В Москве стояла прекрасная погода, но репортеров “МК” потянуло в сырость и темень подземелий с мотивировкой: “А не посетить ли нам подвалы Лубянки?” Впрочем, своей инициативой мы не доставили хлопот чекистам. Ибо речь шла не о подземных этажах “дворца” госбезопасности, а о другом здании, что буквально в шаге от Лубянской площади.
Корреспонденты “МК” стали первыми журналистами, заглянувшими в старинные подвалы Политехнического музея.
— На “минус первом” этаже расположены книгохранилище Научно-технической библиотеки, мастерские, музейные запасники, подсобные помещения, — рассказывает замдиректора Политеха Александр Стучинин. — Но в книгохранилище мы сможем спуститься лишь в сопровождении кого-нибудь из сотрудников библиотеки.
Самостоятельно там даже я, проработавший в музее более 20 лет, не рискую ходить: в этих лабиринтах очень легко заблудиться. До сих пор рассказывают историю, как один из новых сотрудников зашел в 10 утра, а смог выбраться лишь ближе к вечеру, когда на него случайно наткнулся библиотекарь…
В том, что здесь нет преувеличений, мы сами убедились. Запутанная вереница комнаток, коридорчиков, больших залов — и все заставлено стеллажами с книгами и журналами. Кое-где приходится протискиваться боком, местами в сумраке подкарауливают коварные ступеньки.
…Вдруг наталкиваемся на пустующую металлическую этажерку, украшенную табличкой: “Следи за трубой!”
— Это память о последней протечке, случившейся в начале года, — поясняет наш “экскурсовод”, завбиблиотекой Ирина Полянская. — Места для фондов не хватает, но часть полок пришлось освободить от книг из-за опасности залива. Хотя трубы постепенно меняют, еще много осталось “родных”, проложенных одновременно с постройкой музея более ста лет назад. Кроме потопа, книжным фондам угрожают просадки пола. Видите, какая здесь яма образовалась? Соседний стеллаж перекосило так, что даже достать сложенные там журналы не можем: их заклинило. А виновата все та же вода, которая постепенно вымывает грунт из-под цементных полов подвала.
— Политехнический оказался в каменном мешке, — рассказывает Стучинин. — С боков территория, где стоит наше здание, “обрезана” длинными переходами соседних станций метро, с третьей стороны в грунте прячется фундамент разрушенных стен Китай-города. Это непреодолимые препятствия на пути грунтовых вод, идущих сверху, от Маросейки. Они и скапливаются под Политехническим. При строительстве музея была создана дренажная система, но при прокладке метрополитена ее частично разрушили. Теперь у нас круглые сутки работает насос, откачивая воду, иначе мы “поплывем”.
…Неприметная дверь ведет из внутреннего двора в подземелья под центральной частью музея. Ржавые железки, старый ленточный транспортер, подслеповатые лампочки на потолке… Стены щербатые — штукатурили их, видимо, еще строители Политеха.
— А как у вас тут с “посторонней” живностью? Крысы не тиранствуют?
— Только мышки встречаются. Приходится проводить санобработку, и кроме того, в главном подъезде, во дворах живут несколько кошек. Впрочем, присутствие грызунов — добрая примета. Ведь еще с древних времен замечали: если в здании водятся грызуны — дом будет стоять!
Миновав коридор, который по виду своему вполне может претендовать на звание памятника старины, спускаемся по каменным ступенькам в большое помещение. Здесь обнаруживаются уже настоящие памятники науки и техники.
— Это котельная, обслуживавшая наш музей на протяжении почти полувека. Угольные котлы были смонтированы еще до революции и работали до 1953 года, когда здание было подключено к централизованной системе отопления. Но старую технику сохранили, ее даже можно вновь раскочегарить.
“Доисторические” отопительные приборы надо бы показывать посетителям музея в качестве экспонатов. Но на сегодня вид у них не слишком презентабельный. Створки топочных “жерл” заржавели, за дверцами зольников угадываются пласты золы еще сталинских времен… Впрочем, почистить-наладить — не столь уж сложное дело.
В прежние времена часть подземного этажа Политеха занимала типография общества “Знание”. Потом полиграфическое производство убрали, а помещения приспособили под музейные запасники.
Мы идем в хранилище “Д”. Обстановка здесь уже совсем иная: свежебеленые потолки и стены, полы с современным полимерным покрытием, датчики сигнализации… Завотделом хранения Лидия Орлова проводит нас вдоль череды арочных проемов, закрытых решетками. Внутри них на стеллажах лежат завернутые в специальное полотно музейные экспонаты. На дверях прикреплены пояснительные таблички: “Киносъемочная аппаратура”, “Ракетная техника” или вот совсем неожиданно — “Подарки И.В.Сталину”.
— А чему же тут удивляться? — поясняют наши провожатые. — “Вождю народов” поступало множество презентов. Порой самых неожиданных. Были образцы промышленной продукции, оригинальные приборы, макеты заводов… Часть присланного Сталин распоряжался передать в Политехнический. Наверху, в одном из залов музея уже много лет демонстрируется, например, макет доменной печи.
К стене прислонена большая решетка с мутными полупрозрачными ячейками. Стекло?
— Стекло, — подтверждает Стучинин. — Это память об истории самого Политехнического. Две такие чугунные решетки с толстыми стеклянными вставками были уложены перед главным подъездом северного крыла музея.
В те времена уличного освещения вокруг практически не существовало, и проектировщики позаботились об удобстве посетителей. Под застекленными решетками были предусмотрены особые карманы, соединенные с соседним подвальным помещением. Каждый вечер с наступлением темноты служащий музея зажигал керосиновые фонари и ставил их под решетки. Получалась светящаяся мостовая!.. При недавнем ремонте тротуара рабочие откопали под наслоениями асфальта одну из решеток, и мы решили ее сохранить.
Странствия по подвалам “политехнической Лубянки” завершены. Но просто так покинуть подземелья невозможно: на выходе из фондохранилища всю нашу компанию остановила бдительная хранительница с просьбой оставить запись в спецжурнале: кто, откуда, когда вошел, когда вышел.
Ну и напоследок — “неудобный” вопрос Александру Сергеевичу:
— А ваши ближайшие соседи с Лубянки никак свое присутствие в подземельях не обозначают?
— Под музеем с самого начала существует изолированная, “замкнутая сама на себя” система подвалов. И куда-то “наружу”, в прилегающие территории города, она не выходит. Так что для соседей мы не интересны. Ну а уж что там — еще глубже под нами, не знаем: это не наше пространство.