Свой французский особняк он променял на бревенчатый домик в российской глухомани. Он приехал в Россию ненадолго — писать книгу о нашей стране. А вместо этого остался здесь навсегда и стал приемным отцом для десятка российских детей.
Почти десять лет французский журналист Андре Маньенан живет в маленьком старинном городе Плес Ивановской области. Формулу успеха, которой грезят тысячи юных и амбициозных россиян из глубинки, — деревня—Москва—Париж — он развернул наоборот. Пройдя свой жизненный путь по маршруту Париж—Москва—деревня.
Этого вальяжного седовласого француза с щегольски подстриженной бородкой, похожего на виконта из исторического фильма, легче представить в шезлонге на Лазурном Берегу или в родовом старинном замке колдующим над шампанским из собственных виноградников.
Но вместо этого он месит сапогами российскую грязь, толкует “за жизнь” с местными жителями и ловко орудует лопатой в огороде.
Я наблюдаю за Андре из окошка мансарды. Вот он подходит к строителям, работающим у входа в усадьбу, не боясь испачкаться, растирает пальцами цемент, потом по-свойски хлопает рабочего по плечу. Парень отвечает тем же, и мой виконт заливисто смеется. “Андре! Посмотри, к нам ежик в гости пришел!” — подбегает к нему голенастая девчонка, держа в раскрытых ладонях колючий шарик. Начинается дождь, но они не уходят в дом, вместе поят ежика молоком из блюдца. Я выхожу во двор и присоединяюсь к ним.
Девочка — приемная дочь хозяина усадьбы, французского журналиста Андре Маньенана, 13-летняя Оксана. Сегодня исполнилось полгода, как девочка живет в этом доме. Официально Оксана — второй усыновленный ребенок французско-русской четы Маньенанов. Неофициально — десятый.
Из дома выходит Елена, русская жена Андре. В прошлом — москвичка. Улыбаясь, смотрит на мужа и приемную дочку.
У Маньенанов шесть родных детей на двоих. Дочь и два сына — у Андре, двое сыновей — у Елены. Есть и общий ребенок — 17-летний Даниэль. Все старшие дети живут во Франции. И только Даниэль остался с родителями в России. В этом году он окончил школу и поступил в МИРЭА.
— Наши дети выросли, и, к счастью, все у них в порядке, — говорит Елена. — А так хочется, чтоб в доме звучали детские голоса. Во мне любви и сил еще на многих детей хватит. Удивительно, что в России очень много потрясающих детей, которые никому не нужны. Просто удивляюсь, как, например, Женечку, нашего первого официально усыновленного ребенка, до нас никто не захотел забрать. Умный, тактичный человечек. Теперь я даже не понимаю — как мы могли жить без него?
Сироту Женю они взяли три года назад. Соседний детский дом пригласил Маньенанов на новогодний концерт, где 13-летний мальчик выступал с небольшим номером на французском. После представления гости подошли и сказали ребенку несколько теплых слов. Через пару дней позвонила директриса интерната: “Наши дети говорят Жене, что вы его хотите забрать. Он замкнулся и ждет…”
Елена, большая, теплая, со смехом прижимает к себе худенького 16-летнего Женечку. Обычно в этом возрасте ребята не любят “телячьих нежностей” со стороны взрослых, но Женя лишь счастливо жмурится и улыбается.
— Я бы с удовольствием еще нескольких ребят усыновила, — продолжает хозяйка дома. — Бог даст, Оксана не последний наш приемный ребенок. Правда, Андре?
После паузы супруг кивает, а я вспоминаю, как он поведал мне, что рассчитывает на Оксане остановиться: “Всех надо вырастить, дать хорошее образование, а для этого нужны деньги. Я уже не молод, быть добытчиком мне все сложнее”.
Деньги семья зарабатывает небольшим частным бизнесом — открыли у себя гостевой дом на шесть номеров для приезжающих в Плес туристов. Еще продают картины, написанные местными художниками, которых в этих живописных краях немало.
— От вашего государства на детей мы не получаем ни копейки, — жалуется Андре, слегка грассируя, но на хорошем русском. — Конечно, по здешним меркам у меня огромная пенсия — 900 евро, но и семья-то у нас большая.
— Особой прибыли наша гостиница не приносит, окупает только сама себя, — вздыхает Елена. — Чтобы была прибыль, нужно бы еще номеров двадцать… Зато утешает мысль, что мы даем работу нескольким хорошим людям — нашему повару, горничной, садовнику.
Кастрюли против коммунизма
Андре Маньенан с детства грезил коммунистической мечтой о всеобщем счастье. Когда ему исполнилось 17, пошел работать на автомобильный завод в родном Париже и сразу же вступил в компартию. Тогда же стал понемногу писать — сначала для заводской многотиражки, потом перешел в L’Humanite.
— Когда через несколько лет мне предложили поехать в СССР, я не мог поверить своему счастью, — вспоминает он. — Советский Союз был для меня сказкой наяву, волшебной страной, где сбываются мечты.
Так в 1964 году Андре Маньенан оказался в Москве. Он стал единственным иностранным журналистом, работавшим в те годы в ТАСС. Но именно там его коммунистическая мечта начала развеиваться.
— Я думал, что мы все на работе как братья и главное для нас — успех общего дела, — грустно усмехается он.
— Как-то в материале одного из русских коллег я обнаружил ошибку. Его не было на месте, пришлось сказать о ляпе начальнику. Ведь важно, чтобы ошибки не вышли за стены агентства. Коллеги же посчитали меня стукачом. Когда напомнил им о светлых идеях социализма, они долго смеялись надо мной.
Несколько раз Андре бывал в гостях у московских друзей. Его шокировали теснота коммуналок, перебранка соседей и тот факт, что все кастрюли на кухне были на замках.
В то время Маньенан ухаживал за скромной библиотекаршей Людмилой. Вскоре они поженились и уехали во Францию. У них родилось трое детей. Однако этот брак не принес счастья и распался, как только дети подросли.
Москва — город влюбленных
Несмотря на все разочарования, какая-то сила — может, она и называется судьбой? — продолжала тянуть Андре в Россию. В 80-х он по делам бизнеса снова оказался в Москве. Тогда и познакомился с Еленой.
— Она была замужем, растила двух сыновей. Но отношения с мужем не сложились, Елена как раз собиралась уходить, — говорит француз. — Как это по-русски? Они были не пара.
Андре готов до бесконечности вспоминать романтический период их отношений.
— Мы целыми днями бродили по Москве. Елена показывала мне музеи, храмы, открывала для меня такие уголки столицы, которые приводили меня в восторг, — говорит Андре. — С тех пор я обожаю Москву. Мне кажется, именно этот город, а вовсе не Париж, как принято считать, создан для влюбленных.
И все же они вернулись в Париж — через два года после своей московской свадьбы, вместе с сыновьями Елены. Там у супругов Маньенан родился Даниэль.
…Казалось бы, о такой жизни можно только мечтать. Дружная, веселая семья. Дети ходят в лучшие школы. 3-этажный дом с 12 комнатами в самом сердце Франции. Благовоспитанные соседи, раз в неделю приходящие на чаепитие.
Но Елене быстро наскучила жизнь французской обывательницы: не с кем, кроме мужа, по душам поговорить, повеселиться от души…
— Меня тянуло на родину, — вспоминает она. — Долго не решалась признаться в этом мужу. А когда наконец призналась, он только обрадовался. Сказал, что сам очень хочет в Россию…
Васька-Мост и генерал де Голль
Они приехали в Россию в 97-м. На время, погостить. Сыновья Елены остались во Франции, младший, Даниэль, отправился путешествовать вместе с родителями.
Андре решил написать книгу о жизни в русской глубинке. Семейство долго ездило по российским деревням, пока не остановилось в Ивановской области, в маленьком городке Плес. Здесь Даниэль пошел в школу.
Елена осваивала непривычные для нее тонкости деревенского быта, орудовала кочергой, а Андре писал о людях, которые жили по соседству. Например, о парне, который устроился на работу в соседний город. На дорогу соседи несколько раз собирали ему деньги, но каждый раз он добирался лишь до моста на выезде из Плеса — все пропивал.
— Его так и прозвали: Васька-Мост, — с усмешкой вспоминает Маньенан. — Хороший парень, жалко его… Да-да, что вы удивляетесь? Алкоголизм — это ведь болезнь, пьяницам тяжелее всех… Здесь таких много. Хотя среди деревенских есть и очень трудолюбивые люди. Как вы думаете, какие сейчас в колхозе зарплаты? 200 рублей! И они за эти деньги работают не разгибая спины.
В комнату заходит 23-летний Миша:
— Карбюратор я посмотрел, масло поменял, с машиной все в порядке, — сообщает он Андре.
— Мишу мы тоже считаем своим сыном, — улыбается Елена. — Хотя у него и его брата Ромы есть мама. Их семья приехала из Узбекистана. Поселились в Меленках, недалеко от нас. Миша, тогда 13-летний паренек, поразил тем, что постучался к нам с вопросом — нет ли какой работы?
— Помню, в 90-е годы, когда мы только приехали в Россию, очень хотелось помочь всем сразу, — вспоминает Андре. — Тогда мой друг, советник французского посла Жан Черячукин, дал совет — сказал, что всем помочь нереально. Что надо выбрать нескольких людей и помочь конкретно им. Тем, кто волею судьбы оказался в сложных обстоятельствах. Такими оказались Миша и его семья.
Отец ребят сильно пил, не работал, частенько поколачивал домашних. Однажды к Маньенанам прибежала Наташа, мама ребят, — пьяный супруг разбил ей голову. Они поселили маму с детьми у себя в доме, помогли оформить развод и даже дали непутевому папаше деньги на билет домой, в Узбекистан. Детей воспитывали вместе, как своих.
— Сейчас они наши главные помощники и друзья, — улыбается Елена. — Кстати, именно благодаря Мише мы удочерили Оксану. Он сказал: “В интернате новая девочка появилась, сирота. Брат сидит в тюрьме, родители умерли от пьянства. Может, пригласим ее в гости, чтобы хоть узнала, что такое нормальный дом?”
Вспоминаю о книге, которую собирался написать Андре. Где ее можно прочитать?
— А я ее не дописал, — смеется Маньенан. — И вряд ли допишу. Времени не хватает. И вообще, реальная жизнь куда интересней написанной на бумаге.
— А вы не хотите написать воспоминания о ваших встречах с генералом де Голлем, Ивом Монтаном, Симоной Синьоре, Франсуазой Саган — прежняя жизнь ведь сталкивала вас со многими великими?
Андре лишь пожимает плечами:
— Это не очень интересно мне. Яркие были люди, но во многом они стали знамениты благодаря стечению обстоятельств. Вокруг, особенно в России, полно не менее талантливых и неординарных людей…
“Все они — наши дети!”
На улице зарядил по-осеннему холодный дождь, и мы устраиваемся в просторной гостиной. Под огромным вязаным абажуром мы с Андре рассматриваем многочисленные фотоальбомы. На всех снимках — люди с простыми деревенскими лицами и натруженными руками.
— Это наши соседи, они уже умерли, — указывает француз на фото двух старичков, сидящих у печки. — Очень хорошие были — трудолюбивые, спокойные, аккуратные. Мы помогли их внучке Машеньке. Она мечтала изучать иностранные языки и сама по учебникам их учила. Мы взяли ее к себе домой. Нанимали репетиторов, сами занимались. Маша окончила иняз, сейчас много работает за границей. Так что тоже, можно считать, наша дочка.
— Маша, Миша, Рома, — перечисляю я, — кому еще вы помогли встать на ноги, не считая Жени и Оксаны, конечно?
— Еще Виталику Шажкову, ему 14 было, когда мы познакомились. На него столько бед свалилось — мальчик страдал ДЦП, отец погиб, мама выбивалась из сил, поднимая пятерых детей, да еще и пожар в квартире случился. Мы не только взяли Виталика на воспитание, но и помогли семье восстановить сгоревшую квартиру…
Зато сейчас Виталий поступил на экономическое отделение Ивановского института!
— А 10-летнюю Гулю Муратову мы забрали из соседней деревни Меленки, — добавляет Елена. — Там была ужасающая бедность. Девочка жила у нас несколько лет. Потом бабушка убедила семейство вернуться под Уфу, ближе к родственникам. Гуля долго писала мне нежные письма, в которых учила меня татарскому языку.
16-летняя студентка Юля Флоренская появилась в семье сначала в качестве репетитора для детей. Как-то она обмолвилась Елене, что идет в магазин “покупать одну сосиску и одно яйцо”. Выяснилось, что денег у девочки нет даже на проезд. Мама еле сводит концы с концами, еще есть младшая сестра Галя. Маньенаны оставили у себя обеих сестер.
Илюше Изюмову уже 20 лет, но он до сих пор живет в квартире Маньенанов в Иванове. Они помогают ему уже 4 года — мама Ильи работает в местном музее и получает всего 2 тысячи…
…Дождь закончился, и Женя с Оксаной, приемные дети Маньенанов, ведут меня посмотреть Плес. Двухэтажный городок, тут и там небо пронзают маковки церквей…
— Вообще скучновато здесь, молодежи мало, все разъезжаются, — вздыхает 16-летний Женя. — Я школу закончу и тоже уеду. Наверное, в Иваново, в медицинский буду поступать…
“Всем не поможешь!” — такой фразой часто отговариваются те, кто не готов помочь никому. А всем и не надо. Андре и Елена Маньенан подарили свою любовь и поддержку десятерым детям. То есть целой вселенной, если принять во внимание, что каждый человек — это мир…