Английский поп-идол, скандалист и выдающийся шоумен Робби Уильямс, выпустив новый альбом “Intensive Care”, вновь оседлал европейские хит-парады. Пока тонкие ценители восторгаются многозначительностью и “продейвидолинчевостью” свежего ролика “Trippin”, Робби, не скрытничая, рассказывает о влиянии мистики и оккультизма на его жизнь и творчество. На импровизированной пресс-конференции перед одним из европейских концертов с Уильямсом законнектился спецагент “Мегахауса” Егор Северянин.
Робби умеет произвести впечатление на репортеров. Например, когда одна девица из английского таблоида поинтересовалась у звездуна: “Я хотела спросить о вашей новой подружке из Лос-Анджелеса. Кто она, как ее зовут, что она делает?” — Робби ответил: “Не ваше дело! Я вам тут ничего не скажу. Но если ты знаешь, в какой гостинице я остановился, то буду рад увидеть тебя позже. Ты такая хорошенькая, у тебя красивые зубки, большая улыбка, прекрасные глаза. Приходи, покормишь меня виноградиком, и я все тебе расскажу”.
“Робби, какие, по-вашему, девушки лучше в постели — англичанки, немки или американки?” — “Я уже вижу этот заголовок! Скажу вам так: лучшие матрасы — в отелях “Four Seasons”, а лучшие постели делают в Англии”.
Я же решил порасспрашивать поп-стар несколько об ином.
— Вы неоднократно говорили, что мечтаете записать “идеальный” альбом. Когда же это наконец случится?
— От идеального альбома меня теперь отделяют всего шесть песен. Пластинка “Intensive Care” — это уже шаг навстречу гениальности, а следующая наконец-таки будет абсолютным шедевром. “Intensive Care” — на сегодня мой лучший альбом. Я всегда так говорю накануне выхода каждого диска, но теперь так оно и есть, это чистая правда. Я остался дико доволен сотрудничеством с моим новым соавтором и сопродюсером Стивеном Даффи.
— Как вам, кстати, работалось с Даффи? Все свои предыдущие хиты вы написали с Гаем Чемберсом, но потом разругались с ним и разошлись. Многие были уверены, что без Чемберса у вас будет большой напряг с хорошими песнями.
— Это, конечно, полная фигня. Стивен Даффи — потрясающий музыкант (Даффи — один из основателей группы Duran Duran, покинул ее еще до того, как она обрела популярность. — Прим. авт.). Он заставлял меня играть так, чтобы я просто превзошел сам себя. В студии я играл на гитаре, басу и клавишных. Благодаря ему я стал лучше владеть инструментами. Мой вклад в процесс создания музыки получился больше, чем раньше. Для меня это более музыкальная музыка. Что про новый альбом скажет Гай Чемберс, меня не волнует. Меня вообще не очень интересует чужое мнение об этой пластинке. Я только хочу, чтобы люди пошли и купили ее.
— Что вы имели в виду, назвав альбом словосочетанием “Intensive Care”?
— Многие думают, что название диска как-то связано с моим психическим состоянием. Людям кажется, что я нуждаюсь в интенсивном уходе. Каждый найдет в этом словосочетании что-то свое, поэтому мне не хотелось бы разжевывать это название. Мне понадобилось два года, чтобы написать и записать эти песни — в моей карьере это был самый долгий период работы над альбомом. Я приложил много усилий для того, чтобы он звучал как надо. Я усиленно его опекал. Этой музыке был нужен интенсивный уход. Видите, это такая игра слов.
— В ваших новых песнях слышны ностальгические отголоски музыки 80-х. С чем у вас связаны эти годы?
— С ностальгией, с творчеством групп Human League, Prefab Sprout, Орана Джуса Джонса и Джоселин Браун. Многие песни 80-х и начала 90-х разбили мне сердце, с ними связаны определенные воспоминания, важные для меня. И мне хочется, чтобы мои песни тоже разбивали людям сердце — и сейчас, и через 20 лет. Чтобы они навевали важные воспоминания из их жизни, чтобы спустя много лет так же вызывали чувство ностальгии.
Мне, например, было интересно пофантазировать на тему классического хита группы Human League 1984 года — песни “Louise”, рассказывающей историю мужчины, который встретил на автобусной остановке бывшую подружку, и его вдруг осенило, что он ее до сих пор любит. Несколько композиций на моем новом альбоме — например, “Ghosts” и “Spread Your Wings” — посвящены именно этой теме, сильным чувствам между бывшими любовниками.
— Это правда, что вы увлеклись мистикой и оккультизмом?
— Да, в новом альбоме есть даже песня о магии, о том, что в каждом из нас живет Гэндальф — “Random Acts of Kindness”. Два последних года я изучал работы исследователя оккультизма Элистера Кроули. Магические дела меня очень интересуют. Моя мать всегда увлекалась сверхъестественными силами, мифами и легендами — всеми вещами, которые делают путешествие человека по жизни более интересным. Но в детстве меня все это сильно пугало. Когда мне было уже за 20, я долгое время не мог заснуть один в темной комнате. Мне все время казалось, что за дверью кто-то есть. Но потом мне удалось побороть эти страхи, и сейчас я ничего не боюсь. Я даже могу превратить вас в лягушку! Разве это не здорово!
— Вы не боитесь угодить в какую-нибудь секту?
— Вообще-то да. Мне нужны настоящие отношения, чтобы я не попал к каким-нибудь сайентологам. Может быть, потому что у меня сейчас никого нет и я чувствую себя одиноко, я ощущаю, что мне не хватает чего-то спиритического в жизни. Поэтому я ничего не исключаю — ведь есть сайентология, буддизм, каббала. Если это делает жизнь лучше и легче, то я займусь этим, почему бы и нет?
— Говорят, что новую песню “Advertising Space” вы посвятили Элвису Пресли. Почему?
— Ну, потому что мне нравится верить, что время от времени я вхожу в контакт с Элвисом Пресли. На самом деле это довольно грустное сочинение — про угасание суперзвезды.
— Кстати, про угасание суперзвезды. Вы ведь хорошо знакомы с Кейт Мосс. Но вы несколько лет назад завязали с наркотой, а она в сентябре оказалась в центре огромного скандала, когда в британских газетах были напечатаны фотографии, на которых она нюхает кокаин. Что вы об этом думаете?
— Я думаю, что массмедиа сегодня за многое в ответе. Мы говорим о женщине, которая никогда никому не причинила зла, не сделала больно и никогда не изображала из себя кого-то, кем она не является на самом деле. Некоторые люди, с которыми я лично принимал кокаин, известные журналисты, между прочим, теперь говорят, что она не должна этого делать. Они пишут всякие истории. Они — лицемеры. У одних людей стало слишком много власти над жизнью других. Поэтому я бы не удивился, если бы Кейт совершила попытку самоубийства в ту неделю, когда информация появилась в газетах. Вы, репортеры, хотите видеть людей мертвыми, вы пожираете и уничтожаете их жизни. От этого лично мне, как публичной фигуре, становится страшно. Потому что иногда в этом нет твоей вины, а вокруг тебя уже повытаскивали ножи, тебя пытаются убить. Это именно то, что случилось с Кейт Мосс.
Она — абсолютная икона, она прекрасна. Каждый раз, когда я ее встречал, она была мила со мной. Так что отвалите от нее. Она не сделала ничего неправильного. То, чем она занимается в личной жизни, должно оставаться ее личной жизнью. Надеюсь, у нее все хорошо. Надеюсь, она уже в реабилитации. Я был в реабилитации после многомесячного наркозаплыва, там нет ничего прикольного. Я верю в то, что она выздоровеет. Кейт заслуживает быть счастливой.
— Вас часто сравнивают с Фредди Меркьюри. Ходили упорные слухи, что вы поедете в турне с воссоединившейся группой Queen как новый солист. Почему же этого не произошло?
— Да, Queen интересовались возможностью выступать со мной, но нам не удалось состыковать графики. Мне кажется, взяв в солисты Пола Роджерса, они сделали правильный выбор. Он умеет петь, а я нет! Он настоящий рок-стар. Но я был очень польщен, что они рассматривали и мою кандидатуру.
— Вас все еще напрягает тот факт, что вы популярны по всему свету, кроме Америки?
— Нет! Я не популярен в США по одной простой причине: я выпустил семь альбомов и на раскрутку в Америке потратил всего два месяца. Даже во Франции я потратил гораздо больше времени! По-настоящему я и не пытался пробиться на американский рынок. Робби Уильямса Америка не волнует. И никогда не волновала. Иначе он приложил бы к этому все свои усилия, он бы мотался по радиостанциям, ходил бы по барбекю-party, пожимал бы всем руки и делал все то, что делают остальные артисты.
Но вот жить в Америке мне очень нравится. Я провел там последние три года. У меня дом в Голливуде, там мы и записывали этот альбом. В Англии я не могу вести нормальную жизнь из-за таблоидов, а в Калифорнии у меня все просто зашибись, меня никто не знает. Я могу спокойно знакомиться с девушками, которым ничего не известно про Робби Уильямса. Это все как-то честнее получается. Хотя любви в моей жизни так пока и нет.
— Раньше ваша слава не давала вам покоя, вы по этому поводу сильно парились, впадали в депрессии и вообще у вас был целый ворох проблем. Как вы сейчас себя чувствуете?
— Очень хорошо, спасибо. Я знаменит на протяжении уже 16 лет, и сейчас я счастливее, чем в школьные годы. Последние два года мне доставляет истинное удовольствие быть поп-звездой. Вы задаете мне вопросы — и мне это страшно приятно.
— У вас больше не осталось никаких фобий и страхов?
— Страх у меня только один. Я только недавно по-настоящему научился играть в футбол. Мне уже 31 год, и мой самый большой страх теперь заключается в том, что я не смогу играть так долго, как мне бы того хотелось. И это я вам говорю на полном серьезе. Больше меня ничего не страшит. В моей жизни нет проблем.
— Чем планируете заниматься лет через 20?
— Я вот поднапрягся, очень хотел выдумать для вас что-то смешное, но не получилось. Я не представляю, что буду делать завтра и даже сегодня вечером, а уж про 20 лет вперед вообще молчу. Я лишь надеюсь, что буду счастлив.