Спустя время президент посвятил национальной беде еще несколько заседаний.
Но дальше слов дело не продвинулось.
Более того, вразрез с намеченной президентской программой по всей стране в срочном порядке начали закрывать общества трезвости. Старожилы движения за здоровый образ жизни бьют тревогу. Правда, услышать их некому.
“МК” попытался разобраться в сложившейся ситуации.
Исторический центр Москвы. Смоленская площадь. По одну сторону — Арбат. По другую — модные бутики. А внутри всего этого праздничного карнавала течет совсем другая жизнь. Унылая и страшная.
2-й Смоленский переулок, дом 3. Когда-то этот адрес знал каждый советский алкоголик. Здесь располагалось Всесоюзное общество трезвости. Над кованым дверным козырьком висела табличка: “Бросай пить, вставай на лыжи!”. Сюда косяками тянулись пьяницы со всей страны. Люди дна делились насущными проблемами, послушно посещали лекции, дружно смотрели кинофильмы о вреде пьянства, чаевничали с коллегами по несчастью.
В это сложно поверить, но многие выходили отсюда другими людьми.
С тех пор минуло четверть века — и проблемы национального бедствия оказались чужды государству. Вот уже кто-то стащил со стены раритетную вывеску. Разбежались и многочисленные сотрудники общества.
Охранять неподъемное дело остались старожилы движения, которых назначила сюда когда-то партия. Парадокс, но эти отнюдь не молодые люди до сих пор верят, что способны излечить Россию от пьянства.
Ни копейки за четверть века работы с алкоголиками
Самые трезвые люди страны занимают две крошечные полуподвальные комнатки. В одной хранят остатки уцелевшего архива, собранного за 25 лет. В другой ведут прием пациентов.
Владимир Михайлович Ярыгин — бессменный президент Всероссийского общества трезвости. Ему уже далеко за семьдесят. Это его, почетного токаря, дважды Героя Соцтруда, в 1985 году бросили лечить советских людей от зеленого змия. Вот Ярыгин до сих пор и лечит. В перерывах между работой на Электростальском заводе тяжелого машиностроения.
— Ничего удивительного в том, что именно мне доверили разруливать бедственную ситуацию, — со знанием дела рассуждает ветеран “трезвого” движения. — Во все времена я был знаменитым человеком. А спросите, почему? Потому что хорошо работал. Я ведь по сей день стою у станка, звание токаря-многостаночника никто не отменял. В советское время именно таких занятых людей ставили у руля общественных организаций.
Кажется, для Ярыгина время остановилось. Он будто застрял в прошлом. Потому и не может оставить общество, которое давно развалилось.
— Меня как в 85-м году партия поставила на этот пост, так до сих пор отмашки никто не давал. Когда меня рекомендовали нашему правительству на почетную должность, отказываться было нельзя. Перво-наперво меня спросили, как часто потребляю. Я честно признался: по молодости служил подводником и там наливали по 50 граммов в день. Но на работе за всю свою жизнь не выпил ни разу. Короче, моя кандидатура всех устроила. И 5 августа меня торжественно избрали председателем Всесоюзного общества трезвости.
За общественную нагрузку Ярыгин не получал ни копейки. А вот уважение снискал у земляков — ветерану открыли почетную доску на его родине, в Тамбове.
— То, что мне не платили за общественную работу, это нормально, — спокойно говорит Ярыгин. — Я ведь зарплату получал на заводе. Правда, машину себе так и не купил, хоть и дважды Герой. Зато штатные работники общества хорошо поживились. Они получали приличные зарплаты, для них существовали льготы — выделяли земельные участки, квартиры вне очереди, они обслуживались в кремлевской поликлинике, их снабжали машинами. Мои коллеги имели возможность ездить за границу обмениваться опытом. Все это финансировало государство.
Сегодня работа по спасению алкоголиков ни денег, ни удовлетворения не приносит. Да и о былом почете Ярыгина говорить не приходится. Когда он заявляет: “Я возглавляю общество трезвости”, — народ недоумевает: “Как? Оно еще существует?”.
“Здесь не лечиться, здесь выпить хочется”
Борьба с пьянством в середине 80-х только набирала обороты. Тогда государство не жалело денег на финансирование программы. Не случайно обществу трезвости отвели целый этаж в старинном особняке, что в самом центре Москвы. Около 500 квадратов пожертвовали для лечения национального недуга.
— Наш штат насчитывал порядка 30 человек — психологи, врачи, наркологи, консультанты, каждому отводилась отдельная комната, — продолжает Ярыгин. — Со временем к выполнению госплана подключились регионы. В каждом крупном городе создавались филиалы общества трезвости. Мы писали проекты безалкогольных свадеб, давали концерты по всей стране, читали лекции на предприятиях. Лучшие медики страны бросали насиженные места в больницах и бежали к нам. Здесь они совершенствовались, постоянно ездили на конференцию в Германию, Америку, Голландию. Наших сотрудников везде принимали на высшем уровне.
Сам Ярыгин хоть и не пьющий, но методы исцеления от пьянства вызубрил наизусть. Он берется пересказывать, как можно излечиться от зависимости без кодировки по методу Шичко. Вспоминает, как работал знаменитый Довженко.
— Люди шли к нам косяками. На лекциях собирались по 300—500 человек. Раньше ведь было строго с этим делом, — щелкает пальцем по горлу. — За пьянку увольняли с работы.
Сам Ярыгин лично отвадил от бутылки сотню коллег по цеху. Утверждает, что большинство из них до сих пор держатся.
Прошу озвучить статистику излечившихся по стране. Ярыгин машет рукой: “При чем здесь статистика? Не для статистики мы трудились! А по зову сердца”.
На самом деле ему неудобно признаться, что вся отчетность затерялась, когда в середине 90-х сотрудники общества вынуждены были освободить занимаемые кабинеты и перебраться в подсобное помещение размером 33 квадратных метра. Вот тогда разбежались и квалифицированные врачи, и психологи.
— Сейчас мало людей к нам приходит. Прием вести негде. У нас теперь идет борьба не за трезвость, а за выживание. Вот недавно нам объявили цену за аренду — 60 тысяч за несчастные метры. А где взять деньги? Клиентуры почти не осталось. Заглядывают к нам алкоголики, смотрят на обстановку и вздыхают: “Тут не лечиться, тут выпить хочется”.
Жалуется Ярыгин и на Путина. Мол, написал ему в прошлом году письмо, но ответа ждет по сию пору.
— Я же самую малость просил у Владимира Владимировича. Хоть немножко денег выделил бы нам — нужен ведь кабинет для врачей, чтобы там раковина была, где руки помыть. Ведь все отобрали. А в стране как пили, так и пьют. С кризисом даже больше стали.
Устами Ярыгина глаголет истина. По статистике, россияне потребляют 18 литров в год на человека. Тогда как критическая отметка — 8,5 литра. Смертность от алкоголя по России в прошлом году составила 40 тысяч человек.
Предлагаю Ярыгину бросить гиблое дело. Старик тут же встает в позу:
— Да вы что? Я ведь на съезде партии Горбачеву слово дал, что за правое дело буду бороться до конца. Как же я могу сейчас отступить, подвести Михаила Сергеевича?
Война за 33 квадратных метра
По большому счету лучший токарь страны Ярыгин в вопросах профилактики и лечения пьянства неосведомлен. Всю основную работу на себя взвалила его заместитель Людмила Осадец.
— Поставили дважды Героя на эту должность, дали ему указания, вот Ярыгин и не уходит. И не уйдет, пока его не вынесут отсюда. Хотя в медицине он ничего не понимает. Также у нас больше 20 лет работает бухгалтер. Ей уже за 80. Десять лет она не получает зарплату. Но продолжает твердить: “Какая зарплата? Меня партия поставила”, — рассказывает Людмила Васильевна. — Возглавлять организацию должны были врачи, наркологи, психологи. Хорошо, Ярыгин — порядочный человек, а ведь сколько шарлатанов вокруг крутилось. Знаменитые ткачихи, шахтеры руководили обществами трезвости в регионах. Благодаря этим деятелям организация и развалилась.
Так, знаменитая сапожница СССР в начале 80-х тоже помогала стране бороться с пьянством — возглавляла городскую московскую организацию. А через несколько лет она сколотила приличный капитал на благородном деле.
— Развал общества трезвости совпал с развалом Советского Союза. Постепенно по всей стране начали закрывать наши конторы, — вспоминает женщина. — Например, череповецкое общество существовало больше 20 лет. Базировалось оно в заброшенном доме. Сейчас это помещение кому-то понадобилось. Его отняли. А ведь череповецкие трезвенники до сих пор организовывают походы, выпускают газету, помогают с трудоустройством, читают лекции в школах.
За последние несколько лет перестали существовать общества трезвости в Рязани, Новосибирске, Костроме, Тамбове, Ярославле, на Истре, в Волгограде и Республике Тыва.
— А ведь в Тыве всегда пили больше, чем где-либо. Там даже спирт в молоко детям подливают, чтобы спали и не плакали, — добавляет собеседница. — И вот когда нашу организацию в Тыве лишили помещения, директор общества, которой далеко за 70, по-прежнему продолжала спасать земляков. На раздолбанном “уазике” она колесит по стоянкам чабанов, читает им лекции. Всю свою копеечную пенсию тратит на местных алкашей.
Вскоре передел собственности докатился до столицы.
— Когда-то в столице находилось порядка тридцати помещений — в каждом районе по отделению. За последние несколько лет почти все отняли. Сейчас судимся за оставшиеся метры. У нас ведь есть официальный ордер на безвозмездное бессрочное пользование главным офисом на Смоленской. Но это никого не волнует.
Недавно сотрудники общества трезвости отправили письмо Дмитрию Медведеву. Разобраться в проблеме поручили министру здравоохранения и соцразвития Татьяне Голиковой. Но воз и ныне там. Росимущество официально отказалось возвращать помещения государственной организации.
— Раньше наш телефон знала вся страна. А сейчас у нас нет ни рекламы, ни сайта, даже прозвониться к нам невозможно — я целыми днями по судам бегаю, — жалуется Осадец. — Мы поддерживаем отношения с бывшими врачами. Некоторые из них соглашаются бесплатно полечить наших пациентов. Мы ведь заплатить никому не можем. Даже на коммунальные услуги денег нет. Все счета погашают пациенты, которых мы когда-то спасли.
“Мы можем спасти любого человека. Только кому это нужно?”
В 1980-х годах алкоголиков кодировали по методу Довженко. В конце 90-х специалисты Всероссийского общества трезвости разработали уникальную психологическую компьютерную программу, благодаря которой можно выявить причину запоя и найти способ избавления от зависимости. Сегодня эта программа оказалась никому не нужна.
— Однажды к нам приехала 75-летняя женщина. Она добиралась из Грузии на электричках, чтобы спасти своего сына, — вспоминает Людмила Осадец. — Привела к нам сгорбленного мужика, в очках с треснувшими стеклами. Мы долго возились с этим человеком. И все-таки поставили его на ноги по нашей программе. Сейчас его имя знает вся страна. Он известный композитор. Работает в одном из лучших театров Москвы.
По словам собеседницы, сотрудники общества трезвости помогают своим клиентам трудоустроиться, получить жилье и поступить в институт.
— В этом году мы помогли молодой паре вылечить пьющую маму, а заодно выбили им жилье по соцпрограмме, — продолжает Людмила Васильевна. — А еще мы часто вспоминаем, как вытащили с того света одного парня. 10 лет он пил без продыха. Лишился семьи, жилья, мать от него отказалась. Пропил все, даже обручальное кольцо. Мы помогли ему поступить в институт. Хотя он долго артачился: “Я за 10 лет ни одной газеты не прочел, потому что не выходил из запоя, пять раз пытался покончить жизнь самоубийством, кому я нужен?”. Но наша программа показала, что у него огромный потенциал. В итоге он блестяще закончил институт, к нему вернулась жена. Мать стояла на коленях перед нами: “Вы сделали чудо”. Этот мужчина сейчас является профессором одного столичного вуза.
Имена своих пациентов сотрудники центра не разглашают. Но не скрывают, что через их организацию прошли известные депутаты, знаменитые актеры, министры.
— Вылечили мы парня, который 10 лет сидел на героине. Сейчас он помощник губернатора одного региона, — вспоминает собеседница. — А однажды мне позвонил мужчина: “Скажите мне что-нибудь хорошее. Я олигарх. Решил уйти из жизни. Сейчас нахожусь на острове Ямал. В руках у меня стакан виски и пистолет. Все мои счета обнулились, все имущество переписал на жену — она ушла от меня с ребенком. У меня не осталось ни копейки. Терять нечего”. Тогда я по дате рождения вычислила его по нашей психологической программе: “Вам нельзя уходить из жизни, у вас такой роскошный гормональный фон, что вам необходимо оставить после себя большое поколение”. После моих слов он расхохотался. А через месяц мужчина явился к нам в организацию, мы познакомились. Сейчас он успешный бизнесмен с громким именем, работает в “Газпроме”.
Помимо того что сотрудники общества трезвости лечат людей от пьянства, они помогают детям алкоголиков устроиться в вузы, а семейным парам обрести гармонию.
— По нашей программе можно выявить причину, почему человек пьет. Одного 32-летнего парня мы избавили от зависимости тем, что отселили его от матери, которая, сама того не подозревая, толкала сына на срыв. Через неделю молодой человек бросил пить, вскоре женился, недавно у него родился сын.
По словам специалиста, далеко не каждый пациент поддается исцелению.
— Однажды к нам обратилась жена алкоголика. Мы пробили ее мужа по программе. Оказалось, он безнадежно больной человек, в его организме отсутствуют ферменты, расщепляющие алкоголь. Пришлось нам спасать саму женщину — мы нашли ей квартиру в Калуге, — поясняет Людмила Васильевна. — По нашей программе можно определить, есть ли у человека предрасположенность к алкоголю. Кстати, сейчас мы сотрудничаем с правоохранительными органами. При задержании преступника мы по своей программе определяем — врет задержанный или нет. Но это не детектор лжи, обычная психология. Однажды мне позвонил запойный полковник и категорично заявил: “Вы не сможете меня вылечить, я прошел Чечню, и ваша программа на меня не подействует”. Я просчитала его и выдала: “Да, вам хорошо только в горах, а здесь вы 15 раз пытались покончить жизнь самоубийством”. Он обалдел: “У вас сведения из ФСБ?”. Потом он пришел к нам, выслушал советы и больше не пьет.
За уникальную программу по лечению от алкогольной и наркотической зависимости, разработанную сотрудниками общества трезвости, западные врачи готовы выложить любую сумму. Разработчики необычной методики задумываются — если России не нужны трезвые люди, пусть хоть другие вылечатся.