Молчание богов

  Для православных наступило особое время — Великий пост.
     Он продлится семь недель и завершится одним из двух главных церковных праздников — Пасхой.
     Господь, как известно, поймет и немого. А вот может ли глухой услышать Бога? По крайней мере, в храме Тихвинской иконы Божией Матери любой прихожанин наверняка может… Ведь это единственная церковь в столице, где службу ведут с сурдопереводом.
     Готовясь к Великому посту, прихожане из общины глухонемых при Симоновом монастыре пришли причаститься и исповедаться.
     
     Храм молится. Хотя из толпы не доносится ни единого словечка, даже шепота. Звенят о блюдечко монеты — бабушка продает свечи. Старички, шурша подошвами сапог, курсируют от иконы к иконе. Напротив распятия беззвучно плачет женщина в сером платке. Слезы — всегда немая молитва.
     Чтобы обратиться к отцу Андрею, девушка в юбке до пола чуть касается его рукава. Оба всплеснули руками — договариваются об исповеди. Следуют за неприметную ширму возле окна. На ткани эмоционально прыгают искаженные тени. Я наблюдаю — все равно мне не проникнуть в тайну немой исповеди.
     Прихожане отвернулись. Не в театре. Считывают жесты святых на образах.
     — Го-спо-ди, по-ми-луй… — начинает отец Андрей службу, поднявшись к алтарю. Толпа верующих практически напирает на священника — ловит каждое движение губ и рук. Для меня его жесты несут столько же информации, как если бы я читала китайский манускрипт.
     Сгорбленная старушка в очках с толстыми линзами не видит представление за спинами прихожан. Молодой человек повторяет жесты святого отца персонально для нее.
     Вступает громогласный хор из монахов — черные рясы чуть раскачиваются в такт. Священник переводит смысл песни — глухие смотрят то на широко разевающих рты, словно рыбы, певцов, то на иероглифы из пальцев, танцующих над алтарем. Парень рядом со мной чуть подвывает, не слыша мотива. Чтобы достучаться до небес, не нужен слух. Хватит одного желания.
     — Как и люди слышащие, многие члены глухой общины обращаются к Богу только тогда, когда к ним в дом приходит беда, — считает старушка, что работает при храме. — Бывает, явятся в первый раз — ой, плачут! Потом побеседуют с отцом Андреем, и полегчает на душе…
     Сам настоятель храма на просьбу благословить журналиста на интервью с ним ответил немым отказом. А между прочим, начав службы для глухих в Москве больше десяти лет назад, он уже успел поделиться опытом и с другими подобными общинами из Коломны, Новосибирска, Ярославля, Екатеринбурга.
     — Переводом литургий на жестовый язык священнослужители занимаются по собственной инициативе, эта практика пока мало распространена по России, — сообщил Михаил Прокопенко из пресс-службы патриархии. — Мы не требуем предоставлять какие-либо отчеты о данных переводах или утвердить единый “текст” немой молитвы. Так что службы для глухих в разных епархиях имеют свои различия. Священнослужители на местах адаптируют для глухих библию и доносят ее до прихожан в проповедях.
     Воскресные службы отца Виссариона в храме Трех Святителей Екатеринбурга посещают всего около тридцати инвалидов Свердловской области. Однако практически до каждого из них ему приходилось доносить божественный смысл литургий по отдельности.
     — Прихожане все разные, — объясняет отец Виссарион. — Грамотные хотя бы знают, о чем говорится в Евангелии. Глухие с рождения, как правило, отстают в развитии, трудятся простыми работягами и не умеют даже читать. Некоторые не знают язык жестов — понимают только по губам. Для священника важна правильная артикуляция. Бородой сурдопереводчику зарастать нельзя — верующие должны хорошо видеть его губы. Надевать рясу с широкими рукавами тоже не рекомендуется, чтобы те не мешали восприятию зрителей. Кроме того, не каждый владеющий жестами человек сможет переводить службы: если он говорит о Страшном суде — лицо должно быть соответствующим, а если о божественной милости — просветленным.
     Если службу переводит женщина, то требования церкви отличаются от правил, установленных для телевизионных дикторов: “Ярко крашенные губы в храме не приветствуются, волосы должны быть убраны под косынку”.
     — С одной стороны, язык жестов очень образный — служба немного напоминает театральное представление, — продолжает отец Виссарион. — С другой, часть молитв мы читаем на старославянском языке. Как, например, перевести на язык жестов фразу “Отче наш, иже еси на небеси” и как нашим прихожанам читать ее по губам? Некоторые священники пользуются дактильным способом: руками выписывают каждую букву старославянского текста. Но это затрудняет восприятие. И в то же время слов из молитвы не выкинешь: мы переводим ее дословно сначала на русский: “Господь наш, который есть на небесах…” — а потом уже каждое слово заменяем жестом. Хоровые пения переводятся иным способом: во время исполнения сурдопереводчик просто объясняет общий смысл песни. Если мы обращаемся к определенному святому, чей лик есть среди образов, или к Богородице — можно просто показать на икону, и все поймут, о ком идет речь. В католической церкви такие службы еще больше упрощаются: у них в каждом храме присутствуют целые скульптурные композиции на библейские темы.
     Пока русские священники только вынашивают идею создания специального словаря жестов для верующих, в котором можно было бы зафиксировать переводы литургий и молитв. Лишь некоторые общеупотребимые термины и устойчивые выражения занесены в общий словарь жестового языка. Например, любой сурдопереводчик может изобразить для глухого… Бога. Точнее, выразить это слово характерным жестом
     — Слово “Господь” схоже в жестовом языке со словом “король”, — объясняет мне Николай Чаушьян из Департамента ВОГ по исследованию и развитию жестового языка. — Для того чтобы его выразить, нужно сложить ладонь правой руки таким образом, будто держишь в ней небольшое яблоко. В этом положении кисть руки надо перевернуть и положить ее на макушку, чтобы подушечки пальцев касались волос, — у вас получился “царь”. А если при этом поднять указательный палец к небу, вы скажете: “Бог”. Если буквально: “Тот, кто выше царя”.
     — В жестовом языке нет как таковых глаголов, союзов, существительных, — продолжает Чаушьян. — Он действительно похож на язык иероглифов. В нем отсутствуют синонимы, что часто сбивает глухих, когда они читают по губам. Если по-русски “отец” в смысле “родитель” и “отец” в смысле “Господь” звучит одинаково, то здесь надо совершить два совершенно разных “телодвижения”.
     Кроме литургий для глухих священнослужителям приходится совершать и прочие обряды. Например, службы за упокой, крещение.
     — На такие мероприятия мы обычно приглашаем дополнительного переводчика: над гробом покойного руки заняты кадилом, — говорит отец Виссарион. — Во втором случае то святой водой окропляешь, то младенца на руки берешь, а при этом читаешь молитвы.
     Венчание в церкви — обряд зрелищный, но и тут священник зовет на помощь переводчика — должны же будущие муж с женой в полной мере представлять свои супружеские обязанности. По обычаю молодые обязаны про себя повторять молитвы вслед за священником. А как это сделать, глядя на сурдопереводчика? Жених с невестой в немой молитве обмениваются кольцами и соединяют руки перед алтарем.
     Чтобы Господь зарегистрировал брак на небесах, не обязательно просить его об этом вслух.