Климат там был неважный. Большую часть года с неба текла вода, и племена утопали в грязи. Только весной, когда подсыхали лесные тропы, исполинцы уходили на природу возделывать огороды и собирать любимое лакомство — листья одуванчиков, которые исполинцы жевали от завтрака до ужина, потому что обед им доставался редко.
Из благ цивилизации исполинцы уважали только мобильные телефоны, которые в огромном количестве продавались на рынках. У каждого гражданина Исполинской федерации имелся мобильный телефон, а у некоторых даже два или три. Исполинцы носили их на шее вместе с ожерельями из скальпов поверженных врагов. Каждую свободную минуту они прижимали телефоны к ушам и с ними разговаривали. Телефоны давали исполинцам советы, утешали, заряжали бодростью и вдохновляли на борьбу.
Первый мобильный телефон в Исполинию завез заморский шпион, скрывавший свою мерзкую сущность под личиной гуманиста и правозащитника. Шпиона быстро разоблачили и съели, а телефон остался. Местные умельцы разобрали его на части, изучили и наладили массовое производство на подпольных заводах, вся прибыль которых шла вождям племен, минуя государственную казну.
У каждого разноцветного племени был свой вождь, любимый народом, правивший жестоко, но справедливо. По каким-то малоизученным причинам Исполинская федерация считалась парламентской республикой (во всяком случае, таковой она значилась в энциклопедии Britannica), поэтому власть там состояла не только из вождей, но еще из министров и депутатов племенных собраний.
Министрами и депутатами вожди назначали исключительно своих родственников. В результате каждым племенем управляли люди с одинаковыми фамилиями. В одном племени вождь, министры и депутаты все как один были Смиты, в другом — Вессоны, в третьем — Ремингтоны, в четвертом — Мосины, в пятом — Кольты, в шестом — Макаровы, в седьмом — Вальтеры, в восьмом — Дегтяревы, в девятом — Браунинги, в десятом — Шпагины, ну и так далее.
Династии родственников управляли своими племенами с незапамятных времен. Когда вождь умирал, объявлялись выборы, и народ дружно и радостно голосовал за сына, брата или, в крайнем случае, племянника почившего правителя.
Помимо племенных вождей в Исполинии имелся еще Главный вождь. Собственного племени у него не было. Вместо племени у него было собственное телевидение, которое показывало то, что Главному вождю хотелось видеть.
Исполинцы тоже могли смотреть телевидение Главного вождя. Для этого в каждом городе на главной площади был установлен специальный экран. На экране непрерывно демонстрировались победы и достижения федерации. Однако исполинцы предпочитали телевидению общение со своими милыми телефончиками, а на площадях собирались просто потусоваться и пожевать листья одуванчика. Непосредственно к экранам их сгоняла раз в году полиция — на интернет-конференцию с Главным вождем, который сам себе отвечал на свои же вопросы.
Главный вождь исполнял в государстве представительские функции. Он представлял Исполинскую федерацию на международной арене, а когда внутри племен случались склоки, которые вожди не могли разрешить своими силами, посылал туда своих представителей.
К примеру, как-то раз зять Смита, вождя племени смитов, застрелил семерых граждан, не поделив с ними месячную прибыль подпольного телефонного завода. Дело, конечно, житейское. Местная прокуратура и внимания на него не обратила. Но родственники расстрелянных устроили настоящее восстание и захватили дворец вождя Смита, так что ему пришлось бежать через черный ход из собственного кабинета.
Случай вопиющий. “Дворец вождя неприкосновенен. Инцидент в племени смитов может создать ненужный прецедент, которому последуют другие субъекты моей Исполинской федерации”, — обеспокоился Главный вождь и послал на помощь Смиту своего представителя, чтоб тот успокоил мятежников и нашел им тела их расстрелянных родственников.
Надо помогать вождям, иначе враги так всю федерацию растащат на клочки.
Впрочем, настоящий враг у Исполинской федерации был, по большому счету, всего один — международный терроризм. Никто уже толком не помнил, откуда эта напасть взялась на краю земного диска, но морока с ним была ужасная.
Поначалу исполинцы пытались воевать с международным терроризмом силами регулярной армии. Главный генерал строил на Главной площади войско и, печатая шаг, отправлялся к Главному вождю получать приказ.
“Куда воюем?” — почтительно спрашивал генерал. “Туда!” — говорил вождь и указывал рукой на солнце. “Есть!” — отвечал генерал. Печатая шаг, он возвращался к войску и объявлял: “Туда воюем!”
Войско разворачивалось в указанном направлении и маршировало на войну, оставляя на площади зеленые плевки изжеванных листьев. “Все на рейхстаг!” — подводил черту Главный вождь и уходил к себе во дворец. Он тоже любил на досуге пожевать одуванчики.
С одуванчиками как с проявлением бескультурья постоянно боролось народное собрание Исполинской федерации. Депутаты принимали законы, запрещающие рекламу одуванчиков, продажу одуванчиков несовершеннолетним и жевание одуванчиков в общественных местах. Но исполинцы не сдавались. Не так много было радостей в их трудной жизни, чтоб ограничивать себя в одуванчиках.
Когда международный терроризм распоясывался сильнее обычного, одуванчики и вовсе шли нарасхват, потому что если исполинцы нервничали, они жевали в два раза быстрее.
Приступ терроризма обычно начинался с того, что руководитель пресс-службы межплеменной антитеррористической группировки делал заявление: “По данным, полученным от секретных агентов, бандитские главари Басаев и Масхадов планируют в скором времени совершить такие же теракты, какие уже совершали ранее”.
“Как хорошо, что есть секретные агенты, — радовались исполинцы. — Благодаря им мы знаем, что делать. Террористы нас не застанут врасплох. Предупрежден — значит, вооружен”.
Они тут же шли на рынок, затоваривались одуванчиками на всю семью и уже спокойно ожидали обещанных терактов, уверенные в завтрашнем дне.
В промежутках между новыми терактами исполинцы с размахом отмечали годовщины терактов, ушедших в историю. К примеру, в то время, когда Смиты бежали из дворца, исполинцы как раз отметили сорок дней трагедии в школе и вспоминали трагедию двухлетней давности в театре. На очереди были год трагедии в метро, десять лет трагедии в больнице и дюжина более мелких трагедий с некруглыми датами.
В периоды активизации международного терроризма Главный вождь делал попытки сплотить население. Однажды он решил, что сам будет назначать вождей в разноцветные племена. И назначил: Смита вместо Вессона, а Мосина вместо Ремингтона.
Немедленно заварилась каша. Родственники Смита хлынули вытеснять родственников Вессона, а Мосины стали давить Ремингтонов. Те обратились за поддержкой к народу, народ, нажевавшись одуванчиков, пошел брать приступом неизвестно чей дворец. Народные шеи быстро украсились свежими скальпами и новыми мобильниками, и если бы Главный вождь тут же не переназначил всех обратно, дело обернулось бы кровавыми погромами. Ведь здесь речь шла уже не о месячной прибыли телефонного завода, ради которой расстреливают семерых соплеменников, а о больших деньгах, реальной власти и интересах множества серьезных людей, состоящих в родстве с вождями разноцветных племен.
С тех пор Главный вождь уже не пытался назначать вождей племени, а просто выбирал их из правящей там династии. Никогда не путался, поэтому все его любили и уважали.
Любить Главного вождя, шептаться со своим мобильником и жевать одуванчики — вот три занятия, которые доставляли исполинцам истинное удовольствие.
Все остальное они делали через силу. Ходили воевать, растаскивали на металлолом электрические провода, снимали скальпы, ковырялись в земле, чинили заборы и выкапывали по ночам друг у друга картошку.
Да и какая от всего этого может быть радость, когда живешь на самом краю земного диска, где с неба без конца течет вода, и дороги размытые, и грязь по колено, и птицы улетают отсюда караванами, и такая тоска щемящая, что, если бы не одуванчики, лег бы и помер, вот честное слово.