Мистер парадокс и секс-символ, краснобай и баламут. Слухи о нем не кажутся сильно преувеличенными. Наглый, добрый, расчетливый — и это все о нем.
— По некоторым вашим высказываниям мне кажется, что телевидение вы просто ненавидите.
— Это вы меня с кем-то перепутали. Как я могу плохо относиться к тому, что кормит? Мне не всегда нравится то, что приходится делать, но это моя работа, другой у меня просто нет.
— То, что вы делали в “Окнах”, получалось очень органично. Но народ плевался, хотя и смотрел.
— Да с таким рейтингом, с каким выходили “Окна”, пусть плевались бы и дальше. Но как только этот рейтинг пошатнулся, программу сразу закрыли.
— Моей дочке 11 лет. Помню, пришел я пораньше с работы, а она смотрит “Окна”. Я человек, конечно, толерантный, но все-таки решил выключить телевизор.
— Ну и правильно сделали. Но программы уже нет. А то, что вы видите сейчас — это те же “Окна”. Вот только переплюнуть “Окна” невозможно.
— Для вас ТВ второстепенно по отношению к театру и кино?
— Нет. Телевидение позволяет мне собирать полные залы, все абсолютно взаимосвязано.
— То есть вы дорожите своей вхожестью в телетусовку?
— Я ненавижу людей, которые говорят, как некоторые наши премьер-министры: я за свое кресло не держусь, если надо — уйду. Не понимаю тех, кто не держится за свое место. Я за свое — держусь.
— Как низко вы способны упасть, чтобы удержаться за место телеведущего?
— Слава тебе Господи, я не падал. У нас есть программы, где ведущие — просто помойка и программы их помойка. У меня не было таких проектов. Даже в программе “Окна” у меня был абсолютно чистый русский язык, и мне было что сказать.
— Согласен. Но о ком вы сейчас говорили? Или у вас на ТВ нельзя болтать лишнее? А может, плюнете на запреты и скажете?
— Нет, не могу. Ничего, кроме омерзения, у меня эти ведущие не вызывают, но я не хотел бы с такой высокой трибуны, какой является ваша газета, кого-то поливать. Тем более кому-то из зрителей это нравится.
— Недавно я встречался с Дибровым. Его последняя программа на “России” не очень получилась. Я понял, что он немного завидует Малахову. Может быть, вы тоже завидуете кому-то более успешному?
— Давайте будем честными — я достаточно успешен на сегодняшний день. Но доля зависти к тем, кто, на мой взгляд, не всегда заслуженно, а скорее по знакомству оказался на своем месте, у меня присутствует.
— Значит, ваша биография чиста и у вас никогда ничего не было по знакомству?
— Никогда. Это беда моей жизни. Я ни одной работы не получил в тусовке и никогда не был назначен по знакомству. Это просто трагедия, как у доктора Дорна из “Чайки”.
— Тогда еще раз спрошу: какова мера компромисса, на который вы готовы?
— Есть в производстве понятие “допуск погрешности”. Помимо того, что я ведущий, я все-таки актер. Если меня убедить, что это оправдано сценарием, допуск может расширяться довольно долго. Но есть вещи, через которые я бы не хотел переступать. Все-таки слова “порядочность”, “честь” и “мужчина” еще никто не отменял.
— Если для вас важно понятие “мужчина”, вы хорошо знаете, что такое женщина?
— Лет в 18 я бы сказал, что о женщинах знаю все. В 25 — что хорошо разбираюсь. Сейчас говорю, что ни черта в этом не понимаю.
— Считается, что нормальные мужики...
— Я ненавижу слово “мужики”. Мужики ходят за сохой. Считаю, что мужик и мужчина — разные вещи.
— Но это же такое армейское слово — “мужик”.
— Разговаривать на уровне солдатских слов, несмотря на то что я отслужил армию от начала и до конца и что всю жизнь рос в мужицких коллективах, я бы не хотел.
— Ну вы эстет! Дим, вы были женаты?
— Все могло быть.
— Для вас эта тема закрыта?
— Я никогда не говорил, что был женат, и сейчас не говорю, что разведен. Столько прочитал о себе на эту тему забавного: что предыдущая подралась со следующей и т.д. Просто диву даешься.
— Вы можете сказать, почему расстались с женой?
— Нет, я могу сказать, почему вообще расстаются. Все угасает. Проходит время безудержного безумного секса, и куда-то уходит состояние влюбленности, когда ты теряешь сознание от одной только мысли о ней.
— Вы стараетесь “строить” близких вам женщин?
— Зачастую женщинам и собакам проще, когда они чувствуют твердую руку. Скажем, если собаку не научить не подбирать на улице грязь, она не будет знать, что этого не надо делать. Если женщине не хватает твердой руки — помимо, естественно, любви, нежности и ласки, — она может просто сесть на шею. Поэтому женщину нужно держать в натянутой узде.
— Вы понимаете, что за такие слова где-нибудь в Америке вас сразу бы упекли в каталажку за сексизм?
— Ну что вы, я стольких женщин сделал счастливыми. Я не потребитель. Я скорее тот, кто дает.
— Считается, что, если мужчина играет женщину, лучше всего это удается плейбоям и “голубым”.
— Никакой связи здесь нет. Хорошо играют женщин талантливые люди. Наоборот, мне кажется, что гомосексуалисты плохо играют женщин. Их жеманность не имеет ничего общего с природой женского существования.
— Если я вас спрошу, как вы относитесь к гомосексуалистам, то уже знаю ответ: я к ним не отношусь. Правильно?
— Когда про меня пишут такие вещи, это вызывает улыбку. В столь сложной личной жизни, в которой я нахожусь, сказать про меня такое может только человек, который хочет сделать себе дешевую популярность.
— Ну, например, к Боре Моисееву как вы относитесь?
— Замечательно. Меня не волнует социальный статус, вероисповедание и сексуальные притязания — только человеческие качества. И гомосексуалист может оказаться гнидой, и натурал — еще той сволочью.
— Иногда об актерах судят по их имиджу. Понимаю, что это глупо, но некоторые скажут, что для вас наглость — вторая натура.
— Так может сказать только тот, кто меня не знает. Ведь мы с вами понимаем, что зачастую человек, который поет песню о Родине или о свободе, на самом деле — шкура по жизни. А тот, кто поет о любви к женщине, на самом деле просто пед. Все настолько обманчиво. Я не наглый, но могу за себя постоять. И где-то я, конечно, циничен.
— Но в этой жизни без доли наглости и цинизма, наверное, не прожить?
— Совершенно точно. Но цинизм, наглость, сволочизм и жестокость интеллигентного человека не имеют ничего общего с теми же качествами у быдла.
— А как вы относитесь к народу?
— Народ и быдло — разные вещи. Россия живет и худо-бедно процветает. А процветает она именно благодаря народу. А тот, кто с утра у парадного в доме напротив переломал все скамейки, вырвал деревья или перебил памятники на еврейском кладбище, вот это быдло. Хотя очень часто все это настолько перемешивается, и наутро тебе неудобно, что вчера вечером ты сам был быдлом. И ты даешь себе слово быть народом. Но только до следующей рюмки.
— А такое выражение “не обманешь — не проживешь” вы для себя принимаете?
— Да, конечно. Творчество — это на 80% обман. А по жизни я не обманываю. Хотя, может быть, потому что не было еще повода.
— Вы деньги любите?
— Очень, мне нравится в них все: форма, запах.
— Но они же не пахнут.
— Да что вы, они пахнут — то духами, то дерьмом. Но все эти запахи мне милы.
— Получается, служите золотому тельцу?
— А вы нет? Если бы мне за работу не платили, я бы искал другую.