Опубликованная в “МК” моя статья “Магия телекинеза” получила неожиданное продолжение. Из США по электронной почте пришло письмо профессора Эдуарда Годика, руководившего лабораторией Института радиотехники и электроники АН СССР. Правительство четверть века тому назад поручило институту изучить “эффект Джуны”. Я решил довести это письмо до сведения читателей “МК” и продолжить рассказ об уникальном даре Нинель Кулагиной, названном профессором феноменом “К”, и феномене “Д”, Джуны Давитавшили.
Начну с того, что держалось в секрете и по капле просачивается в открытую печать в самом неожиданном месте. На заседании президиума Академии наук академик Гурий Иванович Марчук, руководивший Госкомитетом по науке СССР, сообщил, что к услугам экстрасенсов стали “прибегать высокопоставленные лица”. Поэтому Юрий Владимирович Андропов попросил выяснить, есть ли в их действиях “рациональное зерно”…
Впервые могу назвать некоторых высокопоставленных лиц — это ныне покойный помощник по международным делам генеральных секретарей ЦК КПСС Брежнева, Андропова, Черненко по фамилии Александров-Агентов.
Видел не раз “прибегавшего к услугам” генерала армии начальника Главного политического управления Епишева, друга Брежнева. В число пользователей входил покойной Патриарх Московский и всея Руси, предшественник Алексия II. О чем рядовые священники не знали и публично причисляли ту, кого он принимал в Чистом переулке, к нечистой силе.
Что касается Брежнева, то о нем упоминает в мемуарах здравствующий бывший заместитель премьера и председатель Госплана Николай Константинович Байбаков. Он мне рассказывал, что, когда Москва заполнилась слухами, ему позвонил Брежнев и спросил: “Коля, что за баба эта Джуна? Ты ее пробовал?” Ответ был вполне положительный. Аркадий Райкин на себе испытал “эффект” и ожил после тяжелейшей болезни, после чего передал Леониду Ильичу письмо, копию которого мне подарил на память. Тот телефонный звонок по “вертушке” укоренил в Москве приезжую, которую Минздрав СССР в лице министра требовал выселить из столицы. В Академии наук называли свалившуюся им на голову целительницу “Распутиным в юбке”.
Однако “телефонное право” восторжествовало. Решение приняли в обход отдела науки ЦК партии, Минздрава и Академии медицинских наук. У “бабы” появилась квартира и работа в поликлинике Госплана СССР. Многие “высокопоставленные лица” этой организации, исключая не страдавшего недугами шефа, воспользовались услугами новоявленного сотрудника...
В журнале “Изобретатель” вице-президент АН СССР Велихов, вспоминая о тех событиях, рассказал, что “по требованию Брежнева в серьезных научных лабораториях Москвы было организовано изучение “эффекта Джуны”.
Задачу поручили академику Велихову и профессору Гуляеву, тогда заместителю директора Института радиотехники и электроники. Он подключил к теме профессора Годика, крупнейшего специалиста в области оптических измерений, и назначил его заведовать новой лабораторией “Физические поля биологических объектов”. Под объектами подразумевались экстрасенсы, осмелевшие на закате советской власти.
Академик Гуляев картину необыкновенного события в жизни страны описывает так: “Вызывает меня и Велихова Гурий Иванович Марчук. Он в то время был председателем Комитета по науке и технике и зампредом Совета министров СССР. Говорит нам, что у него состоялся разговор с Брежневым. Тот попросил разобраться с Джуной, лечит она генсека или калечит. Приглашает нас Кириленко, которому Брежнев очень доверял. Он спрашивает: что нужно? Женя Велихов хорошо знал ситуацию в ЦК и потому сразу же сказал: по миллиону долларов и по десять миллионов рублей. Что удивительно, деньги нам дали. И мы начали этой проблемой заниматься очень серьезно. Правда, у Велихова в Московском университете вскоре все прекратилось”…
Но деньги не вернули.
Что сделали молодые физики профессора Гуляева и профессора Годика, перед которыми зажгли зеленый свет на пути к неизведанному? Оборудовали по последнему слову техники лабораторию в Старосадском переулке, у Солянки, где по сей день на фасаде дома вывеска: “Институт радиотехники и электроники”. Помог получить здание в центре города секретарь МГК Пономарев, испытавший “эффект Джуны”, и Сергей Михайлович Коломин, первый заместитель председателя исполкома Московского Совета, после нашей встречи.
В результате всех усилий порог лаборатории переступила не известная ни Брежневу, ни кому-либо из высокопоставленных лиц гениально одаренная природой пожилая женщина, Нинель Сергеевна Кулагина. Она приехала из Ленинграда с мужем, инженером Виктором Васильевичем Кулагиным. Возможно, я ничего не узнал бы о появлении в Москве этой давно мне известной замечательной пары, если бы не понадобилась приличная гостиница, достать которую без журналиста физики не смогли. Из “Ленинградской” Кулагины спешили в институт.
Там их встречали Гуляев, Годик и академик Юрий Борисович Кобзарев, основатель отечественной радиолокации. Почему именно к ней они проявили повышенный интерес и, воспользовавшись лабораторией, основанной для изучения “эффекта Джуны” и с ее помощью, первым делом попросили показать “эффект Нинель Кулагиной”, наиболее поразительный и непонятный.
Чтобы самому не ошибиться в столь сложной проблеме, я попросил академика Кобзарева написать, чем вызван интерес к Кулагиной. Он пошел наперекор мнению светил академии и признал как факт, что руки “К” генерируют ультразвук и волны оптического диапазона. Более того: “Воздействием своего излучения на кожу человека Н.С.Кулагина может вызвать ожог. Можно думать, что прекращение кровотечения, затягивание ран и язв осуществляется также в основном за счет генерируемых физических полей”. Честным человеком был великий ученый. Признался, что об этих полях и о роли, которую они играют в жизни, мы тогда не знали и до сих пор мало что знаем.
Закупив импортной аппаратуры на миллион долларов, физики института радиотехники и электроники снова взяли в оборот Нинель Сергеевну. Что происходило в камере, куда ввели Нинель и Виктора Кулагиных, за которыми закрыли плотно дверь, я не видел. Но слышал, что говорили наблюдавшие за ходом эксперимента физики и врачи:
— Выброс был…
— Эффект сумасшедший!
— У нее предынфарктное состояние.
— Магнитное поле изменилось…
В абсолютно темной комнате Кулагин давал жене один за другим 15 черных светонепроницаемых конвертов, в каких хранили фотопленку. В каждом находилась цветная полоска. Она отгадала цвет всех полосок без единой ошибки. Потом брала в руки конверты с рентгенограммами. На каждой остались ее следы, засветка. (Чтобы исключить малейшее подозрение в некорректности, мошенничестве, конверты в другом подобном эксперименте заворачивали в трехмиллиметровый лист свинца.)
На экране прибора, пока шел в камере опыт с пленкой и передвижением предметов, плясала светящаяся кривая линия, очерчивая контур, напоминающий силуэт горного хребта.“Нинель Сергеевна выдала в лаборатории удивительный результат на очень сложной аппаратуре”, — сказал мне тогда академик Кобзарев.
Руки феномена “К” излучали ультразвук такой силы, что микрофон терял чувствительность, мембрана словно приваривалась к основанию. Научившись быстро излучать и усиливать ультразвук, Нинель в лаборатории питерского профессора Дульнева в институте точной механики и оптики установила свой рекорд. В протоколе эксперимента я прочел: “Интенсивность звуковых импульсов экстрасенса Н.С.Кулагиной достигла 100 децибел, и этот показатель превышает уровень звукового давления симфонического оркестра — 70—80 децибел”.
Такой-то был человек-оркестр. Но при игре симфонического оркестра даже листы нот на пюпитрах музыкантов не шевелятся. А Кулагина не только перемещала легкие, в десятки граммов, предметы, но и более тяжелые, в сотни граммов, поддавались порой ей. Они подбирались из разных материалов, перемещались в домашних и лабораторных условиях, в открытом и закрытом пространстве, на суше и в аквариумах. На поверхности и в толще воды, куда помещали, к примеру, крутые непотопляемые яйца.
Маятники разных размеров и конструкций, включая настенные часы в футлярах под стеклом, раскачивались. Внезапно по желанию “К” замирали. Руки она держала на расстоянии полуметра от часов. Могла выполнять это задание без рук, покачиваниями головы.
Англичане, работая с Кулагиной, подвесили внутри куба из оргстекла на эластичной мягкой пружине шарик от настольного тенниса. Увидели с восторгом, как он раскачивается. Факт неоспоримый, реальный, попавший на страницы научного журнала, но и они не смогли объяснить явление так, чтобы получить за отчет Нобелевскую премию.
Кроме ультразвука физики открыли свечение рук. Его зарегистрировал фотоэлектронный умножитель. “Мы не успели опомниться, — вспоминал академик Кобзарев, — как на индикаторе побежали цифры третьего разряда.
Тысячекратное превышение тока!” Физики увидели, как из рук впрыскиваются потоки частиц. На кинокадрах они кажутся тонкими нитями.
Но и это не все. Рукой “К” окисляла воду в банке с закрытой крышкой. Лакмусовая бумажка эффект подтверждала. Это явление изучали, как могли, химики. Но и химики не могли объяснить то, что в азарте вытворяла “К”. На память Кулагин прислал мне плотно закупоренную бутылку с прозрачной водой. В ней много лет плавает, оседая на дно и поднимаясь при взбалтывании, некий сгусток “жизни”. “Посылаю вам, — писал Кулагин, — облученную Нинель Сергеевной воду. Вода облучалась в августе 1983 года в бутылке из прозрачного стекла. Вода нейтральная, ее можно было пить”. После облучения стала кислой. В закупоренной бутылке зародилось некое вещество, оно разрослось и превратилось в плавающий сгусток, напоминающий медузу. Если химики заинтересуется — готов отдать сувенир с плавающей “жизнедеятельностью”.
Академик Кобзарев был убежден, что феномен “К” представляет колоссальный интерес для науки, ждал фундаментального открытия. Основания для него были. Величина магнитной индукции рук Кулагиной превышала индукцию магнитного поля Земли в 500 раз. Чтобы получить такую величину, как мне сказали, нужна метровая катушка с 1000 витками проволоки, и пропустить по ней требуется ток свыше двадцати ампер.
В статье на 17 страницах, присланной мне в письме незадолго до кончины, Виктор Васильевич опровергал все “попытки привлечь ультразвуковую гипотезу для объяснения эффекта телекинеза”. А также других известных полей и излучений, к которым постоянно склонялись все, начиная от главы Госкомитета по науке, кончая так много потрудившимися физиками, профессорами Гуляевым и Годиком. Все они воздействие “К” и “эффект Джуны” свели к “реальным известным науке полям”. Да, для перемещения колпачка авторучки их достаточно. А для перемещения фужера?
Недавно я послал в Америку профессору Годику письмо с вопросами: “Каким образом Нинель раскручивала стрелку компаса и сам компас с ремешком? Как удавалось ей остановить маятник часов в кабинете Менделеева? Чем она давила на пустую чашу весов и поднимала гирьку в 30 граммов? Чем нагревала холодный чугунный утюг?” Ответа, что все объясняется “известными науке полями”, в 2007 году я не получил. Поспешили с выводом в 1985 году физики, которым выпала уникальная возможность исследовать феномен “К”.
…Три дня длились встречи с Кулагиной в лаборатории, созданной для изучения “эффекта Джуны”. Три года измеряли “физические поля” целительницы. Она не двигала предметы и не раскачивала маятники. Нагревала, не прикасаясь руками, больных и здоровых в Старосадском переулке. И эти ее воздействия свели ко всем известным реальным полям. Умерли Брежнев, Кириленко, Андропов, пришел к власти Горбачев. Двери лаборатории закрылась перед Джуной, потерявшей поддержку покойных вождей. Тему сочли ненужной.
Заведующий лабораторией улетел в США. И вот что я неожиданно узнаю, получив по электронной почте письмо давнего друга, Эдуарда Эммануиловича Годика:
“Я очень хочу продолжить эту работу. Нет ничего более интересного. Ты прав, за 20 лет мы практически не продвинулись. Однажды к нам в Москву приехала делегация из Китая. Они захотели посмотреть с помощью нашей аппаратуры воздействие мастера цигун и приехавшего с ним экстрасенса, женщину. Для работы с ним мы отобрали несколько пациентов из 1-го мединститута. Результаты оказались очень похожими на результаты, полученные при работе с Джуной. Но с одной существенной разницей. Мастер не манипулировал руками, как она, около тела пациента, а просто сидел тихо в другой комнате, на расстоянии нескольких метров от пациента, причем за непрозрачной перегородкой. Это был “щелчок по носу” для нас, окрыленных пониманием этого. Мы знали, самое интересное впереди. Но тут грянула перестройка”. И еще одно признание: “Проект, который мы начинали с твоей помощью, уникален, один из немногих, где Россия до сих пор сохраняет приоритет и может получить мировое уважение. Но Академии не до этого”. Профессор предлагает создать в России фонд для исследований скрытых резервов человека: “О самом важном объекте в этом мире — Человеке — наука знает меньше всего…” Ученому с мировым именем дело в Америке нашлось. Но он тоскует: “Мне не дает покоя возможность разобраться, как китаец мастер цигун воздействовал на человека фактически из другой комнаты…”
Как ему еще раз помочь вырвать неразгаданную тайну?