Неподнятая целина

Россия, 1905 год. Чудовищно устаревшая политическая система не дает стране нормально развиваться. Спасти ситуацию могли бы срочные реформы. Но Николай II и его министры игнорируют все тревожные сигналы и настаивают на том, что ничего менять не надо. В результате в стране вспыхивает революция, и старая госсистема начинает разваливаться как карточный домик.

СССР, 1985 год. Новый лидер Михаил Горбачев делает совершенно правильный вывод: стране срочно необходимы преобразования. Одна непродуманная реформа начинает громоздиться на другую. В итоге снова полный развал...

Это, конечно, крайние случаи. Но в почти любой момент нашей истории Россия страдала либо от недостатка реформ, либо от переизбытка непродуманных новаций. Сейчас мы явно находимся во второй фазе. Из-за административной реформы госаппарат уже который месяц находится в состоянии паралича. А согласно уверениям кремлевских чиновников, основная масса реформ еще только предстоит...

Говорят, что под луной нет ничего нового. Так что нынешним преобразователям стоит вспомнить о “политболезнях”, которые в прошлом загубили множество реформ.

13 февраля 1963 года премьер Никита Хрущев решил, что в стране необходимо срочно создать Министерство строительства Среднеазиатского экономического района. 13 марта того же года Никита Сергеевич передумал, и ведомство расформировали.

Побить этот рекорд правительству Путина—Фрадкова не удалось. Но нынешний кабинет подошел к этому довольно близко. Министерство транспорта и связи образовали только в этом марте, а уже в мае — ликвидировали.

Решение о “разводе” двух ведомств после всего двух месяцев “брака” можно назвать абсолютно правильным. За короткое время своего существования новое суперминистерство не только продемонстрировало свою полную неуправляемость, но даже успело опозориться перед иностранцами. Несколько недель назад министр транспорта и связи Игорь Левитин ездил в Японию на конференцию по связи. Естественно, переговоры министра были посвящены именно этой тематике. Но Левитин не только сам отказывался обсуждать проблемы связи, но и не брал на переговоры чиновников, которые в этом разбираются. Например, на посвященную проблемам коммуникаций встречу с японским премьером Коидзуми не взяли главу Федерального агентства по связи Милованцева. Вместо обсуждения запланированных вопросов Левитин рассказывал изумленным японцам о том, что скоростные железные дороги в России строить не будут...

Поэтому “смерти” суперминистерства можно только порадоваться. Но возникает законный вопрос: а зачем, собственно, его образовывали? Разве нельзя было предвидеть, что новое ведомство окажется неработоспособным? Наверное, можно. Но для этого все надо было хорошенько продумать. А этого как раз сделано и не было.

И подобных примеров — множество. Многие спецы даже считают, что в основу реформы правительства положены непродуманные и ложные принципы. “Новые суперминистерства настолько перегружены функциями, что они не могут даже осуществлять нормальный мониторинг происходящего в подведомственных им областях, — считает экс-депутат Думы Константин Ремчуков. — Нынешняя структура правительства имеет смысл только в одном случае: если власть полностью устраивает нынешняя ситуация в экономике!”

Своему превращению в XIX веке в великую железнодорожную державу Англия была во многом обязана министру финансов Артуру Гескиссону. Именно он добился, чтобы новое техническое изобретение было опробовано в действии. Но, к сожалению, насладиться зрелищем триумфа своих идей министр так и не смог. На церемонии открытия первой железнодорожной линии Ливерпуль—Манчестер его переехало паровозом...

В России реформы тоже очень часто “пожирают” своих отцов. Особенно часто это происходило в царские времена. Императора-освободителя Александра II представители “благодарного народа” взорвали. Премьера-реформатора Столыпина — застрелили. Пытавшихся смягчить политический режим министров внутренних дел Лорис-Меликова и Святополк-Мирского с позором уволили. Не умерла традиция и в советское время. В 1955 году реально облегчившего жизнь советских граждан предсовмина СССР Маленкова сняли с поста с мотивировкой: за попытки завоевания “дешевой популярности”.

Неудивительно, что в ельцинскую эпоху министры-реформаторы типа Гайдара или Немцова обожали называть себя камикадзе. Но, несмотря на не особо большую популярность в народе, ничего плохого с преобразователями так и не случилось — скорее наоборот. Наверное, впрочем, угасание этой российской политической традиции не стоит оплакивать. На Западе, во всяком случае, считается, что лидер должен обладать возможностью принимать жесткие решения, не боясь последующей ответственности. (Если речь не идет о преступлениях, конечно.)

В декабре 1947 года советским гражданам было объявлено, что в стране грядет очередная денежная реформа. Проводилась она по довольно специфическим правилам. За десять старых наличных рублей давали лишь один новый. А вот крупные вклады в Сбербанке “усыхали” всего лишь в два раза. Зампред Совнаркома Берия, естественно, узнал о реформе заранее и сразу начал действовать. Как выяснилось после его ареста шесть лет спустя, Лаврентий Павлович положил в Сбербанк несколько десятков тысяч рублей и получил вполне приличный навар.

В сфере злодейств “достижения” Берии, может быть, и остаются непревзойденными. Но по умению делать навар на реформах нынешние обитатели коридоров власти дадут бывшему шефу НКВД сто очков вперед. “Нынешние социальные реформы открывают для коррупционеров новые горизонты, — считает бывший экономический помощник премьера Михаил Делягин. — В результате правительственных новаций резко увеличатся денежные потоки. Причем часть денег пойдет через различные внебюджетные фонды, которые очень сложно проконтролировать. Значит, у чиновников и их друзей будут все возможности зарабатывать на прокручивании. Можно заработать и по-другому. Чтобы добыть деньги на социальные выплаты, регионам придется просить у Минфина бюджетные ссуды. А Минфин в зависимости от “силы аргументов” просителей может одним дать сразу, другим — попозже, третьим вообще не дать... И это только две лазейки для коррупционеров из множества возможных”.

“Суровость российских законов во все времена компенсировалась необязательностью их исполнения. Но боже упаси попасть под их колесо в момент их введения. Это единственное время, когда строгость закона соответствует беспощадности его исполнения”, — написал в своих мемуарах бывший крупный чиновник ЦК КПСС Наиль Биккенин.

Каждый из нас может припомнить множество примеров справедливости этого российского “закона Паркинсона”. На заре горбачевской антиалкогольной кампании пойманных с поличным бедолаг постигала предельно суровая кара. А по прошествии энного количество месяцев драконовские законы просто перестали исполнять.

Со дня старта административной реформы не прошло еще и трех месяцев. Но аналогичная тенденция уже налицо. Помнится, несколько недель тому назад всем госведомствам повелели иметь только двух замов руководителя. Исключения не сделали даже для Грефа, несмотря на все его страстные мольбы. Сейчас одобрена новая структура Совета безопасности. У Игоря Иванова будет четыре зама. А в его прежней вотчине в замминистрах будут ходить и вовсе восемь человек!

В январе 1998 года российские власти гордо отрапортовали об успешном завершении в стране денежной реформы: с купюр были убраны три нуля. Это событие вызвало в наших верхах самую настоящую эйфорию. Захлебываясь от радости, чиновники вещали, что России наконец-то удалось покончить с гиперинфляцией и восстановить нормальный масштаб цен. Но, пока в наших экономических ведомствах праздновали победу, ситуация в мировой экономике резко изменилась к худшему. Из-за финансовых кризисов в Азии и Латинской Америке испуганные иностранные инвесторы начали забирать свои капиталы из России... Известный экономист Андрей Илларионов одним из первых понял грозящую нашей экономике опасность и тут же предложил противоядие: надо провести небольшую девальвацию рубля. Причем делать это надо как можно скорее: любое замедление чревато серьезными неприятностями.

Будущий экономический советник президента Путина начал свое хождение по российским коридорам власти. И в каждом кабинете его ждал ледяной душ. “Да, с одной стороны, вы правы, — говорили Илларионову высшие чины правительства и Центробанка. — Но мы только что с таким трудом победили гиперинфляцию! Девальвация рубля просто немыслима!” Для российской верхушки “стабильность рубля” стала тогда идеей фикс, от которой она была не в силах отказаться. Кончилось все в точном соответствии с прогнозами Илларионова: кризисом августа 1998 года и девальвацией рубля в пять раз!

У отцов нынешней административной реформы навязчивых идей тоже полным-полно. Взять, например, их непонятно на чем основанную убежденность, что замминистров в ведомстве должно быть только двое. Или в том, что с помощью министерств-монстров возможно эффективно управлять страной.

Японская делегация посещает СССР. Перед отъездом у дорогих гостей интересуются: “Что вам больше всего понравилось?” “Конечно же, ваши дети!” — отвечают визитеры. “А еще?” — не отстают хозяева. “У вас замечательные дети!” — с каким-то странным выражением на лицах упорно гнут свою линию японцы. “Ну а кроме детей?” — “У вас замечательные дети, но все, что вы делаете руками, очень плохо!” Этот популярный в советские времена анекдот сегодня обрел новое значение. Еще каких-то три года назад все западные СМИ пестрели материалами о поразившем Японию системном экономическом кризисе. Большинство высоколобых экспертов предсказывали, что местная банковская система стала настолько заскорузлой, что Япония просто обречена на экономическое загнивание.

Но весной 2001 года к власти в Стране восходящего солнца пришел очень жесткий и реформистски настроенный премьер Коидзуми. И сегодня те же самые эксперты с изумлением констатируют, что Коидзуми удалось резко изменить ситуацию. Почему у японцев получилось, а у нас — нет? Рассуждать на эту тему можно бесконечно. Новый премьер Японии сразу взял на себя личную ответственность за успех или неуспех реформ. Согласно российским политнравам, президент у нас ни за что не отвечает, а лишь жестко спрашивает с правительства. Ну а премьер Фрадков вызвал искреннее восхищение бюрократов: он построил такую аппаратную систему, при которой за все отвечают министры, а глава правительства как бы ни при чем. Коидзуми принял болезненные решения, которые коснулись абсолютно всех японских олигархических банков. Все попытки отдельных бизнесменов добиться для себя каких-либо льгот оказались безуспешными. В России государство жестко наехало на одни олигархические кланы, менее жестко спросило еще со вторых и совершенно не тронуло третьи...

Но главное все же не в этом. Предыдущие попытки запустить реформу в Японии давали сбой, потому что здесь тоже есть свои местные политические болезни. Например, все важные решения здесь принимались чиновниками средней руки в министерствах и неформальными кланами внутри правящей либерально-демократической партии. Что до премьера и парламента, то они выполняли лишь функцию “штемпеля”. В прошлом подобная система имела смысл. Но в начале XXI века она, по оценке спецов, превратилась в тормоз экономического развития. Все японские политзнатоки были уверены, что сломать эту систему невозможно. Мол, эта традиция слишком глубоко укоренилась. Но Коидзуми это все же удалось.

Итак, японцы показали, что при желании избавиться от хронических политболезней все же можно. Нам это только предстоит.