“Девять ягодок кладешь в рот и десятую в корзинку”, — с детства бабушкины рассказы о колхозно-комсомольской юности были для меня вместо сказок. Сейчас студенты летом раздают рекламные листовки и продают пиво с сухариками. Клубника же на столичных прилавках появляется, но с подмосковных полей ее поступает в столицу значительно меньше, чем в советское время: из девяти клубничных хозяйств у нас осталось только одно.
Корреспондент “МК” отправился на сбор ягодного урожая, который по-прежнему ведется на общественных началах. О том, что разогнуть спину после семи часов работы в поле сказочно трудно, бабушка предательски умалчивала...
Ни свет ни заря — в 6 утра три колхозных автобуса выгружают добровольцев у неприступного забора. Возле него уже стоит милицейская машина с двумя работниками в камуфляже. Но у соседа-водителя на плече висит ремешок, ведущий к автомату. Он вдруг наставляет на толпу армейский бинокль и белозубо скалится.
— Ма, он будет следить, чтоб мы ягоды не ели? И нарушителей — расстреливать? — тянет мамашу-цыганку за цветастую юбку смуглый подросток. Шестеро его братьев и сестер при этом выстраиваются за ней дрожащим хвостом.
— Машина курсирует вокруг поля и следит, чтобы никто не покидал территорию с урожаем, — предупреждает рыжая женщина, похожая на гигантскую клубнику в очках, и предлагает нам разделиться на бригады.
Оглядываю наш отряд: человек тридцать — в основном пожилые люди. Двигаюсь за ними, как сомнамбула, заступаю на грядку и ощущаю, что проваливаюсь в лужу... Бр-р!
— Явилась в босоножках, как на бал! Тут же роса... — смело вышагивает экипированная в резиновые сапоги через ряд от меня бабушка.
“Одну ягодку беру, на другую смотрю...” — бормочу себе под нос, пачкаясь в переспелых ягодах. Соседка по грядке, бывшая работница НИИ питания, Алена Анатольевна не удерживается и заглядывает в мой ящик: “Срывай ягодку так, чтобы оставалось сантиметра два плодоножки (стебелька. — Авт.). Недозрелую ягоду оставляй доспевать, гниль и плесень тоже не примут. Земляника-то идет на продажу... Кто ж размазню купит?” Сбор урожая начался еще в самом конце июня, поэтому мы обдираем с кустов последнее.
— Внучке горсть ягод в ладонях вчера принес... — старик в телогрейке обирает несколько грядок одновременно. — Разве могу я теперь купить клубнику на пенсию? Всю жизнь работал простым наладчиком, руки на заводских машинах поломал... — глаза пенсионера увлажняются, и он на секунду вытаскивает кисти рук из клубничных зарослей. Большинство сломанных на производстве пальцев срослись неправильно — торчат кто куда. По ногтям стекает клубничный сок. Его руки можно снимать в фильмах ужасов.
В каждом ящике умещается около трех килограммов. Работникам достается только 10% от собранного урожая. Поскольку я стабильно одну ягоду кладу в общий котел, а вторую — в рот, через два часа у меня в наличии половина деревянной тары и совсем полный желудок.
— Рекордсмены по сбору клубники — узбеки и таджики, — говорит мне бригадир совхоза им. Ленина Любовь Лахова. — Один парень собрал за день больше 30 ящиков. Они получают по 5 рублей за килограмм. Для них это деньги. В жаркий день у нас на поле до 2 тысяч человек трудится. За полмесяца собрали 770 тонн клубники. Приходили солдаты целым строем. А однажды явился отряд из 10 монашек во главе со святым отцом: безмолвно перебирали клубничины, как четки. Да и наполнили 80 ящиков!
Подрабатывают на поле и бездомные, и алкаши — собирают на продажу, чтобы выручки на бутылку хватило: “Один тут с бодуна по полю побродил, наелся, собрал десять ягод и заснул. А мы его тащи...” От влюбленных парочек, которые заглядывают в середине дня на променад, тоже проку мало: “Разлягутся меж грядок — целуются, клубникой друг друга кормят!”
Подхожу к женщине, которая прямо на коленях ползает по грядкам — каждая нога у нее замотана в целлофан. Вот уже лет двадцать подряд повариха из московского лицея Нина Ивановна работает в поле: начинает еще в апреле на прополке. Получает за это тоже натурой. До 80 кг клубники. Осуществляет поставки в родную школу. Накрутит банок — остальное продает прямо у пункта раздачи колхоза — по 50 рублей за кг. Когда в Москве цена на ягоды до 90 рублей доходит.
Вдали сверкает армейский бинокль — неприступный забор окружает только половину поля.
— Бывают случаи, когда какой-нибудь пацан думает: зачем собирать десять ящиков, когда можно сразу с одним удалиться в лес? Другие знают, что днем курирует машина, и пробираются на поле ночью — поесть, — говорит директор совхоза Павел Грудинин. — Но самые страшные случаи — когда в хищении задействована целая группировка: пара воров как-то внедрилась в отряд, а потом подъехала машина, и они погрузили в нее часть общего урожая.
Выпускают нас с поля организованно: досматривают сумки, нет ли в них килограммов клубники. Цыганята хитро улыбаются — у них под майками вздымаются ягодные бугорки, которые проявляются на ткани красными пятнами. Охранники пропускают малышей с добычей.
Около часа ждем у пункта раздачи. Я со своего ящика получаю 300 граммов ягод. А довольная уловом в три килограмма школьная повариха Нина Ивановна надиктовала корреспонденту “МК” лучший клубничный рецепт:
— Для смеси “Лакомка” нужен килограмм клубники, полкило малины, триста граммов черной смородины, 2,6 кг сахара. Все это смешивается миксером до однородной массы. Размолотая клубника, как правило, получается слишком воздушной, а смородина делает смесь более плотной. И вкус такой необычный — закачаешься!