На Чеховском фестивале, который вступил в свою завершающую стадию, только и разговоров о технических чудесах на спектаклях Робера Лепажа и его театра “Экс-Махина”. В самом деле, художник из Квебека продемонстрировал нам несколько технических примочек, которые непонятным образом раздвигают пространство. Обозреватель “МК” выяснил обратную сторону чудес канадского режиссера.
Каким образом артист стоит на вертикально повешенном экране, точно на полу, и даже позволяет себе бегать по нему без специальных приспособлений для поддержки? Вопрос, который задает себе всякий, кто смотрит “Проект Андерсен”. А может, здесь задействован вовсе не один экран с визуальными эффектами, а несколько?
Но тогда каким образом их успевают менять на сцене незаметно для зрительского глаза? Оказалось, что это не фокусы господина Копперфильда, а чудо коллективной мысли. Так утверждает исполнительный директор “Экс-Махина” Луиза Руссель.
— Луиза, что это за волшебный экран, который Лепаж использует на “Проекте Андерсен”?
— Сначала Робер хотел, чтобы экран был выгнутый, как в кино. Но мы ему объяснили, что в таком случае мы не сможем его возить на гастроли — страшно объемный и тяжелый. И тогда техники придумали, что нужно работать с тканью, которая тянется. Пробовали разные материалы, но выяснилось, что, когда их натягивали на конструкцию, образовывались впадины.
Но, раз материал нельзя тянуть, значит, его нужно засасывать. А для этого необходима особая ткань, которая не пропускает воздух. Проведя исследования, канадцы пришли к выводу, что можно использовать жидкий латекс.
Но с добавлением антипожарного вещества — латекс воспламеняется быстро. Жидкий латекс высушивают и растягивают на экранную раму. Специалисты утверждают, что он ведет себя примерно так же, как презерватив. Этот театральный “презерватив” втягивают огромным пылесосом, размещенным за экраном.
— Вы хотите сказать, что такого экрана нет ни у кого?
— Ни у кого. Его размер — метров пять. Мы его обычно натягиваем и обрезаем.
— А когда артист вскакивает на него, экран не рвется?
— Рвется только от каблуков. Поэтому Робер отменил персонаж “женщина на каблуках”, которая появлялась вначале. Перед каждым спектаклем мы экран моем. Моем просто водой.
Да это мечта любого режиссера — во-первых, такой экранчик легче легкого транспортировать на гастроли, а если его складывают, на нем не остается складок. Во-вторых, вынослив — выдерживает 20—30 представлений. Но расчет и контроль должны быть постоянными.
Какова же цена этого театрального чуда? Как выяснилось, каждый обходится театру около пяти тысяч канадских долларов. Это все вместе: и материал, и изготовление. И делают его в мастерских театра Лепажа.
— Это самая необычная декорация, которая была придумана для спектаклей г-на Лепажа?
— Мы гордимся “Андерсеном”, потому что это наше изобретение. Но были спектакли и потяжелее. Например, в одном, посвященном авиации, на сцене стояли две десятиметровые башни из алюминия, а между ними — лестницы, переходы, галерейки. Актеры спускались, поднимались, лазали. Вот это был безумно технологический спектакль.
Робер Лепаж — счастливый художник. Приступая к очередному спектаклю, он обычно делает так: говорит своим работникам: “Вижу две башни” или “Здесь вижу только такой экран”. Идея базовая принадлежит ему, и на нее наваливаются всем техническим миром. Причем с не меньшим энтузиазмом, чем сам художник. Но при этом без амбиций и претензий на славу: работники театра отдают себе отчет в том, что Робер — мечтатель и визионер, а они — его технологические подпорки. К тому же “Экс-Махина” — единственный театр в Канаде, где на репетициях присутствует вся техническая команда. Минимально — восемь человек, максимально — двенадцать.