Дали волю Митволю

— Могу сказать, что должность очень интересная. В формальной табели о рангах префект стоит ниже, чем замруководителя Росприроднадзора, но ущемленным я себя не чувствую. В моем ведении находится 16 районов, в которых проживают 1,2 млн. человек, в округе зарегистрировано несколько десятков тысяч организаций. Раньше я занимался в основном правоприменительной практикой, а теперь — хозяйственной работой. Я считаю, что человеку полезно менять направления своей деятельности. Но, конечно, многие вещи я раньше себе не представлял. Есть определенная специфика и сложности.  

— То есть в министерстве было легче?  

— Гораздо легче. В Росприроднадзоре я курировал узкий круг вопросов в пределах своей компетенции. А здесь ежедневно приходится заниматься и счетчиками, и парками, и укладкой асфальта, и детскими садами. Решения по всем проблемам надо принимать гораздо быстрее, чем в министерстве. Да и ответственность больше. Зато уже через несколько дней можно увидеть результат. Мне это нравится.  

— В зарплате вы не потеряли?  

— Наоборот, приобрел. Зарплата у префекта больше, чем у замруководителя федеральной службы. Я получаю где-то 140 тыс. руб., но доходы у меня, как всем известно, выше. Я не стал ничего скрывать и честно назвал все, что имею. Счета в банках, участок 15 соток, пять автомобилей. Конечно, мне ничего не стоило раскидать свое имущество по родственникам, но я из принципа вывернул все карманы. А то у нас есть некоторые коллеги, у которых из собственности одна балалайка, а костюмы покупают за несколько тысяч долларов.  

— А вы не такой?  

— У меня дорогой итальянский костюм, но я на него заработал еще до госслужбы. Мне банки дивиденды платят. При наличии таких сбережений мне не нужно воровать.  

— У вашего предшественника Юрия Хардикова, который пришел в мэрию из структур РАО “ЕЭС”, наверняка тоже были сбережения, но это не помешало ему погулять в загородном пансионате за госсчет. Вы, кстати, не знаете, где он сейчас?  

— То ли в Германии, то ли на даче. Точно не знаю. На него, кстати, заведено уже три уголовных дела. Недавно приходил следователь, показывал фотографии с того нашумевшего пикника. Очень интересно было посмотреть, как главы управ и другие коллеги ходят по жердочке, прыгают с деревьев, в четыре утра заказывают “крэзи меню” с голой официанткой. Я знал Хардикова и раньше и, конечно, догадывался, что он озорник, но что такой озорник — мне даже в голову не приходило.  

— Обстановка в кабинете ваша или от предшественника осталась?  

— Бог с вами. Я как переступил порог, чуть в обморок не упал от такого антуража (в кабинете у Митволя позолоченные стулья на гнутых ножках, похожие на театральный занавес шторы и гигантский телевизор во всю стену. — “МК”.). Как нормальный человек, я испытываю дискомфорт и от этой мебели в стиле Версаче, и от телевизора, о котором уже, наверное, половина Москвы говорит.  

— Так что ж не демонтируете?  

— Я узнавал — вынести отсюда этот экран стоит миллион рублей, поскольку для этого нужно стену между двумя окнами разбирать. По-другому не получится. Его и вносили сюда точно таким же способом, и тоже за миллион рублей.  

— До вас исполняющим обязанности префекта был родной брат предпринимателя Тельмана Исмаилова — Фазиль Измайлов. Он работает или уволился?  

— Работает в своей прежней должности — первого зама префекта. Хочу сразу внести ясность: я вообще не наделен полномочиями увольнять ни своих замов, ни глав управ — это прерогатива руководства города. Но некоторые сами увольняются — это правда.  

— Почему?  

— Придя на работу в префектуру, я сразу пообещал провести проверки деятельности госслужащих, поскольку считаю, что работу правоохранительных органов по борьбе с коррупцией чиновники должны начинать с себя. Механизм проверок я сам прекрасно изучил на своем прежнем месте работы: за 5 с половиной лет в Росприроднадзоре лично по мне было проведено свыше 30 служебных проверок. Так что я отлично знаю, как и что проверяют. И вот после того, как первые проверки прошли в префектуре САО, в управах, многие, не дожидаясь результатов, которые, доложу вам, получились весьма интересные, написали заявления об уходе по собственному желанию. Вот сегодня два человека уволились, на днях еще три. Потихоньку процесс идет.  

— Так от вас все старые кадры разбегутся.  

— И пускай бегут. Вот, знаете, почему, например, уволился глава управы “Левобережный”? На одной из встреч с населением, которая проходила в этом районе, оказалось, что у жителей накопилась масса неразрешенных проблем и вопросов к главе управы, мы обсуждали их более трех часов. Уже тогда я понял, что люди недовольны работой районного руководства. Затем я стал разбираться, как организовано в Левобережном обслуживание жилых домов, и выяснил, что 96% денег населения идет в одно и то же ООО. Я понимаю, если бы, например, речь шла о государственном ДЕЗе, к нему люди привыкли, но с какого перепугу такая любовь к частной компании? Да и жители на встрече мне говорили: мы не хотим там обслуживаться, а нас заставляют. После того как я попросил прокуратуру обратить внимание на эту контору, мне принесли заявление об увольнении главы управы.  

Ну и бог с ним. Я сразу своих новых коллег предупредил, что, если кто-то не привык работать как положено, лучше сразу уволиться. Кстати, многие без валидола на работе уже не появляются.


— А что такого страшного вы обнаружили?  

— Ну вот, например, малый бизнес. Хорошо известно, что город в связи с кризисом решил оказать поддержку малым предприятиям. Дело это правильное и нужное, и я полностью его поддерживаю, но после изучения документов и простейших математических расчетов, к которым у меня склонность с детства, выяснились следующие неприятные вещи. Вот смотрите: на территории Северного округа зарегистрировано 3596 субъектов малого предпринимательства (по состоянию на июль 2009 г.), за первое полугодие 2009 года им была оказана поддержка в виде бюджетных субсидий на сумму 33,6 млн. руб. Как вы думаете, сколько предприятий получили такую поддержку? Отвечаю: десять. Из них — внимание! — 20,9 млн. руб., или 62% всех выделенных средств, пришлись на долю одного-единственного ООО, которое было зарегистрировано в нашем округе в сентябре прошлого года на площади всего 6 кв. м. Я, естественно, тут же написал заявление в прокуратуру САО и доложил всю эту историю, в которой есть и другие, весьма любопытные для следственных органов подробности, Юрию Михайловичу Лужкову. Мэр дал жесткую команду разобраться. Сейчас это разбирательство идет, но коллеги, недовольные моими математическими способностями, уже начали раздувать против меня целую кампанию. Не успел я прийти на заседание правительства, как услышал: “Нехорошо, Олег Львович, зачем вы лезете не в свое дело, у нас так не принято, мы сами разберемся”.  

— А вы?  

— Очень хорошо, если разберутся. Но и я это дело так не оставлю. Я уже успел кое во что вникнуть и могу с уверенностью сказать, что случаев неэффективного использования бюджетных средств у нас, к сожалению, много. И не только в области малого бизнеса. Могу, например, доложить, что у нас в округе до сих пор не сдан ни один квадратный метр социального жилья. Причина — масса недоделок на объектах ввода. Не успел я в начале июля переступить порог кабинета, как мне говорят: “Олег Львович, пора сдавать башни на Беломорской улице, зовите руководство города, будем перерезать ленточку”. Мы с моим советником по строительству Юрием Сугаковым (он много лет в строительстве проработал) поехали, посмотрели. Послушайте, какие ленточки? Башни-то недостроены, основные работы выполнены некачественно. До сих пор там работают 14 альпинистов, которые буквально в воздухе вручную перекладывают дом. И такая ситуация практически на каждом муниципальном объекте.  

— А вас в стройкомплекс из-за несдачи объектов не вызывают?  

— В вопросах качества строительства у меня есть полная поддержка и Юрия Михайловича Лужкова, и Владимира Иосифовича Ресина. Я не знаю, насколько в стройкомплексе рады моему повышенному вниманию к муниципальному строительству, но мы, чтобы не быть голословными, по каждому объекту делаем альбомчик с фотографиями. У меня их уже целая куча накопилась. Вот тут запечатлены конструктивные ошибки, протечки, всевозможные недоделки. У нас в округе есть дома, введенные в эксплуатацию в прошлом году, в которых из-за строительных ошибок до сих пор невозможно жить. Или вот, например, детский садик №500 для детей с нарушениями речи: дети вынуждены в группах ходить в полиэтиленовых накидках, так как из-за проблем с кровлей с потолка все время капает вода. А наиболее сильные подтеки воспитатели вынуждены задвигать шкафами. Разве это дело? Мы все это сфотографировали и на одном из совещаний передали Ресину. По-моему, будет справедливо, если застройщик — а это была очень крупная строительная компания — устранит все недоделки за свой счет, чтобы дети могли нормально себя чувствовать. Владимир Иосифович нас в этом полностью поддержал.  

— Послушайте, а вы не боитесь, что таким образом очень быстро наживете себе в городе могущественных врагов — и среди частных компаний, и среди чиновников?  

— Враги среди коммерческих компаний, наверное, уже есть. Да и напряжение среди коллег, чего греха таить, чувствуется. У меня, наверное, планида такая. Я бы мог, конечно, сделать выводы из своей прошлой истории и тихо-спокойно сидеть руководить. Но когда Лужков назначал меня на этот пост, он сразу сказал, что положение в округе тяжелое и моя главная задача — выстроить управленческую систему, которая работала бы на благополучие человека и повышение качества жизни людей. Я понимаю, что на этом пути наживу себе огромное количество врагов, но основная оценка для меня — это оценка мэра и жителей.  

— А если вам мэр скажет: сбавьте обороты, Олег Львович?  

— Честно говоря, я давно знаком с Юрием Михайловичем по предыдущей работе. Вы знаете, я не верю, что он меня попросит “сбавить обороты”, если я все буду делать обоснованно и по закону. Мэр ведь и сам очень активный и деятельный руководитель, и я думаю, от меня он хочет видеть именно такую работу.


— Многие считают, что ваша борьба с геями и сектантами — это очередной пиар, который ничем путным не закончится.  

— Те, кто это говорит, пусть вспомнят остановку Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и олигарха с Николиной Горы, который несколько месяцев отсидел в тюрьме.  

Я действительно считаю, что гей-клубу не место в реабилитационном комплексе Всероссийского общества слепых, и он будет выселен из здания ВОС 15 ноября 2009 года. И Свидетелями Иеговы, сидящими в здании, откуда боевые подразделения в Великую Отечественную войну уходили на фронт, я в перспективе тоже займусь и добьюсь их выселения.  

— То есть вы, как и большинство отцов города, гомофоб? А как же права человека, свободы?  

— Я считаю, что любовь между мужчинами — это генетический сбой. Если у кого-то есть такие проблемы, эти люди должны сидеть дома. А заваливать пространство в 10 метрах от библиотеки презервативами нам не надо. Кстати, я закрываю не только гей-клубы, но и бордели. Вы же не станете делать из этого вывод, что я женщин не люблю?  

— В Москве завершается обсуждение Генерального плана развития города до 2025 года. Вы успели принять в нем участие?  

— Не только успел, но и совместно с жителями префектура внесла очень много предложений, начиная от строительства монорельса от Речного вокзала до Западного Дегунина и заканчивая увеличением числа школ и детских садиков. Мне понравилось, что большинство граждан были настроены на диалог с властями, поскольку проще всего сказать: “все плохо, назло маме отморожу уши — и вообще закройте дверь с той стороны”. Но Генплан предусмотрен Градостроительным кодексом, и если мы его не примем, то с 1 января 2010 года все строительство в городе остановится. Задача префектуры была поддержать в первую очередь социальные объекты и увеличить объемы их строительства.

 Определенных успехов мы добились: например в следующем году из общего объема ассигнований на социальное строительство Северный округ получит 17%, т.е. фактически по двойной норме. В планах на 2010 год значились два детских садика, а пробили мы в итоге пять. Так что первые результаты работы уже есть.  

— Жители жалуются, что в САО продолжается “точечная застройка”. Например, есть распоряжение о строительстве 420 тыс. кв. м новых площадей на территории стадиона “Юных пионеров”.  

— Это распоряжение вышло до моего назначения. Однако пока я работаю в должности префекта, я сделаю все, чтобы эти планы не были реализованы. Это единственный стадион в Беговом районе.  

— А что вы можете сделать, если правительство Москвы фактически уже согласовало это строительство?  

— В этом смысле я способный. Мешать могу. И параллельно добиваться пересмотра ранее принятого решения.  

— Какие у вас еще планы?  

— Сейчас мы активно проверяем окружные объекты на предмет наличия приспособлений для инвалидов. Выяснилась интересная вещь: пандусы есть, но проехать по ним невозможно. На Бутырском рынке я взял и предложил директору сесть в инвалидную коляску и таким образом добраться до здания. Не смог. Оказалось, что, когда приваривали швеллера, сделали другую ширину. Но и там, где расстояние между колесами вроде бы нормальное, пандус расположен под таким углом, что ни один колясочник на него не въедет. К сожалению, получается, что, несмотря на Год равных возможностей, многие вещи делаются для отписки. Теперь будем повсюду возить инвалидную коляску, чтобы сразу устранять ошибки.  

Еще я предложил Юрию Михайловичу внедрить несколько передовых технологий в области ЖКХ. О раздельном сборе мусора все уже знают, а вот недавно в мире появилась очень перспективная для нас технология переработки канализационных стоков в 100-процентные фосфорные удобрения. Вместо того чтобы тупо сжигать иловые осадки, их можно перерабатывать в дорогостоящие удобрения, да еще на выходе получать аммиак для химического производства. Завод, рассчитанный на переработку 500 тыс. литров фекалий в сутки, стоит 30 млн. долларов. Он за один год отобьется. Мэр сказал, что это очень интересное предложение, и дал команду изучить вопрос.  

— Вам вообще часто приходится контактировать с мэром?

— Не часто, хотелось бы чаще. Но он очень занят. Я беру свой объем работы, умножаю на двадцать пять и получаю объем работы Юрия Михайловича. В принципе возможность для связи есть всегда — вон на столе спецтелефон стоит, — но я понимаю, что на мэра надо выходить только в том случае, когда другие возможности повлиять на ситуацию уже исчерпаны. В принципе я бы не отказался, если бы градоначальник предложил мне еще какой-нибудь фронт работ, например провести проверки каких-то известных мне сфер деятельности. Скажем, незаконного строительства. Я уже участвую в комиссии по сносам, пытаюсь давать рекомендации, так как эта тема мне хорошо знакома по прошлому месту работы, но коллеги, как я говорил, смотрят косо.


— Кто входит в ваш круг общения?  

— В основном я общаюсь с людьми, с которыми знаком по 10—12 лет. Конечно, когда попадаешь на высокую должность в министерстве, у тебя сразу появляются новые друзья. Но как только выяснилось, что я не в фаворе, почти все куда-то исчезли. Сейчас та же самая история. Вы даже не представляете себе, сколько объявилось новых лиц — вплоть до тех людей, которые лежали в соседнем свертке в роддоме. В этом смысле от работы префекта есть определенный плюс. Правда, я с такими товарищами стараюсь не общаться  

— У вас есть хобби?  

— Фотография, баскетбол. Раньше еще любил книжки читать, но сейчас времени нет. Читаю сплошные финансовые отчеты.  

— Говорят, ваша жена, как и супруга пресс-секретаря мэра Сергея Цоя, пытается делать карьеру певицы?  

— Она в основном занимается этим для себя, друзей. По гастролям не ездит. Если кто-то знакомый попросит, выступает на разных мероприятиях. Раньше ее песни в основном носили лирический характер, но сейчас вот социалка пошла…  

— ???  

— Вот смотрите, какие названия: “Моя Москва” (это понятно про что), “Живые игрушки” (это про животных), “Чистая вода” (про экологию). В общем, вполне подходит для городских мероприятий.  

— Как вы думаете, надолго задержитесь в должности префекта?  

— Планирую надолго.

Полный текст читайте на сайте "МК"