— Что с вашей подлодкой?
— Она утонула.
— Что с вашими самолетами?
— Они упали.
— Что с вашим метро?
— Оно взорвалось.
— Что с вашей школой?
— Идет процесс нормализации.
К сожалению, очень возможно, что детям в Беслане аукнется “Норд-Ост”. Там власть изображала переговоры, пока подводили газ. А потом — пристрелили спящих террористов обоего пола. От момента, когда люди почуяли запах газа, до засыпания прошло несколько минут. Для взрыва достаточно секунды. Значит, тогда террористы колебались.
Теперь они ученые. Теперь они точно знают, что с ними будет, если они пощадят людей.
Для власти это гораздо выгоднее, чтобы беспощадными выглядели террористы, а не она.
Происходящее — результат непрерывного вранья. Взрыв на остановке — хулиганство, гибель самолетов — технические причины...
Выбор невелик: либо самолеты плохие, либо политика плохая. Для власти выбора нет вообще. Власть не может признать свою политику плохой. Она предпочтет все наши самолеты выбросить на помойку, чем признать свою вину, подать в отставку.
Ведь это чудеса — столько провалов армии, МВД, ФСБ, а ордена и звезды на погоны сыплются золотым дождем.
Власть ищет, кто виноват.
Последние пять лет постоянно виноват международный терроризм. А где же он был раньше? Он охотился на американцев, на израильтян... К нам не совался. Чем мы заслужили его пристальное (убийственное) внимание?
Нам внушают, что мы, “как весь цивилизованный мир”, жертвы международного терроризма. На этом родстве построилась нежная дружба с США (мы подвинулись, уступили им базы во Вьетнаме и на Кубе, уступили Среднюю Азию и Кавказ. И ничего не получили взамен; похоже на любовь без взаимности).
Да, и Россия, и США — жертвы меж. терр., но в Нью-Йорке с 11 сентября 2001 года больше ни одного теракта. А у нас — “Норд-Ост”, Тушино, Тверская, “Рижская”, “Автозаводская”, Каширка... Терроризм один и тот же, а безопасность людей, похоже, разная.
Едешь в метро и поневоле думаешь: а вдруг сейчас... По лицам людей в вагонах иногда заметно, что и они думают о том же.
Эти мысли не приходят в голову министру обороны Иванову, министру внутренних дел Нургалиеву (как и его предшественнику Грызлову), шефу ФСБ Патрушеву — они сами, их жены и дети не ездят на метро.
Эти министры и подчиненные им силовые структуры (миллионы вооруженных людей) существуют только для того, чтобы обеспечивать нашу безопасность. Забыли?
Где работа? Где ответственность за провалы? Их бюджеты стремительно растут (обдирая как липку медицину, науку, пенсионеров...), а безопасность наша стремительно падает.
Уже видеть невозможно эти серьезные, самодовольные лица: “президент с силовиками обсуждает сложившуюся ситуацию”. А кто ее сложил? Она что, сама сложилась?
Министр обороны говорит: “Нам объявлена война!” Он что, забыл, кто начал ее в 1994-м?
Прежде мы платили за содержание силовиков деньгами (налогами). Теперь все чаще платим жизнью. Если сложить общие потери — получится...
В том-то и дело, что никто не знает, сколько получится. Никто не считает; по возможности стараются просто закопать.
Мы платим жизнью, а у них даже рейтинг не колышется.
Мы заложники бездарной, глупой политики. Надувание щечек, катание желвачков, сжимание кулачков, хмурые бровки... Чем нас утешают? Только и слышишь: “Уже возбуждено уголовное дело!” — интонация гордая; это возбуждение преподносят нам как победу. “Взято на контроль!” — интонация торжествующая; но покажите этот контроль, этот гигантский склад с делами об убийстве о. Меня, Холодова, Листьева, делами о преступных приватизаторах-взяточниках... А эти, которые берут на контроль, сняв китель генерального прокурора, кувыркаются с проститутками на бандитские деньги. “Президент прервал отпуск!” — это подается как подвиг, но лица пассажиров метро не светлеют от этих радостных вестей.
* * *Нас осталось мало. Осталось мало газет, а еще меньше — читателей. То ли 13, то ли 15 процентов еще читают газеты...
Что знают о происходящем 35 миллионов крестьян, круглосуточно занятых уборкой урожая? Что знают десятки миллионов горожан, отказавшихся от газет?
Государственные телеканалы говорят то, что им велят. Велели говорить, что самолеты сами упали, — говорили так. Пришло из Кремля указание признать террор — признали. Государственные СМИ — это пропаганда, а не информация. Телевизор превратился в волшебный фонарь, и огромная страна всё реже, всё меньше задумывается: совпадает ли картинка с реальной жизнью.
Весь народ — заложник политики; и, подтверждая стокгольмский синдром, любит захватчика, забывает о себе, проникается его интересами.
...Вопрос, как остановить беду, сейчас решить невозможно. Нам столько раз говорили за эти годы об “окончании военного этапа операции”, о “процессе восстановления и нормализации” — слышать это давно невмоготу. Кто остановит беду — вот вопрос.
СССР ушел из Афганистана, США ушли из Вьетнама... Брежнев (с маразматиками из Политбюро) вводил войска, а выводил Горбачев; через 10 лет. Джонсон вводил войска, а выводил Никсон; через 9 лет.
Мы в Чечне воюем с 1994-го. Пора. Но... Но в 1999-м войска вторично ввел Путин. Он тоже заложник своей политики. Скорее всего он боится, будто вывод войск расценят как его поражение.
Всякий раз выводил войска не тот, кто вводил.