— Удачного улова! — улыбнулся мой новый начальник и выдал резиновые сапоги до колен, ветровку с капюшоном и сачок с двухметровой ручкой...
“Где же вы, козявочки, мои дорогие пиявочки...” — подумалось мне. Наверное, я и впрямь походила на Дуремара, когда, так сказать, “при полном параде” отправилась на самую экзотическую рыбалку в Москве — удить мусор из фонтанов Манежной площади.
Забросил старик невод... И тут же эту идею забросил.
— Тьфу! Придется самому в воду лезть! — сплюнул в бороду мой напарник Евгений Владимирович. — Вечно весь мусор к этим коням дурацким прибивает — сачком не дотянешься... Магниты, что ль, Церетели им вмонтировал?!
Наша цель — не золотая рыбка, а жестяная банка из-под пива. Лето ведь... Подтягиваюсь, заползаю на каменный бортик фонтана и оказываюсь по колено в бурлящей воде — того и гляди холодные струи хлынут в болотные сапоги. “Не боись, все рассчитано! — ободряет Евгений Владимирович. — Хотя долго в ледяной воде лучше не стоять: солнышко печет, а ноги — в холоде”. Насморк для водяных дворников — обычное дело. Кроме того, меня сразу обдает холодным душем: ветер разносит бьющие из-под кафеля струи... Металлическая рукоятка давит на плечо — ну и тяжесть! “Сачок моего производства”, — признается старик.
Управлять сим “удилом” — особое искусство. Долговязый сачок перевешивает, банка не хочет проскакивать в кольцо с сеткой... Наконец, мокрый, но довольный, Евгений крутит в руках пустую тару и мечтательно закатывает глаза:
— Эх, ребята по вечерам на Манежке тусуются, иногда пиво поставят в фонтан — охладиться. И забывают...
Молодежь на площади сидит круглосуточно, поэтому обходить все фонтаны приходится каждый час. За исключением экстренных случаев:
— Бросили какие-то хулиганы в наших коней стиральный порошок — фонтан пенится, люди смеются! — жалуется Евгений Владимирович. — А нам не до смеха: выключать-то всю эту водную циркуляцию строго запрещено. Вот мы стоим и до позднего вечера — пену сачками вылавливаем!
Под ногами хрустят монеты... Очень хочется зачерпнуть и в карман положить. Евгений выше этого, но я (каюсь!) загребаю со дна целую горсть. В воде они казались огромными пятаками, а на суше — сплошь копеечные “чирики”... Народ, что ли, скупой пошел?
— Не в этом дело! На Поклонную гору, например, специально приходят нумизматы и лезут в фонтанный комплекс, посвященный Великой Отечественной. Они знают, что туда мечут монеты иностранцы со всего мира. А здесь... Мы хоть и дежурим тут целый день, но все барыши во-он кому достаются, — Евгений указывает на мальчонку с мокрыми волосами, загорающего на лавке.
14-летний Пашка приехал из Новгородской области и на хлеб зарабатывает нырянием в искусственную Неглинку — трясет перед нами водными очками.
— Кроме монет тут пустые кошельки валяются, — улыбается пацан, — карманники деньги вытаскивают, а “улику” — в воду. А однажды кто-то вместе с деньгами выкинул — я их подсушил и шиковал потом пару дней! Мобильники нахожу, фотокамеры возле скульптуры “Рыбака и рыбки”. Прохожие залезают на постамент и аппарат роняют.
— Да, с утра в этой речке бомжи моются, а вечером молодежь плавает, — подтверждает Евгений. — И мы хлорку льем, льем...
Шесть бутылок из-под пива, дюжина окурков, обертки от шоколадок и чипсов, один запечатанный презерватив — таков мой улов к вечеру.
— Завтра ответственное мероприятие: осушаем Неглинку... — предупредил напарник.
Воду с искусственной речки — аж 780 кубометров — спускали всю ночь. Это проделывают раз в месяц.
Утром месим ногами грязь с монетами на дне осушенной Неглинки. Дворничиха в оранжевой робе сует мне в руки метлу: грязные деньги мы сметаем в кучки, а потом грузим в ведра. После уборки Неглинки в нашем распоряжении оказалось три ведра таких монет...
— Сдадим в приемник цветных металлов? — спрашиваю с надеждой.
— У нас и так зарплата маленькая — не нанимались экую тяжесть тащить! — возмущается рабочий и со звоном высыпает найденный клад в мусорный бачок. И тут его суровое лицо, в грязевых разводах, расплывается в улыбке: — Утя-утя-утя...
По берегу Неглинки, в метре над нашими головами, мечется и отчаянно крякает птица.
— Прилетела, а воды нет... — судачат бабки. — А так ее тут каждый день вся Манежка хлебушком кормит... Вылезет на постамент к “Аленушке” — убирай потом за ней! А тут недавно ворона в воду с балюстрады грохнулась. Каркает, крыльями гребет — того и гляди ко дну пойдет... Мы ее сачком выловили, откачали — видать, воды хлебнула, голубушка... Подсохла и улетела.
— Это что! — вторит им Евгений Владимирович. — Однажды завелся у нас в Неглинке живой окунь. Наверное, выпустил его кто-нибудь. Чешуей сверкал, резвился в таком большом аквариуме... Пока его бомжи не сожрали.
А на бронзовую утку и ее “выводок” на Неглинке идет настоящая охота. Сколько раз неизвестные негодяи пытались разлучить утят с “мамкой”, чтобы переплавить их на цветные металлы: “Приходим, а постамент на боку валяется”.
— Золотая рыбка и Царевна-лягушка у нас “курящие”, — рассказывает Павел Соколов, главный мастер по фонтанам на Манежной площади. — Вечером у них изо рта окурки вынимаем, а утром появляются новые... Кони Церетели — болельщики “Спартака”. Фанаты каждый раз после матча любимой команды забираются на спину и повязывают на шеи скакунам фирменные шарфики. А на Георгия-Победоносца каждый год в День десантника напяливают голубой берет...
Незавидней всех судьба пушкинского Старика. Тут ему уже и Золотая рыбка не поможет: в канун выпускного вечера он неизменно превращается в трансвестита. Пьяные выпускницы запрыгивают на постамент с берега и красят несчастному старику помадой губы. Правда, однажды старец принарядился и в пиджак, как бы отстаивая свою мужскую честь. А самый “денежный” памятник — Вороне и Лисице. У балюстрады постоянно идет соревнование: прохожие бросают в кувшин монеты.
Принцессу Турандот, что при Театре Вахтангова, фонтанные дворники обвиняют в систематическом пьянстве: арбатские панки подбрасывают ей на позолоченные колени пустые бутылки. А поющему журавлю, что на Чистых прудах, кто-то все время затыкает рот: его клюв сжимают пассатижами. Однажды и вовсе отпилили голову... Теперь многострадального певца городские власти на зиму прячут.
— Плавать народ любит в фонтане Парка Горького: у него самая большая чаша в Москве. А зря: обычно подсветка в фонтанах всего 12 вольт, но там старая — все 220... Хотя несчастных случаев пока не было... — говорит начальник отдела фонтанов ГУП “Гормост” Борис Минкин.
А жажду все утоляют в самом старинном в столице фонтане “Витали” — напротив Большого театра. Там тоненькая струйка льется из пасти львов — в чашах под ними бомжи каждый день стирают свои вещи и тут же бутылку под струю подставляют. Не знают, бедные, что по фонтану циркулирует одна и та же вода...