В ходе своей проверки ГУИН восстановило события того дня буквально по минутам.
Так вот, 11 ноября 2003 г. Ольга Артюхова прибыла к своему подзащитному после полудня. В 13.10 началось ее свидание с Ходорковским. За ходом встречи, как сообщается в отчете Минюста, осуществлялся “визуальный контроль представителем администрации”. Проще говоря, за собеседниками с помощью видеокамеры следил сотрудник СИЗО. Эта мера предусмотрена законом — ведь адвокатам категорически запрещено передавать своим подзащитным запрещенные предметы и даже обмениваться с ними какими-либо записками. А во время свидания Артюховой с Ходорковским “представитель администрации обратил внимание на то, что Ходорковский передал какие-то бумаги адвокату”, сообщает Минюст.
Свидание длилось 25 минут. И когда Артюхова выходила из СИЗО, ей предложили добровольно предъявить для досмотра полученные от Ходорковского документы. Тут бы г-же Артюховой доказать, что ее совесть чиста, т.е. выполнить требование администрации. Но адвокат повела себя весьма странно — зачем-то начала рвать бумажку, чем, естественно, только подогрела интерес к ней сотрудников СИЗО. В итоге документ пришлось изымать в принудительном порядке, что было крайне неприятно и той и другой стороне.
В своем заявлении в адвокатскую палату Москвы г-жа Артюхова объяснила, что никакой записки у своего подзащитного она не брала, а все произошедшее с ней назвала грубым нарушением ее прав как адвоката, а также нарушением прав Ходорковского на защиту. Президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник тут же потребовал от Минюста расследования этого дела. “Если сотрудники СИЗО допустили беззаконие, мы подадим на них в суд”, — заявил он. А потом добавил, что если будет установлена вина адвоката, то ее исключат из адвокатской палаты. “Но это маловероятно”, — добавил Резник.
Минюст месяц “шмонал” своих сотрудников и пришел к выводу, что они действовали в полном соответствии с законом. Одновременно проверку проводила и Генпрокуратура, приобщившая изъятую рваную бумажку к уголовному делу. По заключению прокуроров, “записка является инструкцией по противодействию следствию путем воздействия на участников уголовного процесса, находящихся на свободе”.
Кстати, Ольга Артюхова давала пояснения в Главном управлении Минюста по Москве, который и лишил ее адвокатского статуса. Не вдаваясь особо в подробности, она сказала только, что записка написана ее рукой.
Вероятнее всего, адвокат всего лишь записывала поручения Ходорковского: “проработать вопрос санкций по поводу нарушения правил содержания в СИЗО”, “проработать вопрос о получении денег за консультации по приобретению акций” и т.д. Генпрокуратуру могла насторожить лишь одна фраза: “По поводу участия в РТТ Лебедев должен дать отрицательный (неопределенный) ответ”. Скорее всего именно ее расценили как оказание давления на ключевого свидетеля — Платона Лебедева, также содержащегося под стражей. Свое заключение прокуратура направила в Минюст. Реакция последовала незамедлительно.
По мнению начальника ГУИНа Владимира Ялунина, “в действиях Артюховой О.Г. усматривается игнорирование требований ст. 8, 10 Кодекса профессиональной этики адвоката в части соблюдения действующего законодательства при встрече с доверителем, сотрудники же специального следственного изолятора №1 ГУИН Минюста РФ действовали в соответствии с требованиями действующего законодательства”.
В ответ Адвокатская палата Москвы закатила истерику. Генри Резник заявил, что ему “трудно поверить” в то, что принято решение о прекращении статуса адвоката Ольги Артюховой, и пригрозил министру юстиции снятием того с должности.
Понятно, что, если бы речь шла не о громком деле Ходорковского, никакой шумихи вокруг этого инцидента вообще не возникло бы. Ведь Артюхова оказалась далеко не первым адвокатом, кого лишили полномочий. Существует статистика, по которой за 11 месяцев 2003 г. зарегистрировано 110 (!) подобных случаев, в том числе: попытки передачи различных записей — 40, передача денег — 12, передача мобильных телефонов — 37, случаи проноса спиртного и наркотиков — 6 и пр.
К примеру, 9 апреля адвокат коллегии “Гильдия” Тверин при встрече со своим подзащитным в московском СИЗО №5 передал ему 500 долларов. А адвокат МГКА Фархутдинов 4 августа пронес для своего подзащитного в ту же “Матросскую Тишину”... фотоаппарат. В Иркутске адвокат Плотникова пыталась передать клиенту в СИЗО героин, за что теперь привлечена к уголовной ответственности. А независимый адвокат из Челябинской области Сурин по ордерам, полученным в различных юридических консультациях, в течение нескольких месяцев встречался с несколькими обвиняемыми по одному и тому же уголовному делу для устранения в их показаниях противоречий.
В Новгородской области встал вопрос о лишении полномочий адвоката Дембовской, которая пыталась нелегально вынести из СИЗО письмо своего подзащитного, содержащее сведения по уголовному делу.
Кстати, московские адвокаты в этом списке занимают лидирующие позиции. На Московский регион в этом году приходится 65 нарушений из числа всех зарегистрированных. Причем 30 из них связаны именно с передачей записок, “препятствующих установлению истины по уголовному делу”, как сообщается в справке Минюста.