— В прошлом году я почти сломалась. Все пошло комом после того случая.И воспоминания неприятны даже сейчас. — Оставалось только удивляться, как спокойно рассказывала известная теннисистка Анна Чакветадзе о страшном нападении, которое ее семья пережила прошлой зимой. — Только после того, что произошло, я поняла, что в таких ситуациях никогда не надо сопротивляться. Что это просто бесполезно, когда к тебе домой врывается толпа людей — ночью, когда ты спишь! Возможно, если бы мы не отбивались, нас бы не тронули — ни меня, ни моего папу. А так ему ведь руку на 7 сантиметров вырвали!
Раньше знаменитая теннисистка вообще отказывалась говорить на эту тему. Стоило даже упомянуть о страшном происшествии в ее присутствии, и взгляд Ани пронзал как электрический разряд. Болельщики старались как могли поддерживать ее во время турниров, но такое ощущение, что только сейчас Аня стала потихоньку забывать тот ночной кошмар.
А в последнее время она просто расцвела. Глаза светятся, улыбка снова радует поклонников. И, кажется, к ней постепенно возвращается прежняя уверенность в себе.
— Представляю, как тяжело было пережить все, что случилось…
— Хуже всего было первую неделю. А так я, наверное, быстрее всех в своей семье отошла. Я имею в виду родителей. Братик Рома тогда, слава богу, тихо, мирно спал.
— Как же тебе хватило смелости оказать отпор этим негодяям? Я бы, наверное, просто окаменела от ужаса…
— В такой ситуации сложно продумать свое поведение, потому что у тебя какой-то шок, и ты не отдаешь себе отчета в том, что происходит. Просто интуитивно что-то делаешь. Даже не думаешь, что лучше бы ты этого не делал, будучи сонным, когда в комнату заходят девять человек в масках…
— Однако ты проявила просто героическое мужество!
— Спасибо!
— А маленький братик у тебя молодец. Ведь не растерялся в такой жуткий момент.
— Да, Ромка умница, он очень меня удивил, если честно. Не думала я, что он может быть таким хладнокровным, разумным, тем более спросонья. Ему же всего 10 лет! Малышу ничего не пришлось объяснять. Я только сказала: “Рома, вставай! Развяжи нам руки!” И он все сделал как надо, все понял с полуслова...
— Как ты внутренне восприняла то, что произошло? Как какое-то тяжелое испытание, посланное судьбой?
— Ну конечно! Все-таки первый раз в моей жизни такое случилось — слава богу! И, надеюсь, последний. Хотя моя семья почему-то очень часто становится жертвой криминала. То у нас машину украли после “Кубка Кремля”… А совсем недавно у моей мамы на рынке сумку вырвали из рук. Все время у нас такие ситуации возникают, но что можно с этим сделать? Разве что осторожней просто быть, думать об этом.
— Ты напомнила, как у вас машину новенькую угнали — сразу после твоей блестящей победы на “Кубке Кремля”, когда вы, кажется, поехали забирать платье для телеинтервью, и твой отец больше всего переживал из-за билетов на Лигу чемпионов, которые в салоне остались?
Аня засмеялась: — Мы же буквально за полчаса до того, как машину угнали, эти билеты на футбол забрали! А ехать я собиралась на радио. Там в течение всего дня рекламировали, что я буду в прямом эфире. Я, конечно, решила никуда не ехать. Страшно расстроилась, сказала журналистам, что сижу в милиции, пишу заявление и ехать мне, собственно говоря, не на чем. Но в итоге за мной прислали редакционную машину, и интервью все-таки состоялось.
— Удивительно, какие американские горки случаются в твоей жизни. То ты на взлете, в самом зените славы и успеха. А потом вдруг — такие жуткие ситуации происходят!
— Да, к сожалению, в жизни все прекрасно не бывает. Белые полосы, черные. Конечно, хотелось бы, чтобы белых было побольше, а черные не затягивались так долго, как у меня… Но надеюсь, я скоро из всего этого выйду!
— Существует такое мнение теннисных специалистов, что в детстве тебе не слишком удачно поставили технику, и потом Виктору Павлову пришлось довольно долго ее исправлять. И многие называли тебя феноменом, считая, что ты выигрывала в основном за счет характера.
— Технику исправлять очень тяжело. Либо нужно на год брать перерыв и работать только над этим, но такой возможности нет. А по поводу характера… Ну это, конечно, тоже, однако только за счет характера ничего не получится. Наверное, что-то я все-таки умею! — иронично заметила Анна.
— Ты всегда так безжалостна к себе, когда проигрываешь. Помню, даже дойдя до полуфинала US Open — что уже само по себе огромное достижение, тебе ведь было всего 19 лет, — ты простить себе не могла, что проиграла. Ни пить, ни есть, ни говорить ни с кем не хотела и ругала себя страшно.
— Потому что первый сет выиграла 6:1, а потом меня как сковало изнутри. И я очень злилась на себя, потому что не смогла показать, на что действительно способна. Это всегда очень обидно!
— Помню, что через неделю после нападения ты улетела на показательный матч в Сингапур, когда вы играли с Машей Шараповой. Это помогло немного развеяться?
— Да, мы с папой провели три чудесных дня. Мне все очень понравилось — и сам турнир, и обстановка. Мы играли на крытых кортах, потому что под открытым небом у них играть невозможно. Минуту светит солнце, потом ни с того ни с сего может начаться дождь. А зрителей был полный стадион. Нас очень поддерживали, было так приятно!
— Скажи, а Маша в тогда тебя поддержала, мне кажется, она человек отзывчивый?
— Дело в том, что она ничего не знала. И когда мы первый раз встретились на тренировке, спросила, что случилось. Оказалось, ей агент позвонил, сказал. Вообще, после Кубка Федерации она стала лучше с нами общаться.
— А знаковый все-таки получился матч в Израиле, когда Маша первый раз играла за команду, и тебе удалось тогда выиграть такое важное очко! Несмотря на твои переживания, ураган и агрессию местных зрителей, которые вели себя совершенно безумно.
— Да, когда пять тысяч человек против тебя болеют, а ты должен обыгрывать далеко не самую слабую соперницу — это тяжело. Потом эти зрители кричали “Аня, мы тебя любим!” На что я им сказала, что во время матча абсолютно этой любви не почувствовала. А вообще интересная получилась поездка. Потом я выиграла турнир второй категории в Париже — наверное, на подъеме!
— Стало быть, провала-то, по сути, не было…
— Ну как, я семнадцатой закончила год… С другой стороны, многие рвут и мечут — мечтают оказаться в двадцатке, а я расстраиваюсь, что после всех неудач стала семнадцатой. И мне же ведь еще только 21 год! Просто когда до этого была на 5-м месте… — Аня вздохнула.
— Маша Шарапова в такой же ситуации, даже похуже...
— Видно, у нее что-то очень серьезное с плечом. Но я уверена, что как только здоровье наладится, она вернется в тройку.
— Вы с ней не созваниваетесь, не поддерживаете друг друга?
— Честно говоря, связи у меня с ней нет. А так бы, конечно.
— Я сейчас смотрю на твою семью, такую сплоченную, — вы как настоящая команда. Наверное, вы очень помогли друг другу не сорваться после того нападения?
— Да, мы все вытаскивали друг друга. Только за счет этого и не сломались.
— Ты производишь впечатление человека очень умного, явно хорошо училась в школе… — Аня утверждающе улыбнулась. — Но говорят же: “Горе от ума…” Не боишься, что в личной жизни такой недюжинный интеллект и сильный характер может помешать, ведь редко какому мужчине удается соответствовать такой яркой девушке?
— На самом деле я могу быть и белой, и пушистой, и мягкой. Вы ошибаетесь, если думаете, что я всегда колючая. Просто главное, чтобы рядом был человек, ради которого мне хотелось бы быть такой милой и доброй…
— Скажи, а ты не задумывалась о какой-нибудь другой карьере помимо спорта? К примеру, о собственном бизнесе?
— У меня еще будет время об этом подумать. По поводу бизнеса даже не знаю. Мне нравится дизайн интерьеров, но всерьез пока рано о чем-то говорить.
— А время еще на какие-то увлечения остается или все забирает теннис?
— Иногда остается. Театр, например, очень люблю. Даже больше, чем кино. Потому что в кино постоянно звонит телефон и отвлекает. А в театре мобильный нужно выключать, и ты полностью погружаешься в действие на сцене. Мозг от этого великолепно размягчается, отвлекаешься от своих проблем.
— Мне кажется, ты на самом деле стала мягче. Раньше могла сорваться без особых причин. Вероятно, не со зла, просто под влиянием стресса?
— Да, весь прошлый год у меня был очень тяжелый. Ничего не получалось, я впала в депрессию. И только сейчас из всего этого выхожу. Поэтому и настроение гораздо лучше. Может быть, конечно, я еще не до конца из всего этого выбралась, но все-таки чувствую, что иду в правильном направлении. И снова хочу побеждать.
Пока мы ждали Анну перед интервью, как-то само собой разговорились за чашкой кофе с родителями нашей героини — Джамалом и Натальей. Братик Ромка тем временем носился по огромному залу ресторана, лишь иногда подбегая к нам, когда мама хотела его чем-нибудь покормить. Такое ощущение, что пережитые испытания еще больше сплотили эту семью. Между тем Джамал, как ни в чем не бывало, рассказал:
— Ну да, всех этих преступников поймали, но только нам-то не вернули абсолютно ничего!
— Как это, но всюду же писали, что все ваши драгоценности нашли. Более того, именно по украденным вещам вычислили, кто именно на вас напал?
— Понятия не имею, кто там и что писал. Нам ничего не отдали. Притом что в милиции абсолютно точно рассказали, кто, что, куда и через кого продал. Только какие-то дешевые часы не продали, которые я в свое время ради секундомера покупал, чтобы Ане во время тренировок помогать. Конечно, такую ерунду продавать смысла не имело. Зато все дорогие часы продали сразу. Только “Ролексы”, подаренные Ане Жюстин Энен, тогда у дочки не украли.
— Надо же, “Ролексы” оставили? Неужто и для таких подонков существует что-то святое?
— Да нет, просто те “Ролексы” на тумбочке лежали, и в темноте их не заметили — свет-то не включали. Бандиты взяли только шкатулку с драгоценностями, потому что точно знали, где она лежит. А обыскивать все им, видимо, некогда было… Ой, времени-то уже сколько, пора домой ехать, — Джамал озабоченно посмотрел на свои новые (надо сказать, оч-ч-чень хорошие) часы и стал поторапливать сыночка, чтобы тот собирался.
— В тот самый дом возвращаетесь?
— Ну да, в тот самый. Хотя уже подумываем о том, чтобы перебраться в Москву. А то из-за пробок слишком много времени стала забирать дорога…