Ответ поразил своей неожиданностью.
— Владимир Путин сказал, что в условиях кризиса самыми эффективными инвестициями становятся инвестиции в интеллект, в развитие собственных способностей. Я послушал его совета и вложился в талант. Этот капитал самый верный, он непременно окупится. Короче, я написал пьесу “Младенец” и добился ее постановки на сцене. 6 лет писал, 13 — обдумывал. Приглашаю вас на премьеру. В “четверик” (то есть в четверг) на заводе возле Курского вокзала, в цеху номер пять. На проходной вас пропустят.
— Лень, какой еще цех? Наверное, “Винзавод”?
— (Растерянно.) Насчет вина я не в курсе. Начало в 20 часов.
Ну да. Персонаж середины 90-х годов, конечно же, был в непонятках, что такое сегодняшний “Винзавод” в системном пространстве арт-тусы Москвы.
Попасть к началу не удалось. По счастью, я пришла на спектакль, когда на сцене происходило самое интересное. Изображая Ромео, Владимир Пермяков лежал на полу, на нем (поза №55 Камасутры) скакала юная дева в прозрачной рубашечке.
“Я перенесся на крылах любви: ей не преграда каменные стены. Любовь на все дерзает, что возможно!” — произносил Ромео свой монолог. Этот до боли знакомый голос звучал когда-то из каждого “ящика” в каждой российской квартире. “Куплю жене сапоги!”
— Вообще-то Шекспир — вставной номер, — пояснил Пермяков уже после премьеры. — Мне в свое время очень хотелось сыграть в театре Ромео, но не срослось. А так как моя пьеса о любви, о нашей истории с моей покойной женой Наташей, я посчитал: Шекспир тут уместен. Пьеса автобиографичная, в ней рассказывается о моей жизни. Я являюсь прообразом главного героя, выступая под именем Владимира Перова. Он, так же как я, популярный актер рекламы. Другие действующие лица тоже имеют своих прототипов, все события в пьесе основаны на реальных событиях. Они разворачиваются на стыке двух эпох, на переходе от социализма к капитализму, возвращая нас во времена 90-х годов, в мутную революционную обстановку с ее обманами, перерождениями, несбывшимися надеждами. Это второй план, на фоне которого идут политические и религиозные споры. В финале мой герой находит спасение в православии, и все заканчивается рождением младенца — символом обновления России.
Так что пьеса у меня многогранная, динамичная, разноплановая. Говорят, в ней есть глубина. Когда я ее сочинял, Михаил Филиппович Шатров (автор партийных советских пьес. — Прим. автора), у которого я учился драматургии, однажды сказал: “Володя, зачем ты суешь в свою пьесу политику и религию, когда у тебя есть интересная история любви? Расскажи ее”. Я ответил: “Михаил Филиппович, я был одним из символов 90-х годов, потому что мой Леня Голубков строил капитализм, как Ленин — социализм, что из этого вышло, мы знаем, я хочу написать пьесу-обобщение. Главная мысль моей пьесы в том, что политики без Бога в душе — это просто толпа демагогов. В финале я сочинил сцену, когда к герою приходит теща-коммунистка и говорит: “Владимир, вы согласны сняться в рекламном ролике нашей партии? Демократы затащили страну в болото, и только наша партия способна спасти ее”.
На что герой отвечает: “Татьяна Андреевна, ваша партия 70 лет находилась у власти, но вы так и не построили светлого будущего, самое ужасное, что все жертвы оказались напрасны”.
Она ему: “Ошибаетесь. Мы многое сделали для страны, для народа, у всех была стабильность, работа, бесплатное образование и медицина. Да, наша партия совершала ошибки, но они были неизбежны, мы первыми в мире строили социализм”.
“Главная ваша ошибка в том, что вы отучили народ от церкви, народ пошел за дьяволом, началось разложение общества, оно погибло, как Рим от разврата, — возражает ей главный герой. — Вы не построили светлое будущее, потому что строили его без Бога в душе...”
— Вы что, по тексту пьесы идете?
— Ну да. Я все реплики помню.
— Вы коммунист?
— Никогда не был. Правда, однажды я действительно снялся в рекламном ролике КПРФ. Не по идейным соображениям и не потому, что теща просила.
— Значит, вы демократ?
— Нет. Если бы демократы хотя бы немного верили в Бога, построенный ими капитализм не был бы таким цинично жестоким. Что они сделали? Всучили народу ваучеры, а сами под шумок “прихватизировали” нефть, газ, рудники. Кто был рангом пониже — прибрали к рукам фабрики и заводы. Ну а всякая мелюзга — типа там комсомольцы — притырили магазины.
— И это говорит Леня Голубков, при помощи которого кинули 17 миллионов человек? А как же Мавроди?
— К Мавроди это не имеет никакого отношения. Я перед ним преклоняюсь. Я вообще — о политиках.
— Вы Ельцина уважали?
— Бориса Николаевича? Да.
— А нынешним руководителям доверяете?
— Ну, не особенно. Лично мне нравятся энергетика, молодость и задор, которые исходят от Дмитрия Анатольевича Медведева — дай Бог ему сил, чтобы все получились, как он говорит. Еще мне кажется, под маркой кризиса людей специально увольняют с работы, вздувают цены, чтобы чиновникам воровать было легче. В России чудовищная коррупция. Ненавижу чиновников! Вот у кого за душой — ничего святого.
— Скажите честно: вы скупали акции “МММ”?
— У меня денег на акции не было. За съемочный день мне платили 200 долларов, а съемки происходили раз в месяц.
— Говорили, Мавроди вас просто озолотил, приобрел вам трехкомнатную квартиру?
— Квартиру я купил сам, на гонорары от книги “Как я стал Леней Голубковым”. За книжку — да, получил приличную сумму, как-никак в 94-м году в рейтинге популярности мой персонаж опережал самого Бориса Николаевича Ельцина. К тому же жилплощадь в Москве тогда стоила относительно дешево, не так, как сейчас. Так что все разговоры, что, дескать, актер Пермяков при помощи “МММ” сколотил состояние, — враки. Когда я приехал из Канска в Москву, мне трудно жилось. Играл в одном театре за 150 рублей в месяц, за съемное жилье платил 300. Поэтому в театре я работал на трех должностях: актером, уборщиком и распространителем билетов. Потом меня утвердили на роль Лени Голубкова. Кстати, пока шла рекламная кампания “МММ”, я не пересекался с Мавроди. Кто он и кто я? Мы познакомились позже, когда его выпустили из тюрьмы.
— Передачи ему не носили?
— Было дело: послал кирзовые сапоги.
— Он не обиделся?
— За что? Когда я их посылал, думал, что после его освобождения мы отправимся на рыбалку и он их наденет. На рыбалку мы не попали, а попали на телевидение, на съемки передачи о “МММ”, где познакомились лично, впервые. Поговорили о том, о сем. Я до сих пор убежден, что если бы Мавроди не заказали, “МММ” не обрушилась бы. Я верю, что он хотел вернуть людям деньги, просто ему не дали. Когда опечатывали здание офиса на Варшавке, оттуда вывезли 17 “КамАЗов” с деньгами — в Госбанк ни один из них не попал. Не вернули вкладчикам деньги, вырученные от конфискации имущества Мавроди. У него какая-то подмосковная дача была. Спустя много лет я прочел в одной из газет, что команду “фас” на Мавроди дал тогдашний премьер Черномырдин.
Сергей к тому времени начал скупать акции “Газпрома”, приобрел 7 процентов контрольного пакета, и в правительстве испугались, что будут куплены все 50. В нем увидели конкурента. Кстати, что сделало правительство Черномырдина после краха “МММ”? Выстроило свою собственную пирамиду из облигаций ГКО. Через пару лет она обвалилась, и в стране объявили дефолт. Это был государственный лохотрон. Так что в отличие от этих деятелей Мавроди для меня не жулик, не аферист, каким его выставляют. Он финансовый романтик — я бы так его охарактеризовал.
— А такие бывают?
— Ему не нужны были деньги, в смысле — нахапал и за границу. Спрятал денежки в цюрихском банке, купил недвижимость в Лондоне, особняк на Канарах, и живи припеваючи. Не было этого ничего! Мне кажется, он был зацикленным на игре, на этой своей пирамиде, а деньги были лишь средством, чтобы игру продолжать. Для него, финансиста, деньги были такими же проектами, как для меня, актера, — роли. Всегда защищал Мавроди и буду его защищать. Он — яркая личность. Если бы его тогда не прикрыли, “МММ” до сих пор процветало бы. Я изучал ситуацию, много анализировал. Да.
— Простите, а вы сами когда-нибудь в азартные игры играли?
— Типа пойти в казино, поставить в рулетку? Даже не пробовал. Я играл в лотерею “Спортлото”. Помните, появилась такая накануне московской Олимпиады? Нужно было покупать карточки и угадывать цифры: “5 из 36”. Я тогда жил в Канске и покупал пачками эти билеты, 12 лет рисовал крестики-нолики. Хотел купить “Запорожец”, чтобы кататься на рыбалку в деревню Пермяково. Там офигенный клёв был. Кстати, я часто выигрывал в “Спортлото” рублей по 700—800. Тогда это были огромные деньги. Можно было купить мотоцикл “Юпитер”. Но мне хотелось машину — чтобы под крышей, с багажником...
— Купили?
— Куда там! У меня до сих пор ни машины, ни дачи. Даже огородика нет. Рассказать, каким мне рисовалось будущее Лени Голубкова? Он становится крутым боссом, сидит у себя в офисе на Канарах и командует по мобильнику подчиненным: продавай экскаватор, покупай самолет, берите Риту, летите сюда отдыхать! Я до сих пор люблю Леню Голубкова. Он мог быть умным и глупым, наивным и непосредственным, доверчивым и хитроватым — как всякий русский мужик от сохи. У него могла закружиться башка от предчувствия чуда — у любого закружится, ну что из того? В общем, мне очень хотелось, чтобы у честного работяги, передовика-экскаваторщика Лени Голубкова все сложилось тип-топ, он заслуживал этого. Но все зависит от удачи.
— От актера Владимира Пермякова она отвернулась?
— После краха “МММ” я остался у разбитого корыта, это правда. Жить было не на что. Я подрабатывал в шоу двойников, и если бы не они, наверное, умер бы с голоду. Выступал на корпоративах, изображал Леню. У нас в шоу были Сталин, Ленин, Гитлер и Тина Тернер — душевная женщина. Я у них постоянно стрелял до получки. Они мне одалживали. Вожди просто так, Адольф под расписку. Кстати, сейчас в театре "Долг" я играю Гитлера. Говорят, что похоже. В том смысле, что — гад.
Это был тяжелый период. После смерти жены на меня навалилась такая депрессия, что я пошел в церковь. Я ведь до этого был неверующим, как большинство представителей моего поколения, воспитанных при “совке”. Записался в духовную школу “Логос”, стал читать Библию, посещать церковные службы. Много общался с людьми — такими же, как и я, искавшими правильную дорогу. Потом окрестился, принес церковное покаяние — в том числе и за то, что стал невольным участником обмана поверивших в рекламу людей. И словно камень с души свалился. Я почувствовал себя другим человеком.
— Расскажите о вашей Наташе, жене.
— В зрелом возрасте чувства сильнее, а мне было за сорок, когда мы с ней встретились. Она работала репортером светской хроники. 21 сентября 1994 года мы познакомились на вечере в доме Ханжонкова. Там было людно, я ее случайно локтем задел, она повернулась: “Ой, Леня! Вы не дадите интервью для РИА “Новости”?” “Я ей: “А что это такое?” Она: “ИТАР-ТАСС” знаете? Это второе после ТАСС информагентство”. Понимаете, я часто влюблялся, и мне не везло с женщинами. А тут вдруг такая красавица, умница! Мы стали общаться, завязались серьезные отношения. За что она меня полюбила? Не знаю. Наверное, за искренность, простоту. 24 мая 1996 года мы расписались. Я помню все наши даты. Перед загсом я сказал ей: “Наташа, женюсь на тебе с условием, что ты родишь мне младенца”. С ребеночком мы не успели… Она мечтала написать книгу, поэтому тянула с детьми. А 28 марта 1997 года умерла от осложнения после гриппа… Я рыдал, как пацан. Меня жизнь била часто и больно, и я терпел, но это горе оказалось самым большим и незаживающим. Когда оклемался, то решил написать пьесу — о ней.
Году в 98-м на актерской бирже, куда я пришел наниматься, увидел на доске объявление о наборе на курсы драматургии. Мне понравился их девиз: “К нам приходят с идеей, а уходят со сценарием”. В принципе все так и вышло. Сейчас с режиссером Владимиром Пальтисом, который мою пьесу поставил, мы хотим наладить прокат спектакля.
— Скажите, а вы с женой хотя бы раз съездили за границу? Хотя бы в Турцию?
— Не получилось. Я за границей был дважды и без жены. Первый раз в Америке в 90-е, мы там снимали рекламу “МММ”, а во второй раз в Египте в прошлом году. Тоже на съемках. Дело в том, что режиссер Александр Гаутберг делает обо мне документальный фильм, а в Египте нужно было доснять эпизод, где я лезу на пирамиду Хеопса.
— Наверное, эти пирамиды уже достали?
— Конечно, мне, как актеру, мешает приклеившийся ко мне штамп простоватого работяги. С другой стороны, если его помнят на протяжении пятнадцати лет… В Египте наши туристы проходу мне не давали — просили автографы, фотографировались… Как сказал режиссер Александр Гаутберг, Леня Голубков для народа — такой же былинный герой, как Илья Муромец, Иванушка-дурачок и Василиса Прекрасная. Без обид.
Кстати, два года назад он снял меня в многосерийном проекте ко Дню Победы: 12 клипов на песни Владимира Высоцкого. В клипе “Черные бушлаты” я сыграл погибающего солдата. Недавно снялся в эпизодической роли администратора гостиницы в игровом фильме “Огонь, вода и бриллианты”. Но предложений в кино, к сожалению, мало. Друзья очень часто мне говорят: “Володя, у тебя такая незаурядная запоминающаяся фактура, голос, лицо — в Голливуде тебя бы давно раскрутили". А здесь нет. Все очень сложно. Продолжаю играть в театре Гитлера, пьяного таксиста и члена парткома. Хотя я мог бы сделать гораздо больше. Когда в 91-м году я переехал в Москву из Сибири, то мечталось о главных ролях. В Тобольском театре юного зрителя я много играл, но в основном эпизодические комедийные роли, они у меня получались, меня режиссеры хвалили. Один раз даже на премию выдвинули. А мне хотелось играть Бальзаминова, Хлестакова, Тартюфа, Иудушку Головлева, Фому Опискина. Особенно — Хлестакова. Все играют его аферистом, а я бы сделал его романтиком-фантазером.
— У вас все романтики, даже злодеи. Вы — добрячок?
— Ну, не скажите. Настоящих злодеев я не щажу. Понимаете, сейчас у меня начинается новая эра. Я добился своего, сочинил и сыграл свой спектакль, выплеснул свое отношение к миру и тем самым уже оправдался перед Богом за свое присутствие на земле. Во всяком случае, я так считаю. Теперь мне нужен шанс, чтобы развернуться. Я теперь не просто актер, я — начинающий автор. Это переход в другое качество. У меня много новых идей — киносценарии, пьесы.
— Вам сколько лет?
— 56. А что? В этом возрасте все только начинается.
— А как же реклама?
— В рекламе я сниматься люблю, потому что там все делается быстро. К слову, сейчас с режиссером Александром Юсуповым на одном из кабельных каналов мы думаем запустить сериал под условным названием “Как семья Голубковых выживает в условиях кризиса”. Правда, там Риту Голубкову будет играть другая актриса, она такая же крупная и видная женщина, как предыдущая Рита. Традиционная комедийная парочка “из народа”. Я думаю, если проект состоится, то побьет все рейтинги на ТВ. Людям надоела чернушка-порнушка, ламур-гламур. Хочется чего-то из повседневной неприкрашенной жизни.
— Как выживать в кризис? Что посоветует гражданам Голубков?
— От себя лично скажу: не верьте посулам, храните деньги в сберкассе. Вскопайте шесть соток земли, если они у вас есть, посадите рассаду, пока не поздно. Осенью будет еще хуже. Кто посадил весною картошку, тот молодец. Не кидайтесь очертя голову в малый бизнес — мелкие предприниматели почти все находятся под колпаком у милиции и чиновников. Если крупный бизнес они за откаты крышуют, то мелочевку стараются задушить на корню, чтобы под ногами не путались. Взять-то с них нечего, выгоды никакой. Впрочем, тут многое будет зависеть от вашей изворотливости и везения. У меня жена Лида — частный предприниматель, это не бизнес, а слезы.
— Так вы снова женились?
— У нас гражданский брак. Я познакомился с Лидой 6 лет назад на гастролях в Твери. Она педагог по образованию, но работала в библиотеке. Перебравшись ко мне, занялась мелкой торговлей. Живем дружно, не бедствуем. Богатства, впрочем, тоже не нажили. Если совсем откровенно — материально трудно живем. Но об этом не стоит писать в газете, наверное?
* * *
Под занавес нашей встречи Владимир Сергеевич Пермяков предложил мне, сделав простодушное заговорщицкое лицо:
— Хотите, я сделаю вас героиней моей следующей пьесы? Типа вы журналистка, берете у Лени Голубкова интервью, изучаете его биографию. Остальное я накручу. Это будет спектакль-исповедь.
— Опять про Леню? — ответила я. — Нужно подумать.
Через день Владимир Сергеевич позвонил, чтобы сообщить мне: из спектакля “Младенец” будут делать бард-оперу. Он был полностью поглощен этой новой затеей, и я немного обиделась. А как же я? Ведь мне обещали главную роль. Потом, поразмыслив, решила, что опера на данном этапе важнее. Мой персонаж может чуть-чуть подождать. Надо ковать железо, пока горячо.
— Правильно. Так держать, Леня!