Человек получил удар ножом в сонную артерию. И — выжил. То ли быстрота реакции спасла, то ли броня накачанных мышц защитила. Или случилось чудо — вмешательство небес? Лезвие отклонил ладонью. Фонтан крови зажал рукой. Без задержки попал в Склиф, на хирургический стол.
Громиле с ножиком тоже повезло: он на свободе, перед законом чист — суд прекратил уголовное дело. А какие проблемы — жертва-то жива?..
Иногда Фемида ведет себя как злобная тетка. А иногда — как заботливая мамаша. О способах, которыми виновного можно увести от ответственности, читайте расследование “МК”.
45-летнего чоповца Михаила Загнитко едва не зарезали полгода назад, 29 июня, на службе. Что там у его обидчика переклинило в мозгах — сказать трудно. Повод для агрессии яйца выеденного не стоил: хулигана просто попросили... подвинуться.
Охранное предприятие Михаила караулит большую товарную базу в Алтуфьеве: следит за пропускным режимом, ну, и чтоб ценности не воровали. Место оживленное, особенно в разгар дня — груженые фуры без перерыва, одна за другой сворачивают с Илимской улицы на подъездную дорожку к базе. В тот день одним из грузовиков была “газелька” — она развозила по городу большие бутыли питьевой воды.
Водитель — 32-летний Ризван Гаджикутаев — поставил ее недалеко от ворот.
Но загородил дорогу остальным. Начал расти хвост из грузовиков.
* * *
Первой к нему вышла кладовщица — попросить по-хорошему, чтоб сдал машину назад. Мол, ты, парень, фуру заблокировал, а мне ее обслуживать пора, иначе простой... Но в ответ такие слова услышала, что потеряла дар речи. И пошла за охраной — чтоб навели порядок. У громилы-то — футболка размера XXXXL, а рост — за 1,8 м!
Начальник смены — Константин Катеров — послал выяснить, в чем дело, охранника Михаила Загнитко. Загнитко поговорил с водителем, затем доложил начальнику: тот отъехать отказался, ведет себя нагло. И получил новый приказ: “Ну, тогда иди скажи, что я ему въезд на территорию запрещаю”.
По словам Загнитко, сам он держался вполне достойно и сдержанно. Тут, конечно, слово против слова. Мог он поддеть чем-то буйного водилу — по матушке послать или насчет национальности проехаться?
— Исключено категорически! — уверен Катеров. — У нас идиотов не держат, порядки строгие.
А громила все сыпал угрозами, накручивал себя: “Чего вылупился, я тебе глаза выколю”. Наконец пообещал: “Ну, сука, убью!” Вернулся к машине. Вынул что-то из кабины и опять направился к охраннику.
— Михаил как вскрикнул: “Меня порезали!” Гляжу: он шею зажал, а крови-то сколько...
Кровь залила перетрусившему хулигану белую футболку.
* * *
На допросе он врал:
“Потерпевший (...) рукой потянулся за дубинкой, рядом с дубинкой находился пистолет, и данную угрозу я воспринял как реальную (...) с ножом в руке подошел к потерпевшему и продемонстрировал ему, что у меня есть чем защититься. Потерпевший замахнулся на меня дубинкой, и в этот момент я инстинктивно махнул ножом (...). Я испугался, сделал несколько шагов в сторону машины и отбросил нож”.
— Пистолета у Михаила не было, ему не положено. Дубинкой не махал. У нас вообще все, что происходит у ворот, записывается на видеокамеру (на кассете, отснятой камерой наружного наблюдения, видно, что чоповец не грозил буяну ни стволом, ни дубинкой, ни даже пальчиком. — Авт.). А этот гад нож попытался скинуть грамотно: сиганул во-о-н туда, на стройплощадку, и забросил в траву — потом нашли. Мы с напарником — за ним. Догнали метрах в 50, взяли в кольцо. Он руки и поднял. Надели наручники, а потом сдали милиционерам.
Нож оказался кустарно сделанной копией охотничьего: длиной 23 см, с 11-сантиметровым лезвием, из прочной стали. Такой, с лезвием больше 10 см, уже считается холодным оружием.
Нож складной: раскрыть его одной рукой сложно, надо двумя. На все про все — дойти до машины (это шагов 20), вернуться с ножиком, раскрыть его и ударить — у бешеного хулигана ушло минуты три. Получается, удар был чем угодно, только не необдуманным порывом, когда от решения до исполнения — миг.
* * *
Охранника спасла отменная спортивная реакция. Заметив нож, летящий в самое опасное место — сбоку, ниже челюсти, туда, где проходит сонная артерия, — он инстинктивно успел подставить ладонь. Порезал руку, конечно, но острие в последний миг чуть сбилось, изменило направление.
А еще повезло, что наработал себе могучие, развитые мышцы. Тяжелой атлетикой Михаил занимается с юности: “Я до сих пор качаюсь”.
В 15.10 наряд “скорой помощи” доставил Загнитко с диагнозом “глубокое колото-резаное ранение 3-й зоны шеи” в институт им. Склифосовского. И сразу — в операционную. Шили уникального раненого показательно — с комментариями, объясняли студентам, что да как.
Он чуть больше недели провел в Склифе, затем долечивался в своей поликлинике в Люберцах. Рану ночами ломило страшно — как ни одну за всю его жизнь. Словно смерть вымещала на нем злобу, что не попался ей в этот раз, увильнул. В общей сложности, рассказал мне Загнитко, лечение заняло ровно три недели.
И это очень важная деталь. Потому что Михаил даже предположить не мог, как пострадает из-за этого. Главным образом материально, но и морально тоже будет очень обидно.
— Я сам просил врача меня выписать поскорее — торопился на работу, деньги нужны. Не знал, что проболеть нужно больше 21 дня!
Но об этом после.
* * *
Против киллера-истерика отдел дознания ОВД “Алтуфьевский” возбудил уголовное дело. Но так уж звезды сошлись, что очень скоро дознаватели прониклись к Ризвану Гаджикутаеву теплыми чувствами.
И стали ворожить ему на полную катушку.
Сперва задержанного, как водится, собирались отправить в СИЗО. Но 2 июля внезапно передумали, выпустили. На постановлении об аресте, заготовленном для суда, начальница отдела дознания заботливо поставила редчайшую визу:
“Считаю, что ножевое ранение причинено не из хулиганских побуждений (? — Авт.). Кроме того, Гаджикутаев ранее не судим, является гражданином РФ, имеет на иждивении малолетнего ребенка, постоянно проживает в г. Москве, занимается общественно-полезным трудом. Считаю возможным избрать меру пресечения, не связанную с лишением свободы”.
Всем бы такую заботу! Интересно, что само дело возбудили как раз за хулиганство. Но по наиболее легкой, первой части статьи (наказание — до 2 лет лишения свободы). А не по более серьезной, третьей (“хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия”, от 4 до 7 лет). Как будто никакого ножа и в помине не было.
Экспертизу ножа — оружие это или нет? — делать не стали.
* * *
Гаджикутаева обласкали, а с потерпевшим обошлись крутенько. Допросили только в Склифе, на другой день после операции. Он после шока и наркоза соображал слабо. Припомнил что смог. Накарябал в протоколе: мол, имейте совесть, следственных действий со мной пока не проводите из-за плохого самочувствия. И как сглазил. Больше, несмотря на все просьбы, допросов не было. Даже на очной ставке с громилой его ни о чем не спрашивали.
Адвокат Михаила разыскала кладовщицу базы. Та вспомнила, с чего начался конфликт, как ее напугал Гаджикутаев. Дознание этими показаниями не заинтересовалось. Не стало искать и свидетеля-шофера, который видел все с первой до последней минуты.
18 июля Загнитко узнал, что ему, оказывается, уже провели судмедэкспертизу. Заочно, по медкарте, изъятой в институте им. Склифосовского. Эксперт сосчитал, сколько дней Михаил проболел, и дал заключение: вред здоровью легкой степени.
Прочитав это, Загнитко, который еще чувствовал на горле острую сталь и глотать не мог, возмутился: да поймите, меня пытались убить! Всерьез, без дураков! Специально метили в шею. Орали “убью!”. Угроза оказалась реальной. Да, я не погиб, но заслуги громилы тут нет: он промахнулся, может быть, на миллиметр.
Адвокат попросила дознавателя задать эксперту еще вопрос: если б нож проник чуть глубже, наступила бы смерть? “Но смерти же не было”, — пожал плечами дознаватель и в ходатайстве отказал.
— Могло зацепить сонную артерию, все это очень близко, — подтвердил эксперт “МК”, медик-криминалист.
* * *
А уж с историей болезни, изъятой из Склифа, вообще получилось черт знает что. Это — единственный документ, без которого доктора, которые залатали Михаила, не могут дать заключение о степени тяжести травм. Без них Загнитко страховку на работе никак не заплатят! А в материалах дела ее нет — пропала. Чоповец уже с ног сбился — искал ее по всему ОВД. И старшему дознавателю звонил, и зам. начальника отдела дознания, и его начальнице — г-же Денискиной. Приезжал лично, запросы присылал. А ему: жалуйтесь, мол, куда хотите.
Кстати — до сих пор не нашел, хотя уже февраль на дворе. Теперь вот бутырскому прокурору жалуется...
Тут и засомневаешься: не для того ли карта пропала, чтоб новую экспертизу провести было трудно?
* * *
Потому что дальше завертелась настоящая карусель. Если верить защитнику чоповца Ирине Савельевой, Михаил с адвокатом являлись к дознавателю. Тот отказывался показывать материалы дела. А когда они уходили восвояси... подавал рапорты, будто ни Загнитко, ни адвокат для ознакомления с делом не явились. И так — три раза.
После этого дознаватель с чистой душой переквалифицировал действия громилы на новую статью — 115-ю, “Умышленное причинение легкого вреда здоровью”. И незамедлительно передал уголовное дело в мировой суд.
Сам Загнитко тоже говорит, что ничего не подписывал. Хотя статья 115 УК относится к делам частного обвинения, которые возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего. Прокурору он пожаловаться не успел — не знал, что следствие уже закончено.
В результате этой несложной двухходовки горячо любимому кем-то Гаджикутаеву остался буквально шаг до полной отмазки.
Михаил Загнитко не поддержал обвинение: считал, что в действиях обидчика нет состава преступления по 115-й. Попросил мирового судью не привлекать его, против воли, в качестве потерпевшего. Даже на суд не ходил — выражал этим свой протест.
Судья с ним согласилась. И благополучно прекратила уголовное дело. Фактически — оправдала Гаджикутаева. Ему даже штраф уплатить не пришлось.
Заявление Загнитко сейчас разбирают в Бутырской прокуратуре. Он снова просит привлечь Гаджикутаева по обвинению в покушении на убийство. “МК” будет следить за этой историей.
Я попросила прокомментировать эту схему опытнейшего федерального судью в отставке.
— Да, довольно часто, если человека хотят увести от наказания, ему переквалифицируют обвинение на 115-ю. В моей практике были такие случаи. Судья, если бы была решительней, могла бы эту игру поломать: разобраться во всех обстоятельствах и вернуть дело на дознание. Рассматривать его в таком виде было нельзя. А она дрогнула — и начала процесс.