В Лыкошино ведет асфальтированная дорога — не то что в соседней захолустной деревеньке, куда проехать можно разве что на “уазике”. Глава администрации поселения Недикс Мхитарян и директор районного управления ЖКХ одними из первых оказались на месте взрыва. Вытаскивали раненых, считали, подсвечивая фонариками, мертвых.
— Несколько человек умерли от болевого шока, мы их доставали живыми, они даже что-то говорили. И вдруг внезапно умирали. Одного мужика я положил, он был нормальный, без видимых ран, но только я отвернулся, как он перестал дышать, — вспоминает события страшной ночи главный по ЖКХ. — Среди пассажиров были и мародеры. У тяжело раненной девушки один парень украл телефон, но мне удалось его забрать. Трубка была вся окровавленная и в грязи.
— У нас в Лукошино находится колония-поселение, где проходят лечение заключенные, больные туберкулезом. Поэтому местные здесь привыкли жить настороженно. И когда появляются чужаки, их сразу видят, — рассказывают представители поселковой власти. — Потому черную иномарку с четырьмя кавказцами, появившуюся в Лукошине за несколько дней до взрыва, народ тут же приметил. Машина была с бумажными транзитными номерами на стеклах. Говорят, они ездили, искали, где снять жилье. Да чтоб банька была. Есть тут у нас дедушка Анатолий Николаевич Кузнецов, они к нему поехали, но в итоге не срослось там что-то.
Я отправилась по следам предполагаемых преступников в избу Кузнецова. Калитку открыл заросший щетиной старик. Вот что, выдыхая дым от дешевой папиросы, поведал мне Кузнецов:
— Приехала к моему дому черная, заляпанная машина. Случилось это за дня два до взрыва поезда. Я лежал на диване, шел пятый час вечера, когда кто-то мне хлестко треснул в окно. Местные наши так не стучат. Пока я встал и подошел к окну, они уже зашли в дом. Всего их было четверо — двое были в машине, двое стояли в хате. Все кавказцы, но разговаривали на чистом русском без акцента. В общем, сказали, что им надо ночевать, что они заплатят. Я спросил: “Вы что, в колонию?” Они дружно закивали: да, завтра кое-что надо передать и уедем. Я показал им комнату, но им не понравилось. Мол, холодно очень. Они ушли, а потом уже с улицы стали кричать, что позже приедут ночевать, чтоб я топил печку. Я им крикнул в ответ, что мне нечем топить. Больше они не пришли. Вели себя те кавказцы нагло, но в пределах. За шиворот не хватали, только командовали. Я было хотел их матом покрыть, но понял, что может это для меня плохо закончиться.
Оперативники в ближних к месту трагедии селах — Лыкошино, Хмелевке и Ерзовке — опросили всех жителей. Появилась информация о найденном доме, где якобы несколько дней базировались на чердаке террористы. Однако журналисты с ног сбились в поисках этого дома. Жители Хмелевки действительно показали нам заброшенную избу, где рыскали правоохранители. На доме даже внезапно появился замок, которого еще неделю назад не было. И войти туда теперь нельзя. Но уж очень все это похоже на отвлекающий маневр. Люди, живущие по соседству с загадочным домом, говорят, что чужаков не видели. Староста Хмелевки Нина Львова уверена, что, появись здесь незнакомая машина, тотчас бы об этом судачило все село.
Тем временем оперативники активно ищут след в Лыкошине, и отнюдь не у дедушки Кузнецова. Оказывается, еще за неделю до теракта чужаки-кавказцы останавливались на несколько ночей у другого лыкошинца — печника Николая Хонина. К нему-то я и направилась.
Собака Хонина устала лаять на незнакомцев. Сам хозяин утомился давать показания и отвечать на вопросы. В понедельник Хонина привезли домой только в 9 вечера, весь день с ним работали оперативники. Мне он о необычных постояльцах рассказал в подробностях.
— За неделю до взрыва я шел домой со станции — и меня догнали четверо. Сначала я подумал, что они цыгане. У того, с кем я разговаривал, акцента не было. Они меня спросили, где живет один мой приятель, Сашка, хотели у него переночевать. Я их к Сашке привел, но он их не пустил. И они меня уговорили, чтобы я их за деньги взял на ночь. Договорились на ночлег за 100 рублей. Это была ночь с четверга на пятницу. Постельное белье у них было свое. Двое спали на диване, а двое на полу. Я им кинул под голову куртку. Они попросили растопить баньку, но я отказал. Зачем чужаков баловать, да еще и за 100 рублей. Они приехали на красных “Жигулях” то ли пятой, то ли седьмой модели. И загнали машину ко мне во двор. Номера были транзитные, бумажные. На следующий день я увидел, что они что-то ели и выпили чекушку коньяка. Общался я только с одним, звали его вроде бы Ахмет, с остальными не разговаривал, они все на своем языке общались. На следующий день они попросили остаться еще на ночь. Я думал, что они приехали в колонию, и мне показалось странно, что они остаются еще на день. Ведь короткое свидание длится всего четыре часа. В субботу утром они заявили, что хотят остаться и на третью ночь, я был не против. Но вечером их выгнал.
— А почему выгнали?
— В субботний вечер я крепко выпил и сказал им не ложиться на мой диван, но они меня не послушали и легли. Тогда я их и выставил.
— Что у них было с собой из вещей?
— У них была одна большая сумка, в которой было белье. Больше у них я ничего не видел. Еще они оставили после себя пустую бутылку из-под шампанского.
На участке железной дороги, где произошел теракт, между тем идут восстановительные работы. На пути уже положили новые рельсы. Воздушные провода заново натянули. В окна здания путевой станции вставляют стекла. Вчера появилась новость о том, что на полотне найдена куртка с письмами какого-то заключенного. Но на месте взрыва милиционеры качали головой: не слышали об этом. Еще бы, курток здесь до сих пор валяется много. Во вторник еще не была убрана часть “имущества” взорванного поезда. Окровавленные матрасы, подушки, сиденья и прочие предметы кучей громоздились неподалеку от рельсов. Милиционеры прочесывали лес. Над перегоном Алешинка—Угловое курсировал вертолет МЧС. Как объяснили мне правоохранители, совместными усилиями продолжают составлять схему происшествия. Кстати, сотрудники ОМОНа вчера неофициально рассказали журналистам, что якобы одна группа нашла недалеко от участка, где случился взрыв, лежанку. Скорее всего там и находились преступники перед тем, как произошло крушение поезда.