Уникальное дело слушается сейчас в Никулинском суде Москвы. Во-первых, необычен сам подсудимый, китайский гражданин, — его судьбой интересуются очень высокопоставленные лица в КНР. А во-вторых, он, похоже, имеет редкий шанс доказать свою невиновность! Китаец сам пытается поймать за руку милиционеров, которые обвинили его в покушении на незаконный сбыт героина.
Гражданин Китая Чжу Чжифэн — не подпольный гастарбайтер, а торговец, который занимался в Москве вполне легальным бизнесом. Один из его старших братьев, который специально прилетал в Москву после ареста Чжу, — депутат китайского парламента. Трех созывов подряд, в том числе нынешнего. Еще два брата на родине — директора крупнейших заводов. За него просит Ху Дэпин — заместитель председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания (кстати, сын бывшего секретаря ЦК Компартии Китая). Другой ходатай — академик РАН Михаил Титаренко, директор Института Дальнего Востока и председатель Общества российско-китайской дружбы.
— Дело Чжу Чжифэна, связанное якобы с продажей наркотиков, привлекло в Пекине особое внимание, — написал Титаренко в письме к генпрокурору Юрию Чайке, — потому что в КНР за преступления наркотической направленности предусмотрены очень суровые меры наказания, вплоть до смертной казни.
А пожилой г-н Хань Цунь Ли, почетный председатель общества китайцев, проживающих в России, явился в суд с группой соотечественников — он предложил взять обвиняемого на поруки: поселить у себя в доме, прописать и следить, чтобы тот не сбежал от правосудия.
Да, крупную рыбу поймали милиционеры!
Но, конечно, торговать наркотиками мог и такой. Бывает.
Проверочная закупка
Летом прошлого года 34-летний компьютерный программист и бакалавр физических наук Чжу, не зная по-русски ни единого слова, приехал в Москву, чтобы стать здесь бизнесменом. Авантюра, конечно. Он не бедствовал — снял квартиру, купил новехонькую “Мицубиси” (“на метро я ездить не мог, так как не разбираюсь в надписях”). Зарегистрировал фирму “Для тебя” и на одном из столичных рынков электроники, около станции метро “Багратионовская”, начал оптом торговать картами памяти для цифровых фотоаппаратов и МР3-плеерами.
— У меня была возможность дешево приобретать последние новинки в Китае и дешевле, чем другие, продавать здесь, — объяснил Чжу.
24 апреля 2006 года сотрудники милиции задержали его около собственного подъезда за покушение на продажу пакетика с 0,4 г героина дрянного качества. По данным следствия, примерно в 20.15, находясь у дома 19 по ул. Нежинской, китаец в ходе проверочной закупки за 1 тысячу рублей продал героин некоему Ежову, после чего был задержан сотрудниками милиции — покупатель оказался участковым уполномоченным ОВД “Басманное”.
Когда в обвинительном заключении появляются слова “покушение на незаконный сбыт наркотиков”, это всегда означает, что злодея схватили за руку во время довольно распространенной операции — “проверочной закупки”. И что только благодаря этому он не смог довести свой преступный умысел до конца.
Это также означает, что за процессом обмена денег на наркоту зорко наблюдали понятые, а роль покупателя исполнял милицейский агент, или же оказавшийся на крючке наркоман, или даже сотрудник милиции.
Но от операции “проверочная закупка” требуется строгое выполнение следственных действий — регистрируют заявление о готовящемся преступлении, готовят бланки документов, ксерокопируют купюры и вписывают в протокол их номера, вместе с понятыми досматривают закупщика: не припрятано ли у него самого немножко наркоты?
Когда же эти требования не соблюдаются, чаще всего можно сделать вывод: тут имела место никакая не “закупка”, а обычная ментовская липа. Подброс наркоты. Тоже не редкость, между прочим.
Наркоторговец Чжу
Вот что рассказали на следствии свидетели обвинения — сотрудники милиции и понятые.
Однажды в апреле около метро “Багратионовская” познакомились двое — участковый Дмитрий Ежов и гражданин КНР. Сперва молодые люди обсудили достоинства разных моделей мобильников, а затем китаец в ходе разговора предложил русскому героин на продажу. Назначил день сделки — 24 апреля, оставил свой номер телефона. Ежов, понятно, тут же сообщил об этом своему знакомому — майору Артуру Дадаеву, старшему уполномоченному 10-го отдела 4-й оперативно-розыскной части при УБОП ГУВД Москвы. А убоповец предложил ему поучаствовать в операции “закупка”.
Операция, по версии следствия, проходила так. Около здания ГУВД, что на Петровке, досмотрели Ежова, вручили ему деньги. Около 17 часов позвонил китаец. Договорились встретиться с ним в восемь вечера на Нежинской улице (там Чжу снимал квартиру). Ежов еще перезванивал ему, уточнял адрес. Затем, заранее приехав на Нежинскую, группа — Ежов, Дадаев, еще один сотрудник милиции и двое понятых — заглушила моторы и стала поджидать продавца. Примерно в 20.10 неизвестный автомобиль подвез к дому пассажира — худощавого азиата. Это и был Чжу Чжифэн.
Участковый вышел ему навстречу, а когда пакетик с героином перекочевал ему в руки, подал условный знак — закурил сигарету. Дадаев забежал за китайцем в подъезд и вывел на улицу. Сопротивления тот не оказывал. В ОВД “Очаково-Матвеевское”, куда доставили задержанного, среди принадлежащих Чжу 500-рублевок обнаружились и улики — две такие же купюры, но только предварительно отксерокопированные. При этом Чжу Чжифэн пояснил, что все изъятое принадлежит ему лично.
Какие еще нужны доказательства?
Правда, следствие почему-то не взяло смывы с пальцев Чжу и не отправило на экспертизу содержимое кармана, где он будто бы хранил героин, но ведь это уже детали…
Как будет по-русски “наркотик”?
Если и были в версии подозрительные мелочи, так следствие (уголовное дело расследовало следственное управление УВД Западного округа) ими пренебрегло. А эти “мелочи” говорят о том, что задерживали китайца совсем в другое время и абсолютно иначе, чем значится в протоколе!
Ну, например, трое участников операции — участковый и два убоповца — в один голос твердили, что Чжу доставила к дому какая-то неизвестная машина. А оба понятых — будто он, наоборот, вышел на встречу с Ежовым из подъезда.
Но главное — организаторы операции не учли бдительности старушки-консьержки. Пенсионерка Римма Ануфриевна не только подробно описала всю — чрезвычайно странную! — процедуру задержания китайского оптовика. Но запомнила и номер милицейской машины, а по фото на служебном удостоверении уверенно опознала Ежова.
Припаркованный у подъезда ментовской “ВАЗ” с сильно тонированными стеклами она действительно заметила около 17.00—17.30. “Через несколько минут, — припомнила пенсионерка, — во двор въехала светлая иномарка, за рулем которой я заметила девушку-азиатку, а рядом с ней китайца, который проживает в нашем подъезде (это был Чжу, который вместе с друзьями по курсам русского языка катался по Москве. — Авт.).
В тот момент из темной автомашины вышли двое молодых людей, кавказец и славянин (Артур Дадаев и Дмитрий Ежов). Кавказец стоял возле машины, а славянин пошел в сторону от дома. Китаец кивнул мне в знак приветствия и прошел мимо меня и мимо кавказца, никак на него не отреагировав. Когда он стал входить в подъезд, кавказец вбежал за ним без разрешения, что меня сильно возмутило…”
Это прямо опровергало милицейскую версию. Получалось, контакта между Чжу и участковым и приема-передачи пакетика с наркотой и в помине не было!
Девушка с иномаркой, которая подвезла его до подъезда, тоже явилась в суд — через переводчика давала показания нежным, переливчатым голоском, как заморская птичка.
— Вы точно помните, что это было в 17, а не позже, в 20 часов? — спросили ее.
— Могу гарантировать.
Ну и совсем непонятно было, как парень, который только за 1,5 месяца до задержания начал учить русский язык, мог свободно общаться с покупателем и даже обсуждать с ним сотовые телефоны. Такое даже бакалавру не по плечу!
— Я обучаюсь совсем недавно. Мы изучали только алфавит и русские буквы. Я мог говорить по-русски только отдельные фразы, — заявил он на суде через переводчика.
Адвокаты запросили характеристику на китайца из следственного изолятора: может, врет? Оказалось, что и в камере он не мог связать ни слова по-русски. А другая его соотечественница удивилась: “Вопросы бизнеса он решает через китайцев, с русскими ему общаться фактически не приходится. Как он мог сбывать наркотики русским людям, не зная языка? Я присутствовала при избрании ему меры пресечения в суде, и Чжу Чжифэн спрашивал меня, как слово “наркотики” звучит по-русски”.
Как это делается?
В СИЗО Чжу Чжифэн начал знакомиться с материалами уголовного дела. Пытливый китаец извлек много интересного из… приобщенной к делу детализации телефонных переговоров участкового Дмитрия Ежова.
Разобрался, например, в ситуации, которая в момент задержания казалась ему чистым абсурдом. Чжу усадили в машину с Дадаевым и Ежовым. Убоповец отобрал его телефон, набрал чей-то номер, но общаться не стал. А следом Ежов нажал кнопку уже на своем сотовом. В машине раздался звонок — это заработал мобильник Чжу.
— Я видел, что они используют мой телефон, но что происходит, не понимал, — заявил Чжу на суде.
А это милиционеры фабриковали доказательство вины задержанного. Два встречных звонка были нужны для того, чтобы подтвердить — задержанный, мол, действительно созванивался с “покупателем”, называл ему адрес. Звонок, организованный от лица Чжу, отмечен в 17.14. Но… неувязочка вышла! Еще в 16.57 Ежов находился около дома Чжу и болтал по телефону с другим человеком, о котором речь пойдет ниже. Это видно по распечатке переговоров участкового, которые зафиксированы в ячейке сотовой связи, находящейся в соседнем доме, — там установлена приемно-передающая антенна. Откуда Ежов знал, куда приехать, если, по милицейской версии, китаец еще не назвал адреса? Выходит, права консьержка — машина с ментами в это время уже стояла у подъезда и подкарауливала жертву?
То, что Чжу задержали на три часа раньше, чем значится в бумагах, можно считать доказанным. Но к чему операм лишние хлопоты — вписали бы в протокол точное время, и ладно? Нет, документы должны быть заполнены перед задержанием, а не после. На это и потребовалось время.
Ну хорошо, если Чжу Чжифэн — невинная жертва подставы, то откуда у него объявились переписанные купюры? На суде он объяснил и это:
— Дадаев спросил, где у меня деньги. Я достал из заднего кармана джинсов 13 купюр по 500 руб. Он пересчитал, затем ушел в другую машину, а когда вернулся, снова медленно пересчитал их передо мной и всунул их мне в задний карман. Та же сумма, такие же купюры… Я ничего не заподозрил.
Тайна распечатки
В камере Чжу внимательно изучил распечатку разговоров милиционера Ежова. И — ахнул! Там регулярно встречались три номера, которые и ему были прекрасно знакомы. А принадлежали они его бывшему партнеру по бизнесу.
Историю своих отношений с крупным оптовиком с того же рынка, афганцем по имени Дали, Чжу изложил на процессе. На следствии — не решился: “Я предполагаю, что между милиционерами, которые меня задерживали, и следователем, ведущим дело, есть связь” (судебное разбирательство не закончено, и поэтому писать о пикантных подробностях, позволяющих сделать такой вывод, еще рано).
Он ждал суда. А на суде все выложил.
Поначалу весь свой товар китаец сбывал Дали. Но с февраля 2006 года решил торговать самостоятельно: арендовал павильон, с помощью переводчика открыл оптовую торговлю. Дали, разумеется, это не понравилось — он боялся, что крупные клиенты уйдут к Чжу. Их деловые и личные отношения серьезно испортились.
Накануне задержания бывший партнер вернул Чжу Чжифэню крупную сумму — долг за товар. А 24 апреля внезапно позвонил: поинтересовался планами на день, уточнил, когда Чжу собирается вернуться домой. Тот ответил: буду в 17.
В 17 с минутами Чжу задержали.
“Потом Дадаев и Ежов вывели меня из машины и снова повели к подъезду, Дадаев имитировал движение ключом, сказал слова: “дом, смотреть”. Я понял, что они хотят обыскать мою квартиру. Сейчас я понимаю, что они знали о деньгах, которые Дали отдал мне за два дня до этого. Я знал, что их действия незаконны, и не хотел, чтобы милиционеры попали в мою квартиру. Я сел на землю и сказал, что не пойду”.
Опера идти на приступ не решились.
— Я семь месяцев провел в тюрьме и считаю себя оклеветанным. У меня есть четкое понимание, кто, как и за что это сделал, — заявил гражданин КНР в суде. — Я уверен, что Дали заплатил деньги, чтобы с помощью милиционеров убрать меня как конкурента с рынка, чтобы я не перехватил его бизнес.
Друзья до гроба
После заседания суда я встретилась с адвокатами китайского бизнесмена и попросила передать мне копию распечаток. В апреле, получалось, участковый из ОВД “Басманное” Ежов разговаривал с Дали… 39 раз! Случайной ошибкой такая частота контактов быть не могла. Тем более что рынок находится на территории совсем другого ОВД.
Вот роковой день 24 апреля — 9 соединений Ежова с Дали. И перед самим задержанием, и сразу после него! Многозначительная подробность: бывший партнер китайца, оказывается, все время маячил где-то рядышком с местом действия — его мобильник зафиксировала та же приемно-передающая станция. Что это означает — заказчик подглядывал за услужливыми ментами из-за угла?
Но точно ли телефон принадлежит оптовому торговцу? Звоню по номеру:
— Здравствуйте, можно позвать Дали?
Бойкий голос с восточным акцентом. Это приказчик Дали, он из Бангладеш:
— Дали нет. Что желаете? Какой товар вам нужен?
— А где он, почему не может поговорить?
— Уехал на 2—3 месяца. Но все вопросы можете решить со мной.
Вопросов нет. Телефон принадлежит афганцу, но тот покуда где-то отсиживается. Сам участковый, сыгравший мелкую роль закупщика, кстати, сразу после операции — в мае этого года — уволился с места службы. Суд посылал ему повестки — он не приходил. Явился только на третье по счету заседание и сообщил, что подробностей не помнит.
— В каких отношениях вы находитесь с Дали? — спросили у него. — Он мой друг, — отвечал бывший мент.
Как известно, президент Путин велел навести порядок на торговых рынках (правда, на продуктовых) и назвал то, что там творится, беспределом: “Сплошная коррупция в административном аппарате и в правоохранительных органах”. Но милиции можно, похоже, не волноваться — в пестром и мутном котле диаспор она слишком хорошо ориентируется и не забывает о своих интересах.