— Я ведь имею право отказаться отвечать на вопросы.
— Имеете. А я имею право отправить вас обратно в Абхазию.
В мои планы не входит возвращаться в Абхазию. Не входит это и в планы моей редакции. Но путь из Абхазии в Грузию проходит сейчас через эту маленькую будку, где человек неброской внешности что-то старательно записывает в блокнот крупным почерком.
Мне много раз приходилось проходить по Ингурскому мосту и туда, и обратно, и такого здесь никогда не было. Неужели и впрямь дело идет к войне? Тяжела участь грузинского разведчика...
— Наблюдали ли вы тв Абхазии передвижения войск? — первый вопрос, корторый мне задали на границе.
— Нет! Что вы, какие войска? Там море, солнце, чайки, отдыхающие на пляже.
— Были в Кодорском ущелье?
— Нет! — уличить меня во лжи грузины не смогут, ведь российских газет они не читают.
Беседа с этим человеком из госбезопасности на грузинском пропускном пункте у Ингурского моста убеждает меня в одном: против Абхазии действительно готовится что-то серьезное. Иначе к чему эти расспросы — про войска, про Кодорское ущелье?
Незадолго до того министр обороны Абхазии Султан Сосналиев говорил на пресс-конференции о том, что в Кодорском ущелье сейчас происходит мягкая подмена находящихся там подразделений МВД спецназом из горно-стрелкового батальона.
...Автобус, полный оживленно галдящих гальских мегрелов, тащится по Ингурскому мосту. Внизу блестит река. Большинство женщин одеты в черное. Сквозь непонятную мне речь то и дело прорывается: “Окруашвили!”, “Бурджанадзе!”, “Квициани!”
— В нормальной стране, — обращается ко мне один из пассажиров, — никто не знает фамилии своего министра обороны. А у нас пятилетний пацан знает, кто такой Окруашвили, кто такой Саакашвили…
— Работы нет, денег нет, — подхватывает другой. — И тут еще война! В Гальском районе все в панике.
— Нельзя было вводить войска в регион, в котором конфликт, — говорит женщина. — Нет, мы не боимся и пока не уезжаем, но обижены на правительство Грузии. У нас и так сложное положение, зачем они нас подставляют?
Залитый солнцем Тбилиси — словно другой мир. Какая война, какое Кодорское ущелье? Всех беспокоит рост цен на бензин. Оппозиция решает важнейший вопрос: тактика на предстоящих осенью местных выборах. Лидер лейбористов Шалва Нателашвили убежден, что выборы нужно бойкотировать: закон, по которому они будут проходить, — “фашистский”. “По аналогичному закону пришел к власти Муссолини. Все мандаты забирает партия, получившая перевес всего в один голос”.
В офисе лейбористов висит перевернутый портрет Саакашвили.
— Имейте в виду, что сейчас из моего кабинета идет трансляция в министерство Мерабишвили (объединенное полиции и общественной безопасности. — Авт.), — говорит Нателашвили. — Я иногда специально крою их матом, чтобы не скучали. У нас полностью прослушиваются и стационарные телефонные линии, и мобильные телефоны. В Грузии две мобильные компании, одна принадлежит министру обороны, другая — зятю Шеварднадзе. Все разговоры подслушиваются, анализируются.
После встречи на Ингури я ничему не удивляюсь. Кодорская операция послужила сигналом к репрессиям против оппозиции. Первым по обвинению в измене родине и “интеллектуальной поддержке мятежа Квициани” был арестован лидер движения “Вперед, Грузия” Ираклий Батиашвили. Бывший министр госбезопасности имел неосторожность беседовать с кодорским мятежником по телефону.
— Я готов: чашка, ложка, вещмешок! — смеется политик. — Но чтобы меня арестовать, нужно принять закон о борьбе с политическим экстремизмом. Кстати, наш призыв был услышан и партизанами, и солдатами, которые отказались выполнять приказ и стреляли в основном в воздух.
— Зачем нужна была Саакашвили эта операция? — спрашиваю я.
— Саакашвили чувствует, что теряет власть. Его ждет тяжелая осень. Этой акцией он надеялся разжечь у народа надежду на восстановление территориальной целостности Грузии. Но Кодорское ущелье и так было под юрисдикцией Грузии. Там жили грузины. Зачем там понадобилась операция, я не понимаю — может быть, я плохой политик. Зачем нужно было использовать там авиацию, сухопутные войска? Большинство населения Грузии считает, что это была провокация, абсолютно ненужная.