Первый полнометражный фильм режиссера Натальи ПОГОНИЧЕВОЙ “Теория запоя” вызвал особый интерес. Бросились смотреть не только те, кто “пить, курить, говорить научились одновременно”, но и те, кто причисляет себя к редкой породе трезвенников.
О том, что Наталье известно о запое и стоит ли с ним бороться, она откровенно рассказала Елене АВАКУМОВОЙ.
Наталья ПОГОНИЧЕВА. Родилась под Харьковом в городе Лебедин. Отец — военный, поэтому семье часто приходилось переезжать. До 8-го класса училась в школе в Подмосковье, затем в Самаре, в художественное училище и педагогическом университете. В 1996 году, за компанию с приятелем, поехала поступать на режиссерский факультет ВГИКа и была принята в мастерскую Сергея Соловьева. В 1999 году Наталья, в нищенских условиях учебной студии ВГИКа, сняла курсовую работу по своему сценарию “Как я провела лето” и сразу же заставила говорить о себе в среде кинематографистов.
— О запое мне известно все, от начала до конца. Училась я во ВГИКе, жила в общежитии... Там этого и нагляделась во всех вариантах и видах. Творческий люд веселый, буйный и это дело любит. У меня был сосед, который очень активно потреблял. Он как яркий пример дал мне базу. Хотя лично я практически не пью. Мой организм просто не приспособлен к этому. Мне не нравится вкус алкоголя. Но я не отношусь отрицательно ни к питию, ни к запою.
— Ты просто ангел: не пьешь, не куришь, не осуждаешь... Ну хоть какие-нибудь пороки у тебя есть?
— Думаю, нет. А слабости есть, конечно. Люблю покушать, повеселиться, посмотреть хорошее кино, пообщаться с друзьями, заняться любимым делом. Я ни в чем себе не отказываю. Стараюсь во всяком случае.
— Счастливые родители! Могли ли они предположить, когда их дочь за неуспеваемость и плохое поведение исключили из школы, что в конце концов она станет человеком... Или про школу — это шутка?
— На самом деле я была тихим хулиганом. Я жила под Москвой. Сбегала с друзьями в лес, воровала, учиться не хотела. Может, от того, что была очень ленива. Вот, кстати, тебе и порок. Или в детстве мало били?.. У меня были узкие интересы. К примеру, изостудию я посещала исправно. Хорошие оценки были по физкультуре, рисованию и музыке. Но меня не то чтобы исключили, а категорически сказали после восьмого класса, что “дальше в нашей школе ты учиться не будешь. Иди куда хочешь”. У них там было прилежание какое-то, а поскольку у меня его не было, ход в технический вуз был закрыт. Оставалось только ПТУ. И тогда меня отправили в Самару, к папе учиться на художника по рекламе. Потом — в педагогическом университете, на факультете режиссуры и мировой художественной культуры. А два года назад окончила ВГИК. Конечно же, в семье я урод, поскольку мои творчеством не занимаются. Они долго не могли смириться с тем, чем я занимаюсь, как одеваюсь, какие у меня друзья. Потом свыклись. Ну а сейчас, когда я уже стала зарабатывать своим ремеслом... Так что если урод, то все-таки любимый.
— Как тебе, молодой и начинающей, удалось собрать такой блестящий актерский ансамбль? Тут нам Ярослав Бойко, Дина Корзун, Сергей Арцибашев, Галина Петрова, Виктор Сухоруков, Мария Миронова...
— Им сценарий понравился. Он написан по пьесе Дениса Родимина и Левана Галустова “Теория забоя”. Сергея Арцибашева пришлось долго уговаривать. Он очень занят, на нем два театра, один на Покровке, второй — имени Маяковского. Приходил на съемку усталый, а после быстренько убегал обратно. Но его Дедулик — такой органичный, такой прекрасный. А какой потрясающий дуэт Жены и Тещи Летчика в исполнении Дины Корзун и Галины Петровой!
— Про них закадровый голос сообщает, что Жена была любимой, а Теща — начитанной. Кстати, как тебе тещин совет: “Никаких отношений полов в период накопления материальных ценностей!”?
— Ну, это же полный бред. (Смеется.) Она сумасшедшая! А Галя — роскошная, обалденная, потрясающая актриса! Они с Диной так подружились, ходили все время парочкой, безостановочно смеялись и похихикивали надо мной. На их взгляд, я как режиссер выглядела не столь внушительно. Дина спрашивала у окружающих: “Чья это девочка на площадке? Уберите!” А я за всю свою жизнь так не хохотала, как во время съемок этой картины. В некоторых сценах, где писался живой звук, смеялась так, что мой смех перебивал текст. Потом пришлось вместе со звукорежиссером перекрывать мой хохот лаем собак.
— Сухоруков рассказывал, что ты его обманула. Фотопробы делала без грима, а на съемках надела парик и вставила линзы.
— В чем обман?.. Хоть он и гениальнейшее актерское создание, но везде лысый. Мне захотелось внести неожиданность в его образ. Так получился грубый Шофер, голубоглазый блондин с длинными волосами. Мне показалось, в этом есть какой-то шарм.
— Шофер с Трактористом — в смысле Станислав Дужников с Виктором Сухоруковым — настаивают, что снимались на трезвую голову. Хотя все герои фильма пьют, кроме Идеала Летчика в исполнении Марии Мироновой, тараканов и лемура. Или им красненького все-таки налили?
— Кто же им нальет, тараканам! Они компьютерные! А лемур — настоящий. Вообще-то, это лемуриха Маня. Интересное животное. Ей все по фигу. На кличку не отзывается, хозяина не узнает. Куда унесут — туда и унесут. Сначала все в нее вцепились: какая хорошенькая, какая приятненькая!.. А уже через три дня охладели. Ужасно бестолковое животное. Только жрет и висит. Ни с кошкой, ни с собакой не сравнить. А тараканов, бегающих по квартире Дедулика, озвучивала я. Стучала ноготками по столу. Потом на это накладывали звук бегущего стада диких зверей.
— Музыку к фильму написал легендарный Сергей Шнуров, или просто Шнур. Как он, не выпендривался?
— Да нет. Прочел сценарий. Сказал: о’кей. Правда, я не всем осталась довольна. Это же я его позвала, и я знала, что от него можно ждать большего. Но я понимаю, человек он творческий, давить бесполезно. Он у меня еще и сыграл! Фея-Гаишника — глюк, который видит Шофер.
— Шнур об этой роли так рассказывал: “Это гаишник из будущего. Скоро выведут новую породу с крыльями, будут их клонировать и запускать в воздух, чтобы они летали и сверху следили за порядком. А вообще в этой роли я чувствую себя погано. Я ментов не люблю, я по другую сторону барьера”.
— Ну ничего, отпорхал, отмучился. Вообще, он спокойный, терпеливый и достаточно интеллигентный человек. Пришел, естественно, с перепоя. Но все было чинно, благородно, не буянил.
— И никто не посоветовал принять на грудь урины? Я из фильма узнала, что уринотерапия — лучшее средство от похмелья.
— (Смеется.) Такое могло прийти в голову только сумасшедшей Теще. Мужчины не так решают эту проблему.
— Кстати, о музыке. Шнур, наверное, навеял... Я знаю, ты снимаешь клипы.
— Для своих друзей-музыкантов. Я очень люблю “Детей Пикассо” и сделала с ними три клипа. Были еще песенки: “Детки” Алексея Хвостенко, “Шизгара” группы “Доктор Ватсон”... Дима Дибров, посмотрев мою короткометражку “Как я провела лето”, предложил поработать с ним. Сделали “Ром и пепси-кола”.
— Твоя короткометражка сделана в стиле советских комедий 60-х годов. “Теория запоя” — эксцентричная комедия. Тебя уже называют Гайдаем в юбке.
— Просто им больше ничего на ум не приходит. За год мне предлагали столько комедий. Такие все ужасные! Но я не собираюсь их больше снимать. Для меня это был эксперимент. Я вообще не очень люблю комедии. Кроме старых, но скорее это приятные детские воспоминания.
Сейчас хочу снимать по своим сценариям. У меня куча идей. Есть два полнометражных проекта. Один — городской мюзикл, другой — мистический триллер.
— А как у нас с мистикой?
— Нормально. У меня в самарской квартире жил барабашка.