Террорист номер один “прославился” на всю страну в июне 1995 года — во время захвата больницы в Буденновске. Разговор Басаева с Черномырдиным слышала вся страна.
Но мало кто знает, что этих бесед было несколько. Свидетелем, пожалуй, самых диких переговоров за всю современную историю терроризма была спецкор “МК” Юлия КАЛИНИНА.
Разговоров было пять или шесть, но у меня записано только четыре. Речь идет о том, на каких условиях Басаев освободит заложников. Его план такой: сначала Черномырдин должен по телевизору прочесть заявление о прекращении войны и начале переговоров. Тогда Басаев отпустит сто женщин с детьми. Потом ему пригонят к больнице десяток автобусов. Он возьмет 150 добровольцев из числа заложников, доедет с ними до безопасного места в Чечне и там отпустит. Остальные заложники выйдут на свободу, как только террористы отъедут от больницы.
Разговор №1 (18 июня, утро)
“— Алле, Виктор Степанович? Прочитать вам? Алле?
Согласованный текст на 10 часов 40 минут 18 июня 95-го года, город Буденновск. Обязательства со стороны Правительства Российской Федерации в лице…
…Вот сволочи. Черномырдин не слышит, это кто-то другой.
…Да. Да, нормально более-менее. С кем я говорю?
…Да. Э, тишина! Алее, с кем я говорю? А, здравствуйте, добрый день. Уже все готово, прочитать вам текст?
Согласованный текст на 10 часов 40 минут 18 июня 95-го года, город Буденновск. Обязательства со стороны Правительства Российской Федерации в лице председателя правительства Черномырдина. Немедленно прекратить военные действия и бомбардировки на территории Чечни. Все остальные вопросы, в том числе и развод войск, решить исключительно мирным путем на основе переговорного процесса. Лицо, уполномоченное вести переговоры с чеченской стороны, — Усман Имаев. Со стороны Шамиля Басаева: освобождение заложников за исключением группы обеспечения гарантий безопасности. Алле? А? Алле, сейчас плохо слышно. Алле? Непонятно, плохо слышно, Виктор Степанович. А? Лицо, уполномоченное вести переговоры с чеченской стороны, — Усман Имаев. Дальше читать? Со стороны Шамиля Басаева освобождение заложников за исключением группы обеспечения гарантий безопасности. Все. Время исполнения: 1) заявление председателя Правительства РФ Черномырдина 2) освобождение Шамилем Басаевым заложников в количестве ста человек сразу после выступления Черномырдина. Остальные, за исключением группы обеспечения гарантий безопасности, отпускаются в течение времени обеспечения безопасности выезда группы Шамиля Басаева. Шамиль Басаев и от Правительства РФ по поручению Черномырдина глава делегации Ковалев.
…То есть безопасность выезда. Если через полчаса мне автобусы поставят, я через полчаса уеду, отпущу… Через сутки — через сутки. Это технический вопрос. Алле? Я прочитал все уже. Вы поняли?
…А? Да. Следующий вопрос: я всех освобождаю заложников. Теперь время исполнения. С вашей стороны это ваше заявление. А? Да. С моей стороны я сразу же отпускаю сто детей и тяжелобольных. Сразу же. Могу сейчас отпустить, сразу после нашего разговора. Остальные — как мне в местной администрации приготовят средства выезда — сразу их отпускаю. Сегодня приготовят — сегодня. Да. Да-да, сейчас более-менее.
…Виктор Степанович! Да, я слышу, понял. Я на все это согласен, но мне нужно тогда сегодня же и уехать соответственно. Средства передвижения нужны, если я сегодня отпускаю. Алле? Они через пятнадцать минут мне поставят технику — я уеду через пятнадцать. Вечером — вечером. Я в таком смысле говорю. Да. Да. Я буду ждать. А? Хорошо, я этим начну заниматься. Только одна просьба, Виктор Степанович. До сих пор идет обстрел снайперов, с БМП иногда стреляют по зданию… Но вы вчера давали (указание), а всю ночь стреляли, Виктор Степанович. Надо проследить за этим. Все, понял вас. Нет проблем тогда… А, прервали”.
Разговор №2 (18 июня, ближе к вечеру)
“…Нет пункта “все остальные вопросы, в том числе и развод войск, решить исключительно мирным путем на основе переговорного процесса”… Не, Виктор Степанович, не надо так говорить. Потому что прекратить военные действия — это одно. А мирным процессом решить остальные вопросы и развод войск — это совсем другое… Внесите поправку тогда… И развод войск тоже… Я слушаю. Я со своей стороны все обязательства выполняю, причем безукоризненно. Чего не заметно с обратной стороны, так как минут пятнадцать назад здесь еще были выстрелы. Я понял это. Мне главное, чтоб как мы согласовали текст. По-моему, вот эти депутаты от Правительства РФ по вашему поручению — Рыбаков, Ковалев, Курочкин — они по вашему поручению от правительства со мной подписывали? Ну, так мы согласовали текст? А с какой стати его менять, причем убирать целые абзацы? Ну вот текст, который я вам прочел еще утром… А без этого предложения я не согласен, вы что! Боевые действия можно прекратить и через два дня опять начать… Да. Да. А? Хорошо. Через Медведицкова позвонить?
...Договаривались — сто, я уже отпустил лишнего пятьдесят человек. Остальные все будут готовы, как только обратная сторона нам обеспечит средства… Хорошо, все. До свидания”.
Разговор №3 (19 июня, два часа ночи)
“…Виктор Степанович! В данное время БМП выстрелила, двоих ранили, одного солдата моего и одну женщину, гражданскую. Пять минут вот. И сейчас я у трубки сижу — автоматная очередь была. Здесь депутаты, журналисты, они могут подтвердить… Как это — дураков мало? Если это не выполняется, где гарантии, что остальное будет выполняться?
…Отведите их, если у вас такие нервные войска. Мы же не собираемся никуда бежать. Мои? Мои не стреляют. Это несерьезно с вашей стороны так говорить. Тут депутаты есть — ваши же. …Если будет продолжаться обстрел и у нас будут еще раненые, я вам ответственно заявляю, что я от всех предложений, от всего откажусь… Виктор Степанович, вы не можете этого делать, потому что с нашей стороны нет выстрелов и прочих провокаций... Я хотел бы просто узнать, кто у вас полномочный представитель, который за весь этот бардак отвечает. Хоть один человек есть? Он, Ерин, да, главный? Он за порядком следить не может.
…Вот сейчас опять они технику продвигают. Но если так будет, мы ни к чему не придем.
…Ерин-то не придет сюда. Пусть вон техника не двигается, не стреляют — это и есть спокойствие.
…Виктор Степанович, как может быть железная гарантия, если нельзя здесь элементарно остановить эту стрельбу? Не верю уже. Ну посмотрим… Да… Не, мы сами разминируем. Но вы все равно должны проверить сами каждый клочок, все просмотреть.
…Из администрации люди пусть с нами поедут тоже. Кто — мне разницы нет. Лишь бы был представительный.
…С нами из заложников тоже будут люди.
…А как это? Мы вчера об этом говорили, Виктор Степанович! И в документе есть. Вы о чем? Согласительный документ, я писал, там написано: группа обеспечения безопасности (Черномырдин, утверждая документ, видно, не понял, о какой “группе” там идет речь — что Басаев часть заложников возьмет с собой в дорогу для прикрытия.).
…Это не заложники. Четыреста—пятьсот человек сами хотят с нами поехать. Добровольцы. Я не собираюсь никого насильно туда затаскивать.
…Если сегодня ночью будет продолжаться обстрел… Если у меня раненый или убитый кто будет — я за это отвечать должен? Тем более, если уже договорились, что все, кончено.
…Позвонить я не смогу. Потому что связи здесь и так нет нормальной.
…Разве это связь?
…Я свои обязательства выполнял и буду выполнять при одном условии. Если у меня сегодня убитые или раненые будут, я оставляю за собой право решать. Потому что мне без разницы. Я смертник.
…Я не про штурм говорю. Штурм меня не беспокоит. Говорю, вот эти беспорядки. Не лучше будет, если вы конкретный приказ отдадите своему министру Ерину, чтоб он конкретно за это отвечал — за каждый выстрел.
…Сейчас… буду стараться до вас дозваниваться до утра… Ну отдайте приказ, и пусть он сам проходит по всем позициям и каждого солдата по башке бьет и говорит, чтоб не стрелял. Вот это будет порядок”.
Разговор №4 (18 июня, 10 часов утра)
“…Вчера мы договаривались, что с нами поедут добровольцы. Так вы послушайте, что предлагает Ерин. Напечатали бумажки, вы послушайте: “Я — ну там фамилия, имя — добровольно присоединяюсь к бандитской группе Шамиля Басаева и выезжаю с ней в Чеченскую Республику, осознавая все возможные последствия своего решения”. Ну это же вообще кретинизм. “Добровольно присоединяюсь к бандитской группе” — то есть люди как бы бандитами становятся.
…Они сами записались в списки. Чтоб побыстрее освободить заложников, чтоб и самим побыстрее освободиться. В списки уже лишние люди просятся, которые не нужны”.
Тогда никто не знал, что Буденновск — это не конец, что впереди взрывы на улице Гурьянова, на Каширке и в Волгодонске, и “Норд-Ост”, и взрыв на “Автозаводской”, и Беслан… И чтобы понять, что переговоры с такими людьми, как Басаев, бессмысленны, понадобилось долгих 11 лет.
КОММЕНТАРИИ ПОЛИТИКОВ
Президент России Владимир Путин:
— Это заслуженное возмездие для бандитов за наших детей в Беслане, в Буденновске, за все теракты, которые они совершили в Москве, в других регионах России, включая Ингушетию и Чеченскую Республику.
* * *
Премьер-министр Чечни Рамзан Кадыров:
— Мы благодарны тем, кто уничтожил Басаева, но он мой кровник, и я обещал его уничтожить. Сожалею, что это сделал не я. Сегодня уничтожен Шамиль Басаев, и я не сомневаюсь в том, что эта участь ждет и Умарова.
Президент Чеченской Республики Алу Алханов:
— Уничтожение Шамиля Басаева практически подводит черту под контртеррористической операцией на территории Чеченской Республики. Я считаю, что сегодняшний день можно считать датой логического завершения тяжелейшей борьбы с незаконными вооруженными формированиями, которую проводили спецслужбы, федеральные силы и правоохранительные органы.
* * *
Председатель Совета Федерации Сергей Миронов:
— Хочу поздравить всех с ликвидацией одиозного террориста Шамиля Басаева — убийцы женщин и детей. Хочется напомнить нашу пословицу: сколько веревочке ни виться, все равно конец будет. Любое преступление должно быть неотвратимо наказано. Это хороший урок и сигнал всем террористам, действующим в России и за рубежом.
* * *
Глава Счетной палаты, бывший премьер РФ и директор ФСБ Сергей Степашин:
— Уничтожение террориста Шамиля Басаева означает новый качественный этап в работе российских спецслужб. Для меня Басаев, можно сказать, был кровником. То, что он сотворил в Буденновске, было сильнейшим ударом по стране. Уничтожение Басаева являет собой коренной перелом в борьбе с терроризмом в целом.