там уже пробыл. В наручниках... Там вебкамеры еще были, чтобы за мной следить могли каждую минуту. Конвоиры мне достались очень хорошие, они даже придумали, как сделать, чтобы наручники удлинить, и я смог спокойно спать, переворачиваться. Спасибо им. Но само то, что ты в наручниках среди пациентов, — неприятно. Как неприятно и то, что кто-то подозревает тебя.
Любой обвиняемый в первую очередь постарается оправдать себя и придумать альтернативную версию, это всем очевидно. И все же, и все же... История с крушением поезда немного похожа на другую техногенную катастрофу в современной истории Москвы. Помните обрушение здания «Трансвааль-парка» в феврале 2004 года, на День святого Валентина? Тогда погибли 28 человек, в том числе 8 детей. Тогда тоже много говорили о внешнем воздействии на одну из колонн — якобы видеокамера зафиксировала небольшой взрыв у ее подножия. Следствие велось сумбурно, четких формулировок о причинах трагедии общество так и не дождалось, виновных по-быстрому амнистировали. И вот спустя 10 лет история повторяется. Хотя даже неспециалистам ясно: в таком сложном деле, как крушение поезда метро, спешка нужна лишь в одном случае. Если хочешь не установить истину, а продемонстрировать видимость оперативной работы. И как можно быстрее наказать хоть кого-нибудь.
P.S. На сегодняшний день перелимит в московских СИЗО составляет больше 25%. Часть заключенных спят по очереди из-за недостатка спальных мест (раскладушки не везде можно поставить). В связи с этим нахождение под стражей до суда больного Валерия Башкатов, имеющего московскую прописку, ранее не привлекавшегося и т.д., члены ОНК Москвы считают нецелесообразным.