Украденная жизнь

Все свои 16 лет Руслан жил в городе Даугавпилс, что в Латвии, и ничем не отличался от своих сверстников. Ну разве что семья неполная — отец несколько лет назад умер. А так — все как обычно. Заботливая мама, любящие бабушки и дедушки, друзья, с которыми он часами мог говорить о компьютерах и с которыми вместе собирался учиться на программиста... И вдруг все рухнуло! Мать оказалась совершенно посторонней женщиной, которая выкрала его в грудном возрасте и всю жизнь обманывала, называя сыном. Родственники оказались не родственниками, а друзья стали шушукаться за спиной. Кроме того, в жизни Руслана появился человек, которого он пока стесняется и относится настороженно, — мать. Настоящая. Та, которая все эти 16 лет верила в то, что найдет своего сына…

В 1992 году Латвия только-только отделилась от СССР и стала самостоятельной страной. Стараясь распрощаться со всем советским, латыши закрывали старые магазины и открывали на их месте супермаркеты. Народ с большим интересом приходил в большие просторные шопы и с азартом покупал “по-новому, по-европейски”. В декабре 1992 года первый супермаркет открылся и в Даугавпилсе.

— Перед входом в магазин был небольшой предбанничек, где мамы обычно оставляли коляски, а дети — велосипеды, — рассказывает Ирина. — Вот и я оставила там Володю в коляске и побежала за молоком. Вернулась буквально через две минуты.

Ни коляски, ни полуторамесячного сына не было... Шок. Ужас. Прострация.

— Я в панике начала бегать по улице, кричать, просить помощи. Если честно, то я слабо помню, что конкретно происходило в те минуты. Я была просто невменяемая. Сын пропал! Как полоумная я подбегала к людям и спрашивала, не видел ли кто коляски с мальчиком. Но никто ничего не видел!

Кто-то вызвал полицию, и в скором времени была найдена коляска. Пустая. О том, что это та самая колясочка, говорили голубой бантик сбоку да детское одеяльце внутри.
— Так я потеряла сына, — вздыхает Ирина.

Полиция, сыщик и муж

Конечно, полиция завела уголовное дело. Но в то время хорошим полицейским был не тот, кто умел раскрывать дела, а тот, у кого было гражданство Латвии. Прочих из органов увольняли. Полиция ничем не смогла помочь Ирине. Они вроде искали, но как-то бестолково, а главное — без результата.

— Доходило до того, что я им советы давала! — рассказывает Ирина. — Я звонила им практически ежедневно и спрашивала, не нашли ли они сына. Но ответ всегда был одинаков: ищем. Я им говорю, вы хотя бы отпечатки пальцев с коляски снимите! А они в ответ отнекиваются, мол, это бессмысленно.

Когда Ирина поняла, что от представителей власти нет никакого толку, то совсем потеряла веру в жизнь. Ну что делать? Не самой же по улицам ходить в поисках ребенка. Хотя было и такое. Ирина часами ходила неподалеку от магазина, где украли ребенка, и пристально всматривалась во всех молодых мамаш с колясками: а вдруг там ее ребенок?!

— Мне посоветовали обратиться к частному сыщику. Тот за свои услуги потребовал 10 000 немецких марок, — говорит Ирина. Родственники и друзья помогли найти эту сумму, но то ли сыщик оказался бездарным, то ли воры успели хорошо замести следы: ребенка он не нашел.

— Тогда были разные мысли, — вспоминает мать. — Может, моего мальчика украли на органы, может, он у цыган.

Обратились к гадалкам, и те дали “маячок”:

— Сказали, что Володя жив и здоров и обязательно найдется. А к пропаже, по их словам, был причастен... отец, то есть мой муж!

Услышав это, женщина тут же позвонила в полицию. Но там только посмеялись, мол, какие-то гадалки будут указывать им, как вести расследование.

— Хотя на самом деле, как я потом узнала, они и эту версию проверили. Приезжали на хутор к его матери и искали там ребенка, — говорит Ирина.

Но и на этот раз от полиции толку не было, и тогда Ирина решила сама серьезно поговорить с мужем. Федор спокойно выслушал обвинения, развернулся и ушел. Навсегда. У Ирины же на нервной почве отказали ноги. Она потеряла не только сына, но и мужа, и здоровье, и работу.

“Он не хотел ребенка!”

Почему Ирина согласилась с версией, что в похищении был замешан отец? Да потому, что он предал ее в самый тяжелый момент!

— Когда я забеременела, Федор повел себя странно, — говорит она. — Знаете, как бывает в нормальных семьях? Муж в такие дни окружает жену заботой, носится с ней, помогает... У нас ничего этого не было.

Ирина надеялась, что, как только ребенок появится на свет, поведение мужа изменится. Не изменилось. Он старался к нему не подходить, не замечать.

— Даже его родители к ребенку никакого интереса не проявляли, — восклицает Ирина.
Корреспондент “МК” разыскал Федора. Непрезентабельного вида мужичонка живет сегодня на хуторе своей новой жены — Зиты. Судя по всему, он в ее полном подчинении: прежде чем что-то сказать, вопросительно смотрит на полную женщину, которая кивком подбадривает его, мол, давай, говори, раз тебя спрашивают.

Семья живет очень бедно, а сам Федор не прочь выпить. В доме совершенно не чувствуется мужской руки: двери покосившиеся, ставни давно не крашены...

Он полностью отвергает свою причастность к похищению ребенка.

— Да не так все было! — восклицает он хриплым тонким голосом. — Для меня пропажа ребенка была настоящим потрясением. И то, что там первая жена про меня говорит, ерунда!

Зита, слушая эти слова, одобрительно кивает.

Сын родился!

Пока Ирина горевала, на другом конце города в одной из семей случилась большая радость: ребенок родился!
— Ой, какая удивительная история-то тут была, — вспоминают сегодня соседи. Мария Петровна жила тогда в том же самом дворе и до сих пор удивляется странностям появления на свет младенца. — Машка жила с мужем в постоянных ссорах. Говорят, что он хотел сына, а она никак забеременеть не могла. Расходиться даже собирались.

Ругались они так, что слышал весь двор, а потом ссоры внезапно прекратились. Маша забеременела!
— Она стала появляться во дворе и, казалось, специально показывала всем, что она в положении, — вспоминает Мария Петровна. — Только это мужиков еще можно провести, а женщину — нет.

Некоторое время молодая женщина появлялась во дворе с “животом”, а потом пропала.

— Говорили, что она уехала в Ригу. Мол, счастливый муж повез ее к хорошим специалистам, чтобы родить, — рассказывает Мария Петровна.

В конце декабря Маша вновь появилась дома и теперь со счастливым видом выходила во двор с коляской. Мальчика назвали Русланом. Молодой папаша души в нем не чаял. Запретил жене работать и полностью обеспечивал всем необходимым жену и сына. В семье настали покой и счастье...

Руслан не знал ни в чем отказа, но тем не менее не стал избалованным. Все отмечали, что ребенок был очень тихим и скромным.

— Он и в школе никогда не выделялся. Нормальным пацаном был, — говорят одноклассники. — К нему всегда за помощью обратиться можно было. Умный, компьютерами интересовался.

Правда, была одна странность: документов у мальчика не было. Никаких!

— Когда ребенка принимали в школу, то мать сказала, что свидетельство о рождении сгорело во время пожара и сейчас его восстанавливают. Обещала принести. Но так и не донесла, — рассказали мне в школе. — А потом и мы как-то про это забыли.

Через несколько лет случилось несчастье: глава семейства заболел и очень быстро умер. Настали совсем иные времена. Маша никогда и нигде толком не работала, ничего не умела, но жить-то как-то надо было! Сына растить!

Перебивались с хлеба на воду. А потом Маша решилась на воровство. И попалась!

Судейский нос не подвел

Лигита Стразда живет в Даугавпилсе всего шесть лет. Работает главной судьей Сиротского суда. По долгу службы ей ежедневно приходится сталкиваться с трудными человеческими судьбами. Через нее проходят родители, делящие не имущество, а детей. К ней поступают данные о беспризорниках и сиротах.

С прессой она держится очень строго, латышских журналистов и близко не подпускает к своему кабинету. Но для “МК” она сделала исключение.

— Около месяца назад мне из полиции пришло сообщение о мальчике, чья мать попала в тюрьму, и ребенку требуется назначить опекуна, поскольку он несовершеннолетний. Проблема была еще и в том, что у него не было документов.

Судья всегда относилась к своим обязанностям серьезно. Иногда даже слишком ответственно. Родственники постоянно упрекают ее в том, что она “сует нос не в свое дело”.

— Знаете, — говорит она мне, — конечно, можно было просто оформить документы ребенку, сделать ему новое свидетельство и паспорт. Но что-то меня остановило. Мне показалось странным, что парню 16 лет, а никаких бумаг у него нет. И тут я вспомнила, что именно 16 лет назад где-то в Латвии украли мальчика. Начала искать следы той истории и обнаружила, что несчастье произошло именно в Даугавпилсе. Не странное ли совпадение?!

Лигита начала собственное расследование.

— Через знакомых разыскала Ирину и отправила к ней своего сотрудника, чтобы он с ней поговорил и узнал все о пропавшем мальчике и не нашелся ли он, — говорит Лигита.

Сотрудник суда отправился на встречу с Ириной. Естественно, он не стал говорить ей о ребенке без документов, чтобы не обнадеживать.

— Когда он вернулся, то сказал, что без всяких экспертиз понятно: ребенок — сын Ирины. Они просто-напросто похожи друг на друга!

Потом была экспертиза ДНК, подтвердившая родство Ирины и Руслана. Мать нашла сына, но на тот момент еще не встретилась с ним.

Первая встреча

16 лет Ирина ждала. Уже, казалось бы, все говорило о том, что своего Володю она никогда больше не увидит. Но материнское сердце разве обманешь? Она верила в то, что еще увидит сына.

За эти годы она пережила немало. Каких трудов стоило ей восстановить здоровье и вновь встать на ноги! Она все смогла и не сдалась. Нашла и вновь потеряла работу. Встретила мужчину, за которого вышла замуж, переехала в другой район и зажила в небольшом частном домике. Решила зарабатывать на жизнь своим трудом: вязанием.

— Когда мне сообщили, что нашли мальчика, я... сразу поверила, что это мой сын. Знаете, вот муж не даст соврать. Еще при знакомстве я рассказала ему о своей беде и предупредила, что если мальчик найдется, то он должен признать его как своего сына. Муж согласился. И вот это произошло!

Сейчас Ирина просто сияет изнутри, а перед первой встречей с сыном ее трясло. Она волновалась: как ребенок ее примет.

Володю привезли на машине к дому Ирины. Она не спала всю ночь: наводила порядок в доме. Сама стояла перед зеркалом, готовила какую-то речь. Потом поняла, что всего этого не надо. Какая еще речь! С шести утра она стояла у окна — ждала. Когда подъехала машина, то почувствовала, что ноги вот-вот могут опять отказать.

Сил хватило только на то, чтобы дойти до двери и, схватившись за косяк, ждать, когда сын войдет в дом.

Он не кинулся ей на шею с криком: “Мама!” — да и она не знала, как с ним разговаривать. Стояли и смотрели друг на друга.

Встреча прошла очень сложно. Молодой человек стеснялся чужой, в сущности, женщины.

— Лигита нам психолога дала, и он нам очень помог. Со временем мы с Володей нашли контакт. Правда, он ко мне все еще обращается на вы.

Сейчас сын живет у опекунов — родственников Маши. Несколько раз в неделю созванивается с матерью.
— Я ему звоню, а он сам пока стесняется, — грустит Ирина. — Приходит ко мне в гости. А на минувших выходных вместе с ним ездили на день рождения к бабушке. Я очень хочу, чтобы он стал жить вместе со мной. Вот даже ремонт в доме затеяла...

Под чужим именем

О том, как Володя жил все эти 16 лет, он даже маме рассказывает с неохотой. Нормально жил — и все.
— Только разве это нормально, что все это время у него было чужое имя?! — восклицает Ирина. — Люди, которые его украли, естественно, не знали его настоящего дня рождения. Он родился в конце октября, а ему сказали, что в конце сентября! Так он и отмечал праздник практически на месяц раньше срока!

По словам Ирины, мальчик с трудом привыкает к новому для него имени — Володя.

— Конечно, ведь 16 лет он был уверен, что его зовут Руслан. Он и в новом паспорте попросил поставить двойное имя. Так и написано через дефис “Руслан-Владимир”, — рассказывает мать. — Но я его все-таки Володей называю.

О своем биологическом отце молодой человек ничего не желает слышать, хотя тот ждет его звонка.

— Я бы хотел, чтобы он поселился у нас, — говорит Федор. — Но, в принципе, это должен решать только он сам.

— Не будет он у него жить! — убеждена Ирина. — Он уже сказал, что даже звонить Федору не будет.

Трагедия только начинается

Даугавпилс считается вторым по величине городом Латвии. Живет здесь около 100 тысяч человек. Про такие города принято говорить: тут все друг друга знают. История с Русланом-Володей наделала много шуму. Народ с интересом следит за развитием семейной драмы. И многие в шутку называют историю “Латышской Санта-Барбарой”.

— Ой, так интересно, чем все это закончится, — восклицает консьержка в гостинице.

А закончится, скорее всего, довольно печально. По крайней мере, для Ирины.

— Она сейчас живет только одним: надеждой на то, что мальчик станет жить с ней, — говорит Лигита. — Вот ремонт делает, старается... Приучает сына к родственникам, с братом своим познакомила. Но ведь живет она очень бедно. У нее маленький домик, доход небольшой, а мальчик-то привык совершенно к другому образу жизни. Я вижу по его глазам, что он к матери не вернется.

По словам судьи, человека стороннего, сложнее всего сейчас именно Володе.

— Я слышала от него страшные слова: я потерял все! Та, которую считал матерью, оказалась преступницей, настоящая мать — чужая женщина. Он разорвал все отношения с друзьями, ушел в другую школу... Начал новую жизнь, потеряв все связи с прежней. Это ужасно...

Встречу предсказала гадалка

Уже когда мы прощались с Ириной, она вдруг сказала странную фразу:
— Знаете, а ведь я действительно знала, что Володя найдется. Только это давало мне силы жить!

...Еще в 1993 году мать Ирины отправилась в гости к родственникам в Россию, в Астрахань.

— И вот в дороге на какой-то станции к ней подошла цыганка, — рассказывает Ирина. — И ни с того ни с сего заговорила с моей мамой. “Знаю, горе у тебя! Большая беда приключилась: внук пропал!”

Мать Ирины от таких слов просто онемела, а цыганка продолжала вещать: “Не переживай. Пройдет время, и вернется внук твой. Все с ним в порядке будет!”