Вчера в Мосгорсуде начался новый процесс по громкому “делу врачей”. Предыдущий приговор — оправдательный, — который вынес четырем медикам Мосгорсуд (их вину тогда сочли недоказанной), Верховный суд отменил. И направил дело на новое рассмотрение.
— Я тоже потерпевший: у меня 15-летнюю дочку врачи зарезали! — с натугой выкрикивал плотный седоволосый мужчина. Он, помнится, и на прошлый процесс исправно ходил.
— А вот кричать с места не надо, — мягко остановил возбужденного старика судья.
Как будто прокручивают старый фильм: тот же судебный зал, те же утомленные лица подсудимых — трансплантологов Московского координационного центра органного донорства (МКЦОД) Петра Пятничука и Баирмы Шагдуровой и врачей 20-й московской больницы — заведующей реанимационным отделением Ирины Лирцман и врача-реаниматолога Людмилы Правденко.
Только судьи другие. Да еще слегка подкорректированы, по сравнению с первым процессом, формулировки обвинения — это сразу отметили защитники. Теперь суду придется во второй раз разбираться, был ли у трансплантологов и реаниматологов “умысел на причинение смерти” коматозному больному Анатолию Орехову, когда у того собирались изъять почки.
Напомним, что оперативники, ворвавшись 11 апреля 2003 г. в реанимационное отделение 20-й больницы, нашли в процедурной еще живого (по мнению обвинения) Анатолия Трофимовича Орехова — с животом, намазанным йодом, и с заведенными за голову руками, связанными бинтом. Медики готовили его к изъятию органов.
В тот день, утром, инвалида I группы Орехова с закрытой черепно-мозговой травмой подобрала на Смольной улице и привезла в приемный покой больницы “скорая”. Лечащий врач Правденко и завотделением Лирцман оценили его состояние как крайне тяжелое. И Лирцман, которой это вменялось в служебную обязанность, сообщила в МКЦОД о безнадежном больном — потенциальном доноре. Но врачи-реаниматологи клинического госпиталя ГУВД Москвы, которые приехали в “двадцатку” вместе с милицией, обнаружили у Орехова признаки жизни — артериальное давление и сердечные сокращения (пульсацию). Это, кстати, хорошо было видно на экране электрокардиографа — милиция вела оперативную съемку. В тот же день было возбуждено уголовное дело по статье “Приготовление к умышленному убийству”.
Позже прокуратура Москвы, которая вела следствие, сочла, что врачи “двадцатки” не сделали всего возможного, чтобы спасти пациента, а когда в больницу приехали трансплантологи, практически устранились от лечения.
Впрочем, в предыдущем (отмененном) приговоре суд решил, что факт фиксации врачами ГУВД сердцебиения “не подтверждает умысла подсудимых на убийство”.
Вчера подсудимых спросили, согласны ли они с обвинением. Виновным себя не признал ни один. Ирина Лирцман заявила, что обвинение содержит “факты, которые не имели места в действительности”.
Петр Пятничук:
— В тексте обвинения очень много неточностей. Врачи-хирурги в распространении органов не участвуют: этим занимается компьютерная система. А никакой пульсации у Орехова не было.
Людмила Правденко:
— Мы два года объясняем, как действует дофамин (препарат, введенный Орехову. — Авт.). Да это только благодаря дофамину больной прожил столько времени! Прокуратура, наверное, сама не понимает, что говорит...
Когда допрашивали потерпевшую — дальнюю родственницу Орехова, Правденко уточнила:
— А у него эпилепсии не было? Головой не мог удариться?
— Не было, — чуть не плача, отрезала потерпевшая. — Он когда-то в ВДВ служил!
Рассказом о погибшем и закончилось это заседание суда. Анатолий Орехов не работал — из-за астмы он был инвалидом, жил на той же Смольной улице вдвоем с матерью-старушкой, о которой, как умел, заботился. Выпивал. И время от времени пропадал неизвестно куда на несколько дней. Так случилось и за две недели до его гибели... Так что, судя по всему, у медиков были основания посчитать его бомжом.