В час ночи субботы 14 января на сайте компании «Costa Cruises» появилось сообщение: «Компания подтверждает эвакуацию 3200 пассажиров и 1000 членов экипажа с терпящего бедствие судна «Коста Конкордия».
Той же ночью телекомпания «Евроньюс» подтвердила, что с корабля, получившего пробоину, эвакуированы 4200 человек.
В 7 часов утра той же субботы программа «Вести» проинформировала свою аудиторию, что итальянское судно «Коста Конкордия» получило пробоину, село на мель и что все пассажиры «Конкордии» эвакуированы.
Однако уже через час российское ТВ спохватилось: что же мы делаем? В 21.30 судно получает пробоину, а к полуночи эвакуация нескольких тысяч людей уже заканчивается? А на чем же нам строить интригу? На трех погибших и десятке пропавших без вести? Мелковато!
К восьми утра уплывающую из рук трагедию ловят за хвост и возвращают к исходной позиции.
«Срочные сообщения поступают из Италии, — интонация нового диктора программы „Вести“ становится куда более тревожной. — У берегов острова Джильо терпит бедствие итальянское судно „Коста Конкордия“, на борту которого находилось 4 тысячи человек. Большую часть людей удалось эвакуировать, но есть и погибшие. Спасательная операция продолжается».
Забегая вперед, скажу, что в течение всего этого дня больше ни разу не скажут, что практически все пассажиры «Конкордии» были эвакуированы уже через 3 часа после аварии. И если бы вы, не дай бог, являлись родственником какого-то из пассажиров «Конкордии» и включили программу «Вести» в 11 утра, то инфаркт был бы вам гарантирован: «По некоторым данным, во время аварии погибли 6 человек. На борту в момент катастрофы находилось более 4 тысяч. СЕЙЧАС ИДЕТ ЭВАКУАЦИЯ».
Вот этой фразой — «на борту в момент аварии находилось более 4 тысяч человек» — элегантно подменили информацию о том, что более 4 тысяч были спасены уже ночью. Выпуски стали начинать словами: «Трое погибли, десятки пропали без вести».
...В час дня в эфир программы «Вести 24» вышла корреспондент ИТАР-ТАСС Вера Щербакова. Вот как она описала случившееся: «Вечером выключилось электричество, судно накренилось, однако экипаж успокоил пассажиров, что ничего не происходит. В полную силу эвакуация началась лишь глубокой ночью, что сильно осложняло работу спасателей».
Таким образом, условный родственник продолжил терзаться вопросом: что же со всей этой огромной массой пассажиров?! Хотя, повторю, «глубокой ночью», а конкретно в полночь вся эта масса уже была на берегу.
В восемь вечера на смену Вере Щербаковой, монолог которой крутили во всех дневных выпусках, пришла корреспондент «Вестей» Ася Емельянова. Она энергично взяла быка за рога, еще круче наподдавав нерадивым итальянцам: «Экипаж не понимал, что делать. Не только в первые минуты, но и в первые часы после аварии пассажирам предлагали уходить в свои каюты, звучала музыка. А когда эвакуация все-таки началась, филиппинские стюарды первыми надевали жилеты, первыми бросались к лодкам, отталкивая ногами туристов».
Через несколько минут Ася Емельянова слово в слово воспроизведет эту же историю в диалоге с ведущей программы «Вести 24». Разве что «туристы» у нее теперь превратятся в «женщин». Именно женщин филиппинцы отпихивали ногами.
Таким образом, даже через 24 часа после трагедии зрителю «Вестей» оставалось совершенно неясным, когда и каким образом пассажиры «Конкордии» вообще оказались на берегу, если часть шлюпок захватили филиппинцы, а другой частью, как сообщалось, вообще нельзя было воспользоваться, поскольку судно очень быстро легло на бок?!
Я попыталась представить, как филиппинский студент, который обслуживал нас на «Косте» (а я не раз была пассажиром этой компании, причем несколько месяцев назад вообще плавала ровно тем же маршрутом, которым шла «Коста Конкордия»), лупит ногами женщин, чтоб не пустить их в лодку. Представить не получилось. Он имел до того респектабельный вид, что между собой мы звали его «Магистром». Я, разумеется, не исключаю, что среди членов команды погибшей «Конкордии» были и негодяи, но считаю несправедливым сводить к их поведению всю спасательную операцию. Ведь в конечном счете она оказалась успешной. Почему в России не хотят об этом сказать? Неужели это такой «госзаказ»: давайте, дотягивайте их трусость, халатность и непрофессионализм до нашего уровня, превращайте «Конкордию» в «Булгарию». Но как это сделать, если из совпадений — только дикие ошибки капитанов? Ни размеры судов, ни количество жертв, ни скорость и качество спасения ни в какое сравнение не идут.
Судя по репортажам журналисток, на судне даже не звучал сигнал тревоги (семь коротких гудков, один длинный). А ведь такой сигнал дали практически сразу после аварии. Другое дело, что отдельные российские туристы даже не знали, что означает этот сигнал! И меня это вовсе не удивляет. Российский турист, который отправляется в круиз иностранной компании, не зная ни одного языка, принятого на судне, вообще представляет собой огромное неудобство для себя самого и для всего персонала. К примеру, он не может перевести названия блюд в меню. На «Косте» я встречала русского пассажира, который вместо того, чтобы ходить на шикарные ужины в ресторан, пробавлялся пиццей и салатиками в тамошних буфетах. «Но вы же эту пиццу можете поедать весь день, — удивлялась я, — а в ресторане такой выбор!» «Я не могу сделать этот выбор, — грустно говорил турист, — не понимаю, что там написано». Ему не хотелось мучить официантов, вынужденных превращаться в артистов пантомимы, чтобы объяснять нашим, что им предлагается.
В таких круизах безъязыкие русские туристы впадают в полную зависимость от своих русских гидов, чуть ли не единственная задача которых — раскрутить своих подопечных на дорогущие экскурсии, умолчав о более доступных вариантах отдыха, которые предлагаются на берегу. Когда той же «Костой» мы путешествовали по норвежским фьордам, итальянский персонал объяснил нам, что в порту под названием Флом можно взять билеты на уникальную железную дорогу, которая проложена в горах среди гигантских водопадов. Железнодорожная станция оказалась рядом с портом. Взрослый билет стоил 20 евро. Вернувшись на обед из этого потрясающего путешествия, мы попытались обменяться впечатлениями с русской парой, сидящей за соседним столиком. Однако обмениваться нам пришлось только с супругой. Муж из экономии не поехал. Билеты на ту же дорогу они брали у своего русского гида. Он продавал их по 100 евро, даже не заикнувшись о том, что они могут купить их на берегу сами, в пять раз дешевле.
Иногда русские туристы не понимают даже того, что по сигналу учебной тревоги нужно в жилетах выйти на палубу, где им объяснят, как действовать в чрезвычайной ситуации. Ведь для этого как минимум нужно понять, что вообще означает этот сигнал. А они не понимают — и остаются в своих каютах или продолжают загорать на палубе.
Да, видно, судьба такая у русских туристов — вечно бесхозная. Ведь российское телевидение, которое оказалось скорым на расправу с экипажем итальянского судна, пострадавших российских туристов «искало» целый день после аварии! Только представьте: уже с полуночи более сотни россиян сидели на берегу, звонили родственникам, писали знакомым, а ведущий программы «Вести» в 11 утра заявлял: «Были ли на борту россияне — пока не сообщается».
К 13 часам «Вести 24» все еще находились в неведении: «Были ли среди пассажиров россияне — сейчас выясняется».
Только к 15 часам по московскому времени «Вести 24» наконец сообщили своим зрителям, что на борту «Конкордии» находилось 108 россиян. Но лучше бы они сообщили об этом российскому МИДу! Ведь в том же выпуске программы официальный представитель этого ведомства по фамилии Лукашевич заявлял следующее: «По неподтвержденным пока данным, на момент аварии на борту лайнера были российские граждане. Создана группа поддержки россиян, которые могли находиться на борту лайнера. Мы поддерживаем контакт с руководством спасательной операции».
Со спасателями — не со спасенными! Вы не поверите, но это заявление Лукашевича транслировали потом вплоть до семи часов вечера. Получалось, что даже спустя сутки после аварии власти не знают наверняка, были ли на борту россияне.
И это было недалеко от правды. Как потом выяснилось, российских туристов действительно забрали самыми последними. Они — с той же обидой, с какой ребенок говорит о маме, опаздывающей в детский сад, — рассказывали, что японцы, французы, немцы за «своими» приехали еще ночью, а наши объявились к концу следующего дня.
Впрочем, эта обида на дипломатических работников в государственный телеэфир не попала. Российскому телевидению, которое тоже обнаружило русских туристов лишь вечером, в римском отеле «Хилтон», от них нужны были только ужасы, пережитые во время крушения. Как они провели ночь, а потом еще день на острове Джильо? Где их там разместили, как накормили? Кто перевез их потом в отель? Вся итальянская помощь, оказанная пострадавшим русским туристам, не вписавшись в концепцию, осталась за бортом.