Мужичок с ноготок — лет десяти и в огромной шапке — тащится через поляну с елкой наперевес.
— Из лесу, вестимо? — улыбнулся ему инспектор.
— Да не, мы это... на рынке купили...
В лесу раздавался топор дровосека.
“Вот оно, современное прочтение Некрасова, — подумалось мне. — Пока папаша пытается нарубить в чаще побольше елок, сынок стоит на стреме и отпугивает лесничих”.
Времена нынче и впрямь не некрасовские. Теперь она, нарядная, сама на праздник не приходит. Поэтому в подмосковных лесах уже вовсю кипят предновогодние страсти: граждане растаскивают деревья на сувениры. Корреспондент “МК” тоже отправился в поход за елками. Правда, на законных основаниях — вместе с работниками Истринского лесхоза.
Лесничий Рождественского хозяйства Александр Жукаев чем-то похож на Деда Мороза. Точно как сказочный персонаж, он ежедневно “дозором обходит владенья свои”. А владения немаленькие — 100 га. И красота кругом такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Вон та пушистая красавица чудо как хороша — даже обидно, что она не прошла в свое время “кастинг” на кремлевское представление. А судьба этой 17-метровой дылды уже решена: ее заказали. Встретимся через несколько дней в парке Горького.
— В Москве на всех площадях теперь только пластмассовые треугольники наряжают под елки — живые-то запретили. Зато оттуда все флаги в гости к нам пожаловали… — говорит лесничий.
“Посол США в России Вершбоу просит выбрать для него новогоднюю елку, делегация и машина прибудут…” — так, с напыщенностью, предупреждают о своем приезде “все флаги”.
Смотрю: на пушистых ветках то бантик, то синяя ленточка привязана. Какой умник их в лесу вздумал наряжать?
— А, это немецкие послы учудили! — машет рукой проводник. — Они целый час с ними по лесу петляли, у каждой елки зачем-то лапы пересчитывали, в тетрадку заносили и дерево помечали, как разведчики! Потом приобрели на десять тыщ рублей великаншу.
Китайцы в русском зимнем лесу радуются как дети, даже в снежки играют. Где еще в мире вы найдете национальную забаву — самому новогоднюю елку на сруб выбирать? Кстати, хвойные громадины чаще всего подрезают бензопилой, предварительно зафиксировав крепящим механизмом лесопогрузочной машины. А то ведь грохнется, неуклюжая, и все ветки поломает.
Простым смертным покупка елки в лесхозах тоже обходится дешевле, чем на базарах: если в столице она стоит от 100 рублей за метр, то здесь столько же — за 1,5 метра. А детским садам и больницам вообще делают скидки — по 65 рублей. Правда, идти с покупкой и даже ехать на машине по Подмосковью, если уже выкинул чек, небезопасно. Гаишники обязательно проверят у вас документы на елку. Да и лесники не дремлют. Как вы докажете, что не тайком ее срубили? Штраф нехилый: тысяча рублей за административное нарушение плюс величина дерева. “За двухметровую — на две с половиной тысячи попадете!” — грозит лесник. А все равно из всех 26 лесхозов в Рождественском хозяйстве с начала сезона уже 105 “деревянных” краж — своеобразный рекорд по области.
Вскоре и нам по пути попадаются тетки с пакетами. Оттуда предательски торчат мохнатые зеленые лапы… Когда лесник предъявляет удостоверение, оправдываются:
— Мы лес не обрывали — наоборот, подобрали, что на земле валялось…
— Видели, венки у кладбищ продают? Вот такие женщины их и плетут, а у нас на “лапы” никакого штрафа нет, — досадует Жукаев. — Для воров экономия сомнительная, чаще всего алкаши ее на рынках на бутылку меняют…
Один недавно упился до того, что срубил вместо елки облезлую сосенку и был пойман на месте. “Ты хоть смотри, что рубишь!” — смеялись лесники. “А я вам говорю — это елка!” — бил себя в грудь похититель.
— Ну, мы его отпустили с миром — все равно денег на штраф не было. Или, бывает, отец семейства плачется: жена средства на елку выделила, а он пропил и вот решился на преступление. Супруга узнает — голову оторвет! Жалко мужичка… Но нет прощения тем, кто к черному делу собственных детей привлекает: папа рубит, мальчик на шухере стоит. Это что за школа получается?!
К назначенному времени подъезжаем на так называемую новогоднюю плантацию. Всего праздничным посадкам в лесу уделяют шесть гектаров, через них проходят все елки-одногодки: “Сначала у нас на одном гектаре ясли — там первый год прорастают семена, потом “уплотненная школа” — все саженцы перемещаются на следующую плантацию, и так до “старшего класса”… Ежегодный прирост — 10—20 сантиметров. “Школа” — это так официально и называется. Елки наши — все равно что дети!”
На дороге жители местного дачного поселка установили табличку: “Въезд — 50 рублей”.
— Не советую ездить и задаром, — говорит женщина, охраняющая шлагбаум. — Вас там молния ударит...
Приняв ее за сумасшедшую, проезжаем на плантацию, но потом выясняется, что новогоднее поле действительно небезопасно для жизни. Картина диковатая: елочки-сестрички стоят рядами, как в яблоневом саду, а прямо над ними возвышаются линии электропередач...
— Вообще сажать деревья под высоковольтными проводами не разрешено. Все знают, почему под высокой кроной в грозу стоять нельзя, — здесь такой же эффект. И местные власти сначала были против плантации, — говорит Жукаев. — Но мы им объяснили, что елки тут все на срез и выше полутора метров не вырастут...
Взяв топоры, идем по полю. Под ногами скрипит не снег и даже не елки-палки, а... статическое электричество! И хвоя топорщится, как ворсинки намагниченного шерстяного свитера. Но рабочих это, похоже, не смущает:
— Током тебя скорее всего не шандарахнет, погода не та, — успокаивают они меня. — Сухо ведь... У нас лишь пара случаев была, в дождливое время: Витька-то наш только занес топор над головой — тут по нему разряд и вдарил! Ну, потрясло и отпустило... Теперь как что — хвастается: “220 вольт — это разве встряска?! Вот 5000 вольт — это встряска!”
А вообще, сплошные парадоксы с этим полем. Елку нельзя рубить в сильный мороз, а то колючки вмиг обсыплются. Обычно лесники подгадывают время, когда тепло. А тут, среди электричества, оттепель с ее влажностью просто неприемлема: “Проявляем мастерство в полусухую погоду, — радуются рабочие. — А что жизнь? Наша новогодняя служба в целом опасна: то руку вместо ствола рубанешь, то ногу!..”
Жукаев меня учит: под стволом надо разгрести снег, слегка пригнуть деревце одной рукой и там, где оно чуть выгнется дугой, — стукнуть орудием труда под самый корешок. На свой страх и риск замахиваюсь топором, и — р-раз! На стволе осталась маленькая царапина. Бронированный он, что ли? “Да не так! Кто же рубит под прямым углом?! Примерный наклон топора к елке — 45 градусов!” И тут инженерия!.. Наношу несколько ударов (правда, не в одну насечку), и елка поддается... Ура!!! Радуюсь как ребенок, даже несмотря на то, что рабочие за это время снесли по три штуки, каждую одним ударом.
— В мороз еще какие сложности — елка замерзает. Просто так ее на землю не бросишь — ветки ломкие, в машину не погрузишь — по приезду от ствола одни палки в разные стороны торчать будут! — просвещают лесничие. — А угол в 45 градусов удобен еще и для сохранения елки, когда она обретет хозяина...
Желательно, чтобы кончик ствола был конусообразный — дома его советуют воткнуть в горшок с влажным песком, иногда доливать жидкость. Еще рецепт — поставить в ведро с водой, разбодяженной парой таблеток аспирина: “Тогда Новый год у вас в квартире продлится на месяц-полтора, а дерево сохранит запах и первозданную свежесть!”
Следующий этап — дотащить елочку до места погрузки. Не на собственном горбу, как в сказках, а по земле, чуть придерживая за ветки: “Так удобней, к тому же норма каждого рабочего 40—50 елочек за день”.
Словом, не женское это дело — дрова рубить. Перемещаюсь на погрузку. Работники кучей, но весьма аккуратно укладывают деревца в “КамАЗ”:
— В советское время мы утрамбовывали ногами по 500 штук в один грузовик — экономили. В результате елки приезжали в Москву “радикулитные”...
Сейчас заказчик стоит у кузова, лично ощупывает каждую хвоинку, иногда недовольно морщится и просит ему елку заменить — нереализованных каждый год остается немало: “Лесхозы требуют деньги вперед — им бы только побольше всучить. А потом приходится всю эту хвойную красоту сжигать на свалках, куда девать-то ее?”
Рубить больше не хочется — на третьей елке заломило спину. “Да ладно, мы сами”, — дровосеки мастерски подсекают ствол, и мы покидаем “электрическое” поле. Шесть рабочих за полдня накосили и укомплектовали в машину 300 елок! Грузчики не сомневаются: “В пути нас с проверкой не остановят: елки оптом не воруют”.