Частное разбирательство с лыжником совпало по времени с государственным: Министерство спорта РФ лишили права заниматься медицинскими проблемами сборных команд России. Право по организации и проведению медико-санитарного, медико-биологического и медицинского обеспечения членов сборных России передается Минздравсоцразвития. Врачи сборной теперь не будут (по крайней мере, видимо, не должны) подчиняться спортивным властям. Хорошо это, плохо? Кто будут эти врачи? Как они будут взаимодействовать с тренерами и федерациями? После принятия решения прошел месяц. Пока у спортсменов действует прежняя схема осмотров и обслуживания…
“Боюсь, Минздрав не самое преуспевающее министерство”
Профессор Сергей Португалов, заместитель директора Всероссийского научно-исследовательского института физической культуры (ВНИИФК) в комментариях был лаконичен:
— Первое, что вызывает просто поразительные ощущения, — совершенно нет никаких разъяснений: а как это функционировать-то будет? Сам указ есть — изменить, передать, а как это должно работать, абсолютно непонятно. Второе — боюсь, у нас Минздрав не самое преуспевающее сегодня министерство. Они что, решили уже все проблемы со здоровьем населения? Если на них еще и спорт повесить, то, мне кажется, кризис в этой области не скоро разрешится. Ну и третье — хотелось бы, конечно, знать, а где найдут такое количество специалистов, которые способны ориентироваться в проблемах спорта? Это ведь довольно специфическая вещь. И это, поймите правильно, не значит, что здесь, в спортивной медицине, работают Эйнштейны, а там — никого нет. Просто в проблемы спорта люди годами врастают. Надо как минимум походить, наверное, в РГУФК — послушать лекции, как устроена спортивная медицина, какие закономерности в ней существуют… Поэтому пока одни вопросы, ответов нет.
— А вы насколько готовы были к такому решению? Ходили ли разговоры, было ли ощущение “прощупывания почвы”?
— Ни разговоров, ничего не было. Как по голове стукнули. И теперь опять непонятно, как будет устроено это обслуживание спортсменов. Ведь вопрос затрагивает не только сборные команды. Это вопрос всего федерального устройства. Подчеркиваю еще раз: я не ставлю под сомнение компетенцию врачей, которых будут привлекать к работе. У меня возникает опасение, что будет сломана определенная последовательность обслуживания команд. Сверху вниз — до района. А система диспансеров сегодня и так практически разрушена.
Или вот есть, например, группа специалистов, которая оценивает изменения состояния спортсмена во время сбора с помощью набора методов: тестирование, объем выполненных нагрузок, изменение качества и так далее. И абсолютно необходимы данные по биохимии и физиологии. Что, надо будет обращаться с запросом в Минздрав? А это ведь оперативная работа, она ежедневно ведется. И отчеты не могут существовать отдельно: вот биохимия менялась так, а физические качества — так, это нонсенс. Поэтому я и говорю: нужны разъяснения, как это будет функционировать?
— Чем, вы считаете, вызваны эти решения? Пресловутые допинговые проблемы?
— А причем здесь допинг? Речь ведь не идет об антидопинговом контроле. Речь идет о медико-биологическом и медико-санитарном обслуживании сборных команд. Конечно, допинг-контроль является разделом этого обслуживания, но лишь разделом.
— Про допинг столько говорили в последнее время, что, мне кажется, во многих обывательских умах понятия “спортивная медицина” и “допинг” слились намертво. А решения у нас часто идут вслед за обывательским взглядом…
— Нет, мне кажется, решения должны готовить эксперты. А то, что вы говорите про слияние, — плохо. Значит, ни мы, ни вы не смогли объяснить, что спортивная медицина — это не допинг и антидопинг, это значительно шире… Не говоря уже о медико-биологическом обслуживании.
“Расстрельный” Ванкувер все ближе
Все медики и массажисты, работающие со сборными России, относились до сих пор к Центру спортивной подготовки сборных при Минспорттуризме. И никакого противоречия здесь не было — медики готовят, ведут, восстанавливают спортсменов. Хотя можно, конечно, предположить, что ради столь необходимого и желанного всеми пьедестального (или просто зачетного) результата долг врача — сохранение здоровья — кто-то и отодвигал в сторону. Правда, нарушить долг можно под нажимом любого начальства.
Допустим, что врачи, которые работали со сборными, так и будут с ними работать. Чего вроде нервничать? Какая разница, под какой вывеской они продолжат опекать сборные! Но ведь любая смена руководства предопределяет смену состава. И направление работы этого состава. При смене верха всегда страдает низ. Потому что нарушается равновесие — интересов, грамотности, опыта. Для восстановления равновесия требуется время. До Ванкувера, с его “расстрельной” ситуацией, остается пара месяцев.
В прошлом году смерть хоккеиста Алексея Черепанова всколыхнула общество и заставила говорить о спортивной медицине. Говорили много. Выводы сводились к следующему. Роль спортивного врача переоценить сложно. Недооценивать ее — смертельно. Поэтому наконец должно произойти то, что давно и остро необходимо: на уровне правительства надо решить вопрос о создании федеральных медицинских центров в округах.
В XXI веке в каждом федеральном округе должен быть центр по спортивной медицине. Чтобы и клиника, и реабилитационное отделение, и функциональная диагностика соединились в одной точке. И не должны все спортсмены ехать в Москву и проситься на лечение. Городам нужны и оборудование, и унифицированные программы. А в районах, откуда мы черпаем таланты, необходимо открыть в поликлиниках хотя бы отделение врачебного контроля…
Функциональной диагностикой сегодня никто, кроме спортивных врачей, не занимается. И современные спортсмены — уже не те, что были даже несколько лет назад. Они хотят знать, на что способен организм, сами ищут информацию. У отца было три сына: два умных, третий футболист — это из далекого прошлого. Сегодняшний “третий” требует объяснений. И получается, что спортивный врач работает со спортсменом и тренером в соавторстве. Недооценивать это — значит, изначально половинить результат.
“Внутреннее состояние может быть обманчивым”
Нисколько не сомневаюсь, что далеко не каждый профессионал-медик согласится вести образ жизни спортсмена. Разговаривала на днях с олимпийской чемпионкой и чемпионкой мира Ольгой Зайцевой. Она говорит: “Сборы подчиняют себе весь уклад жизни. Вот вы сказали: год — большой. А я с трудом вспоминаю, что было-то? Там, между сборами?”
Врач сборной находится в такой же ситуации. Плюс колоссальная нагрузка ответственности. За обнаруженное и пропущенное при осмотре, за контрафакт, за незнание, которое не освобождает от ответственности. И профессионально он обязан расти, причем в том же замкнутом пространстве.
Каждый ли на это способен?
— Понимаете, — говорит олимпийская чемпионка Татьяна Лебедева, — отсутствием грамотных медиков, которые ведут свою программу ежедневно, человека загоняют в угол, у него нет элементарной информации. Так и получается, что где-то услышал, где-то прочитал, кто-то сказал... А затем идут оправдания, что он чего-то не знал. В идеале после тренировки спортсмен должен постоянно находиться под контролем врачей. Есть программное обеспечение, которое дает полную информацию о состоянии организма. А наши легкоатлеты тренируются часто интуитивно, полагаясь на свое внутреннее состояние. Но ведь это состояние может быть обманчивым.
“Врачей не надо идеализировать”
Двукратная олимпийская чемпионка, депутат Госдумы РФ Светлана Ишмуратова не скрывает, что принятое решение вызвало удивление. Проблемы спортивной медицины на депутатском уровне обсуждались не раз. И выход виделся больше все-таки в поднятии престижа и возможностей самой спортивной медицины (повышении уровня квалификации, условий оплаты и т.д.), нежели в выведении вопросов медицины из-под спортивного руководства.
— Конечно, решения, принятые на таком уровне, нам обсуждать трудно, — комментирует Ишмуратова, — это все-таки дело специалистов. За спорт мы все ратуем, все его любим. Но проблема врачей — острейшая. И всегда была острой.
Уровень подготовки специалистов, работающих в сборной, не надо идеализировать, он далеко не всегда отвечал не то что нормальным, а просто должным требованиям. У нас был врач — не буду называть его фамилию, он опять вернулся в сборную, — который лечил мне воспаление легких таблетками гидроперита (это перекись водорода с мочевиной), их надо было разводить и полоскать горло. Дополоскалась до такого состояния, что потом японцы, сделав флюорографию, были в ужасе. Другой врач, который тоже работал в сборной команде, советовал девочкам лечить горло феном: “Включите и грейте”.
Врачи в спорте должны быть самого высокого уровня — это аксиома. Ведь у профессионалов как: сегодня ты заболел, а на следующий день — старт, должен быть здоров. Чтобы если и не в идеале, но в нормальном состоянии…
Но я боюсь, что Министерство здравоохранения будет относиться к спорту так же, как Министерство образования к урокам физкультуры. То есть окажется он на самом последнем месте. Кто останется неокученным — туда! У нас было летом в Думе совместное заседание Комитета по спорту с Министерством здравоохранения. И мы так и не пришли к единому мнению. Система здравоохранения и система спорта — все-таки две разные системы. Конечно, связь всегда можно найти. Но как их связать — не для ущерба, а во имя пользы, — было трудно представить и медикам, и спортсменам. Как я понимаю, трудно это сделать и сейчас, после решения.
* * *
…Наверное, из большой армии врачей, которые раньше не имели возможности соприкоснуться с большой армией спортсменов и ее специфическими проблемами, найдется немало умелых и жаждущих применить свои знания на спортивном фронте. Только в спорт ведь действительно годами врастают. Можно дать спортсменам список специалистов с адресами (не факт, правда, что они будут свободны в нужное время). Можно даже сделать то, о чем говорилось в последние годы, — электронные паспорта здоровья: иди, типа, в любом месте к любому медику. Можно придумать с чистого листа любой идеальный план обслуживания большого спорта.
Но, может, надо было все же усовершенствовать тот пусть не идеальный, но лист, исчерканный опытом?