Секс по-флотски

Отношения между Россией и Украиной в последнее время складываются хуже некуда. Скандал за скандалом. Не успели утихнуть политические дрязги вокруг строительства дамбы в Керченском проливе, как на подходе уже другие страсти, почище первых — сексуальные.

Вся украинская пресса взахлеб описывает совершенно дикую историю о том, как моряки Черноморского флота РФ, который дислоцируется в Севастополе, “два месяца насиловали, принудительно удерживая на борту, 12-летнюю украинскую школьницу”.

Утопая в интимных подробностях, местные журналисты радостно сообщают, что российский дивизион противолодочных кораблей превратился в плавучий бордель и закрылся на карантин в связи со вспышкой “венеричных хвороб” — СПИДа и сифилиса. Оплеванное же со всех сторон командование Черноморского флота выбрало смелую тактику — молчать до победного. А тем временем уже полетели чьи-то высокопоставленные флотские головы... Значит, есть за что? О чем же умалчивают адмиралы? Неужели наши моряки действительно превратились на чужбине в насильников? Как может отразиться этот мерзкий секс-скандал на судьбе российского флота в Крыму?

Спецкор “МК” отправился в Севастополь и провел собственное расследование.

История выглядит шокирующей, если верить украинским репортерам: “Почти два месяца экипажи трех малых противолодочных кораблей насиловали 12-летнюю жительницу Ялты Елену Зудину (фамилия изменена. — Авт.). Когда разыскиваемая матерью девочка 10 августа таки попала домой, вызванным сотрудникам ялтинской милиции пришлось нести потерпевшую в больницу на руках — избиваемая и накачиваемая водкой жертва несколько раз теряла сознание...

Уведомленное о ЧП руководство Черноморского флота факт пребывания девушки на борту двух кораблей — “Поворино” и “Владимирец” — скрывать не стало: слишком велик был резонанс. Но в официальном ответе украинской стороне категорически отвергло факт группового изнасилования. Мол, Елена вступала в половую близость с моряками добровольно, якобы сообщая партнерам, что ей уже исполнилось 15 лет... Военной прокуратурой РФ отказано в возбуждении уголовного дела несмотря на то, что в настоящее время жертва постояльцев “плавучих борделей” пребывает на больничной койке — у нее острые боли в почках, нарушена психика...”

— Темная история, — таксист Леша, взявшийся подвезти меня из аэропорта до города, как и все в Севастополе, в курсе дела. — Да у нас об этом уже месяц трубят все газеты... Может, вы не знаете, но сначала там было две девчонки: одна 15-летняя, а вторая вот эта, 12-летняя, из Ялты. Но их никто не похищал, они сами пришли на корабль. Даже не пришли, а приплыли — там же с берега все охраняется. Их, естественно, прятали от командиров. А через пару дней та, что постарше, ушла с корабля, а младшая осталась. Вот она там нахлебалась...

12-летнюю Лену, героиню международного скандала, и ее маму Марину Сергеевну я встретила в Севастополе у ворот прокуратуры Черноморского флота — уголовное дело по факту истязания девочки все же возбудили. По двум статьям — “изнасилование” и “половое сношение с лицом, заведомо не достигшим 14-летнего возраста”. В тот день в прокуратуре у Лены была очная ставка с подругой — той самой, с которой она приплыла на корабль, — 15-летней Ирой Суминой (фамилия изменена. — Авт.). Показания девочек относительно их пребывания в плену у российских моряков существенно расходятся — для этого и понадобилась очная ставка.

Лена выглядела очень подавленно. Вся эта история безусловно сказалась на ее психике — недаром все следственные действия проводятся не только в присутствии адвоката, но еще и детского психолога. Даже журналистка из Москвы не вызвала у нее никакого интереса.

— Мы сейчас не можем разговаривать, — мать девочки слегка стушевалась, не зная, как реагировать на неожиданное внимание российской прессы. — Приезжайте завтра утром в Ялту, к нам домой. Правда, Леночка себя очень плохо чувствует, может быть, мы поедем в больницу... Но вы позвоните.

Чтобы не травмировать девочку лишними неприятными для нее вопросами, я заранее изучила все, что рассказывали она сама и ее мама местным журналистам. История с их слов выглядит примерно так.

В начале июня нынешнего года Лена в своей родной Ялте познакомилась с 15-летней Ирой Суминой из Севастополя, и та стала зазывать новую подружку в гости. Лена, наверное, никогда не согласилась бы (все-таки от Ялты до Севастополя — ого-го сколько, даже сотня километров для нее было расстоянием внушительным), если бы не скверный случай.

Лена поругалась с матерью. Как говорит Марина Сергеевна, “из-за ерунды”: дочь, мол, не помыла посуду, а она не сдержалась и ударила ее. Лена выскочила из дома и не явилась даже вечером. А утром Марина Сергеевна бросилась в милицию.

До Севастополя девочки добирались автостопом. До бухты Южной, где стоят российские военные корабли, — пешком. Ира сказала, что хочет навестить знакомых матросов. 10 июля, около 21.00, к ним вышли мужчины и вынесли Лене рабочую форму матросов — чтобы та незаметно зашла на корабль по трапу. А Ире пришлось добираться к кораблю “Суздалец” вплавь.

Всю ночь гостьи провели в шкиперской. Лена от водки отказалась, Ира выпила за двоих. “Она объяснила, что приходит сюда часто, — рассказывала потом Лена, — и спит с моряками за деньги и еду. Тогда я попросила вывести меня на берег, но Ира ответила: “Подожди, пусть бабки дадут. Не бойся, тебя не тронут, я их предупредила, что ты еще девочка...”

Через несколько часов пьяные матросы, по словам Лены, предложили девчонкам проведать соседний корабль. Ира снова плюхнулась в воду и поплыла. А Лену повел за собой в трюм старшина с корабля “Поворино”, там повалил на пол и изнасиловал... Затем позвал товарищей по службе.

“Меня заставили выпить полбутылки водки, — говорила Лена. — Потом избили и стали насиловать. Их было человек 8—10, лиц не помню — теряла сознание. Приходила в себя, когда обливали холодной водой... Раз или два в день приходили мужчины, и все продолжалось...”

Так прошло три недели. А потом Лену переправили на корабль “Владимирец”, погрузили в шлюпку и отправили на берег. Там довезли до автовокзала и купили билет до Ялты.

Марина Сергеевна говорит, что, когда дочь вошла в квартиру, она была вся в синяках и кровоподтеках. В больницу девочку пришлось нести на руках — помогли сотрудники милиции. Врачи сказали, что у Лены зафиксированы множественные разрывы половых органов, повреждено анальное отверстие.

Жуть какая! Но, как говорят юристы, это показания только “потерпевшей стороны”. Их еще надо проверить. Поэтому первый мой визит — в роддом №2 Севастополя, куда как раз и доставили Лену для первичного осмотра и оказания помощи.

Дежурившая в тот день врач Марина Кулакова меня просто огорошила:

— Лену привезли в мое дежурство, но никто ее на руках не нес. Она шла своими ногами. Сама пришла — сама ушла. Конечно, в сопровождении мамы и сотрудника МВД. Никаких разрывов половых органов и прочих следов изнасилования у нее не было.

Вот как? А синяки и травмы?

— Я осматривала ее только по гинекологической линии, но и внешне она выглядела нормально. Возможно, ей тогда требовалась психологическая помощь, потому что она была какая-то заторможенная, но в экстренной гинекологической помощи она точно не нуждалась. Там даже зеленкой нечего было мазать. Хотя я предложила им лечь на более тщательное обследование, в том числе и на наличие венерических заболеваний, в нашу больницу. Но они почему-то отказались и ушли.

При первичном осмотре также выяснилось, что Лена уже не девственница. Но как давно она стала женщиной, установить было невозможно.

— Это еще можно узнать, если обследование проводить через 2—3 дня после того, как произошел разрыв девственной плевы. На более поздних сроках уже не определить, когда это случилось.

Получается, что зверских изнасилований не было? По крайней мере ни “разрывов половых органов”, ни “повреждений анального отверстия”, как утверждала мама девочки, врачи не зафиксировали.

Дальше — больше. Лену уже по направлению милицейских органов обследовал врач-судмедэксперт Севастопольского отделения Минздрава Украины. Но и он ничего, кроме “двух небольших ссадин на руках”, не обнаружил (заключение судмедэксперта есть в уголовном деле).

Значит, про жестокие избиения — тоже ложь?

Лена решила убежать из дома

— Да они вообще все набрехали, — безапелляционно заявляет вторая героиня этой истории, Ирина Сумина.

С Ирой я встретилась в привокзальном кафе — она провожала в отпуск “своего парня” — матроса с украинского корабля. “С российскими моряками я больше не связываюсь после этой истории”, — смеется моя юная собеседница. Впрочем, юная она только по возрасту. Выглядит Ира вполне “по-взрослому”. Что называется, кровь с молоком.

— В июне я приехала в Ялту, чтобы устроиться на работу, — начинает свой рассказ Ира. — У меня подруга там работала в стриптиз-баре “Мираж” и помогла мне устроиться туда же — танцевать топлесс. Там я и познакомилась с Мариной (Мариной Сергеевной Ромашевской, Лениной мамой. — Авт.). Она там работает администратором, но иногда остается за хозяйку. Меня поселили в квартире Марины, где уже жили другие девочки-танцовщицы.

— То есть у нее в квартире был своеобразный бордель?

— Нет, не бордель. У нее две комнаты, в одной жили две девочки, 18 и 23 лет, а другая была как бы разделена на две части. В первой части жили мы с ее дочкой Леной (мы спали на одной кровати), а во второй части — она со своим мужем.

— Отцом Лены?

— Нет, это не ее отец. Просто муж... Жили мы нормально. С Леной подружились. Она мне по характеру понравилась. А через 2 недели Марина сказала, что я ей должна за квартиру 800 долларов. Это долг не только за жилье, но и за пользование косметикой, одеждой, и все такое... Таких денег у меня не было, и поэтому я решила от них уехать домой, в Севастополь. А тут Ленка со мной напросилась — они с матерью поссорились.

— Они часто при тебе ссорились?

— У Лены с матерью вообще были не очень хорошие отношения. Марина постоянно на нее за что-то ругалась, заставляла ее то полы мыть, то посуду. Лена как прислуга была. Причем с другими девочками Марина всегда вежливо разговаривала. А в тот день, когда они поругались, Марина нашла у дочери тампоны и стала кричать: зачем она ими пользуется без разрешения? Ведь Лена — девственница, а тампонами можно повредить девственную плеву. Ударила ее по голове, а потом отстригла ей волосы — у Лены были такие длинные красивые косы. В общем, Лена обиделась и решила убежать из дома.

— Вы поехали в Севастополь?

— Да, только не ко мне домой — у меня семья большая, там лишних мест нет. Мы три дня прожили у моего парня, а потом я с ним поругалась, и мы ушли. Я предложила Лене пойти на российский корабль, к знакомым морякам — перекантоваться там пару дней и решить, что делать дальше. Вечером мы подошли к кораблям, и я увидела двух знакомых матросов. Они сказали, чтобы мы подошли ближе к полуночи — нам должны были вынести матросскую форму для Лены, она плавать не умеет. А я должна была вплавь добираться до корабля...

— А “перекантоваться” на кораблях можно без проблем?

— Да. Я однажды у них на корабле вообще целую неделю жила. Все было нормально. Главное, не попасться на глаза командирам. Но меня прятали...

Попасть на корабли действительно проще простого. На КПП мне удалось разговорить матросика, который сказал, что местные девчонки по вечерам просто гроздьями висят на “флотских” воротах в ожидании выгодной партии на вечер. “Насильно тут в койку никто никого не тянет, — сказал матрос. — Наоборот — выбор такой большой, что девчонок иной раз приходится разгонять. Все они в основном несовершеннолетние”.

Проституток не обязательно подыскивать в порту. Точек, где можно снять малолетних жриц любви в Севастополе, — выше крыши. Одну из самых крупных моряки называют “Кооператив “Сосулька”. Цены на “детские” услуги невысоки: минет — 20 гривен (примерно 120 руб.), час секса — 100 гривен (600 руб.).

Но малолетки, вьющиеся вокруг российских кораблей, согласны отдаться и так — “за конфеты”.

Я продолжаю разговор с Ирой.

— Вас моряки заставляли вступать в половую связь?

— Нет, все было только по обоюдному желанию. Причем Лена попросила, чтобы я говорила всем, что ей 15 лет. Она в общем-то и выглядит на столько. Я так и говорила. Лене пообещала, что ее там никто не тронет, и ребят попросила, чтобы ее не трогали, потому что она девственница.

— Зачем же она просила завысить возраст?

— Лена сказала, что хочет лишиться девственности. Причем как я.

— Это как, если не секрет?

— Да я напилась просто в ноль, ничего не чувствовала, проснулась утром — уже женщина. И Ленка сказала, что хочет просто подобрать какого-нибудь парня симпатичного, напиться — и все.

Тому, что 12-летняя Лена действительно представлялась на корабле 15-летней, есть документальное подтверждение. Одному из матросов в записной книжке она своей рукой написала свой домашний адрес, телефон и дату рождения — 30 ноября 1988 г. Записная книжка приобщена к уголовному делу.

— Так как вы попали на корабль?

— В первый вечер мы остались ночевать на десантном катере — он стоит рядом с кораблями, у меня там тоже знакомые есть. Но катер маленький, на нем спрятаться негде, поэтому на следующий день мы все-таки пробрались на “Суздалец” (малый противолодочный корабль. — Авт.). Вообще-то конечной нашей целью был корабль “Поворино” — у меня там больше всего знакомых. Но на него нам можно было попасть только через “Суздалец” — они стоят друг за другом. Вечером к нам вышел Максим — он контрактник, принес Лене форму, а я добралась до “Суздальца” вплавь.

— Лена спокойно поднялась по трапу?

— Да, она же была переодета. В форме, в фуражке. Вечером там ничего не разглядишь... Ну вот, мы посидели спокойно, выпили, легли спать. А на следующий день мы стали перебираться на “Поворино”. На этот раз я надела форму, а Лена — вплавь. Но она плавать не умеет, ее на себе “буксировал” матрос. Она раньше меня попала на “Поворино”. Я только часа через три прошла — потому что там ходили командиры. Меня завели в шкиперскую, а потом матрос привел Лену. Она уже была пьяная и сказала мне, что уже, мол, все, она выпила и... В общем, переспала с ним. По своей воле.

— А вас на кораблях кормили?

— Конечно. Приносили все, что было вкусное. Даже сладости. И покупали нам, что захотим. В магазин за мороженым и за водичкой для нас бегали...

На третий день девушкам намекнули, что пора уже и честь знать. Скрывать на борту двух девиц — занятие для матросов рискованное. Не ровен час кто-нибудь проболтается командиру.

— Я собрала свои вещи, а Лена сидит и молчит. Я ее спрашиваю: пойдешь со мной или нет? Она молчит.

— Может, ее запугали?

— Да нет. Какой смысл? Матросы же ее тоже спрашивали, останется она или пойдет. Она кивнула, что останется. Лена вообще по жизни молчаливая. Заторможенная какая-то. Она разговаривает только, когда с ней наедине находишься, и то, если в настроении, а так, в компании, она обычно молчит.

— Лена была трезвая в тот момент?

— Да. Это совершенно точно. Я ей сказала, что ухожу одна. Но знакомого матроса попросила, чтобы он вечером Лене помог выбраться. Уже потом мне сказали, что Лена прожила на корабле почти три недели.

— Ее могли там удерживать силой?

— Я знаю, что она рассказала, будто ее там били и насиловали. Но ничего такого там быть не могло. Я знаю это, потому что сама там так же жила, и мне вполне могли сделать то же самое, что и ей, но мне же ничего не делали!

— Значит, сейчас Лена врет?

— Это не Лена, а ее мать. Если бы не Марина, Лена сказала бы правду. Ну даже вот вчера, в прокуратуре на очной ставке. Лена сидит в кабинете, нормально разговаривает. Только заходит мама, она начинает психовать. Ей сразу плохо становится. Потому что Лена ее боится... А Марина, знаете, деньги любит. Мне говорили, что она сказала командирам кораблей, которые приезжали в милицию: давайте мне 100 тысяч долларов, и я заберу заявление.

Про 100 тысяч долларов — это не утка. В прокуратуре мне подтвердили, что Марина Сергеевна действительно бросила такую фразу. Может быть, конечно, в шутку.

Вообще мама Лены ведет себя довольно странно. Она громогласно требует справедливости — т.е. призвать к ответу насильников, — но при этом как потерпевшая не дает в прокуратуре никаких показаний. Следователям она принесла лишь заранее написанное заявление (в нем изложено примерно то, что Марина Сергеевна поведала украинским журналистам. — Авт.), и больше ни от нее, ни от девочки прокуроры не могут услышать ни слова.

На данный момент достоверно установлено, что Лену лишили девственности на корабле — один из матросов хвастался, что “был у девочки первым”. В половую связь с ней вступали 5 моряков — им пока не предъявлено обвинение, они всего лишь подозреваемые. Факт изнасилования не доказан, а вот “половое сношение с лицом, заведомо не достигшим 14-летнего возраста” — налицо. Но и здесь имеется закавыка, способная развалить все дело. Термин “заведомо” подразумевает, что матросы знали о том, что девочке меньше 14 лет. А они не знали. Этому, как я уже говорила, есть документальное подтверждение — собственноручная запись Лены: “1988 год рождения”.

И еще — венерических заболеваний ни у девочек, ни у кого-либо из фигурантов по этому делу не обнаружено.

Кстати, на всем Черноморском флоте с начала года выявлено всего 5 случаев заболевания сифилисом — это официальные данные. “Но вины военных здесь нет, — уточняет главный дерматолог флота Алексей Белов. — Все инфицированные были призывниками, только что прибывшими к нам для прохождения воинской службы”.

Так что информация с “венеричными хворобами” и “карантином” — тоже дэза.

Тем не менее гарнизонной прокуратуре ЧФ предстоит в рамках расследования дела выяснить, по чьей халатности стал вообще возможен этот случай. Столь длительное пребывание девочки на борту военного корабля — это ЧП. Спасибо, что Лена не агент спецслужб. Согласно корабельному уставу вахтенный помощник командира корабля обязан регулярно осуществлять обход помещений. Пренебрежение этой обязанностью — преступная халатность.

И за нее уже поплатились офицеры. Как сообщил “МК” помощник командующего ЧФ РФ по связям с общественностью Андрей Крылов, “в результате происшествия командир соединения надводных кораблей представлен к снятию с должности, командиры трех кораблей наказаны в дисциплинарном порядке”.

Дисциплинарное наказание не исключает уголовного. Возможно, кто-то из должностных лиц предстанет перед судом — за халатность.

Безусловно, эта история была бы незаконченной без последней ремарки. Нагнетание обстановки вокруг Черноморского флота в Севастополе — дело привычное. Российский флот в Крыму уже давно — как бельмо на глазу украинских властей. Обратимся к фактам.

После того как руководители Севастополя в один прекрасный день решили превратить город из военной базы в курортный центр, чиновники вычеркнули российский флот из планов перспективного развития города, напоминая при каждом удобном случае, что без ЧФ Севастополю было бы лучше.

Кроме того, Украина стремится в НАТО. А по правилам альянса страна-участник не может иметь на своей территории военных формирований других стран — кроме натовских, разумеется. А тут целый российский Черноморский флот!

Не следует сбрасывать со счетов и украинских националистов. Их не так много, но они компенсируют свою немногочисленность ярой ненавистью к России и к русским. Они идут на все, чтобы очернить русских и Черноморский флот. Из любой искорки они готовы раздуть пожар. В данном случае так и получилось.

История с Леной Зудиной, безусловно, скандальная. Из нее должно сделать выводы прежде всего командование ВМФ России. Но зачем же Украине наводить тень на плетень — тиражировать то, чего не было? А в этом мама Лены, как выяснилось в ходе нашего расследования, преуспела. Но у нее скорее всего были заинтересованные высокопоставленные консультанты.

Кстати, со мной ни Лена, ни Марина Сергеевна так и не стали разговаривать, несмотря на “железную” договоренность.

Я не удивилась.