Если отбросить канал “Культура”, то Лев Николаев останется одним из очень немногих людей, хранящих эту самую культуру на больших массовых каналах. В телевизор пришел из науки, написал даже диссертацию о геофизике озера Байкал, но она Николаеву так и не пригодилась. Он в одночасье переквалифицировался в оператора, режиссера, а монтажу учился на “Мосфильме” в группе Эльдара Рязанова. На ТВ начинал редактором в знаменитой программе “Очевидное — невероятное”. Затем стал ведущим. Помните его культовую программу “Под знаком “пи”? Теперь Лев Николаевич руководит телекомпанией “Цивилизация”, выпускает документальные фильмы. То, чего практически уже нет на нашем ТВ.
Он динозавр, хранитель смыслов. Сегодня Льву Николаеву исполняется 70 лет.
Поздравляем!
— Лев Николаевич, вас можно назвать нашим телевизионным Толстым?
— Нет, конечно. На это звание претендуют значительно более маститые авторы типа господина Радзинского, которые читают целые истории. Если бы я был богатым человеком, то мог бы претендовать на имя Сытина, который занимался просветительством доступными средствами.
— Сейчас для многих слово “интеллигент” является ругательным, а вас тем не менее считают образцом интеллигентности. Не обидно?
— Честное слово, для меня удивительно, что слово “интеллигент” — ругательное. Наверное, в какой-то особой среде это действительно так, но в тех кругах, где мне приходится общаться, оно таковым не является. Интеллигентность — такое понятие, которое прежде всего предполагает не говорить на эту тему.
— В телевизионном смысле вы дитя Московского фестиваля 57-го года, снимали там первые свои сюжеты. Тогда многие наши девушки в одночасье родили от иностранцев. У вас не было романа с иностранкой?
— Нет, это я вам точно говорю. У меня была подопечная группа англичан, очень милых ребят. Но ни они, ни я не отличились какими-либо амурными подвигами.
— На ТВ вы попали случайно. До сих пор считаете себя в “Останкино” случайным человеком?
— Попал случайно, но ощущение случайности у меня не продолжалось и одного дня. Я пришел в среду, где работали близкие мне люди, и они занимались тем творчеством, которое было мне понятно. Про себя я подумал, что если мне не понравится, то тут же уйду откуда пришел, но это оказалось интересно — я остался и совсем не жалею.
— После посещения Чернобыля и фильма о нем, за который вы получили первую международную премию, для вас не перевернулся мир и смысл жизни?
— Ни в коей мере. Дело в том, что существуют две разные точки отсчета, две позиции: смотреть издалека и смотреть изнутри. Когда люди являются наблюдателями чего-то, в чем они не принимают участия, они могут выстраивать свои эмоции по таким категориям, как “верю — не верю”. А когда люди находятся внутри, они понимают, что от них еще много чего зависит. Нашу работу отметили, потому что мы старались сделать ее хорошо.
— Было страшно?
— Нет. Приезжаешь туда, а там кругом люди. Они ходят, делают свои дела. Но жутковато, конечно, смотреть, когда на минуту выпускают солдатика в специальной одежде, и он бежит на крышу, держа в руках секундомер, потому что даже секунды могут быть чреваты, хватает какую-то вещь и мигом возвращается обратно.
— Почему вы разошлись с Сергеем Капицей? Двум медведям оказалось трудно жить в одной берлоге?
— Все гораздо проще. У Жанны Петровны Фоминой, которая руководила тогда жанром просветительских передач, появилась идея создать программу более гуманитарного свойства, и она перевела меня на это направление. Тогда я стал делать передачу “Под знаком “пи”, а Сергей Петрович остался на “Очевидном — невероятном”. В программе ничего не изменилось, и у нас сохранились нормальные отношения. А когда “Под знаком “пи” закончилась и пока не нашлась “Цивилизация”, получилось так, что стали выходить две передачи практически под одним названием. Одна — Сергея Петровича — “Очевидное — невероятное. XXI век”, программа о будущем. А я делал “Очевидное — невероятное-2000”, то есть как бы подводил итоги того, что прошло. И хотя это было вроде бы логично, мы все-таки решили, что под одной и той же шапкой двоим существовать не очень хорошо. В результате Сергей Петрович остался со своим старым “Очевидным — невероятным”, а я стал делать “Цивилизацию”.
— Так что скрывается под знаком “пи”?
— Это смешная история, связанная именно с тем самым переходом из “Очевидного — невероятного”. Нам предложили делать вечернюю просветительскую программу, которая бы выходила с восьми вечера и до двенадцати ночи. Задумались о названии. Четыре часа минус программа “Время”, которая всегда длилась 45 минут, получалось три часа 15 минут, а это почти 3,14 — число “пи”, поэтому и получилось “Под знаком “пи”. Совсем абстрактное название, которое, на удивление, тут же приняли.
— Вы автор цикла “Цивилизация”. Так, может, знаете, когда будет разрушена наша цивилизация?
— Честно говоря, я создавал “Цивилизацию” не для того, чтобы она была разрушена. Наша телекомпания существует уже около десяти лет, и я очень рад, что моим давним партнером по “Цивилизации” является вице-президент Академии Российского телевидения Александр Митрошенков. Скоро выйдет в эфир документальный цикл “Братство бомбы”, рассказывающий о научных исследованиях, повлекших за собой создание атомного и водородного оружия, а также передача “Код жизни”.
Что касается вообще цивилизации, то лет двадцать тому назад возникла очень серьезная угроза ее уничтожения, связанная с возникновением тотальной ядерной войны. Даже небольшой серии взрывов хватило бы для создания эффекта ядерной зимы. Чтобы объяснить людям возможную угрозу, было сделано несколько телемостов, в которых участвовали российские, американские и европейские физики. Это были потрясающие по силе и энергетике телемосты, и в конечном счете они дали свой результат. Как только у людей возникают подобные страхи, в качестве своего рода противодействия включаются мозги ученых, которые понимают, что необходимо что-то предпринять, чтобы спасти человечество от возникающей угрозы. Я очень надеюсь, что цивилизации хватит не только на мой век, но и на многие другие.