Вот уже десять лет Эдуард Петров один и без оружия исследует криминальный мир. Сначала во “Времечке”, потом на НТВ, теперь на канале “Россия”. Джеймсом Бондом себя не считает. Его идеал — честный детектив. Программа с одноименным названием стартует на “России” в субботу, 22 февраля.
-Ты авторитетный человек?
— Для меня это слово очень неприятное. Отвращение к нему такое же, как к блатным песням, которые звучат по радио.
— Но ведь блатная тематика сейчас в моде?!
— Нет, это не мое, однозначно. Я не воспринимаю ни эти песни, ни слова, употребляемые в определенных кругах. За 10 лет занятия криминальной тематикой я устал от этого жаргона. Весь этот блатной базл просто отвратителен — в натуре, мы крутые, крыша...
— Но ты ведь все равно вынужден разговаривать на этом языке?
— Я по-человечески привык с людьми разговаривать. Криминальная журналистика — новый жанр, которому, кстати, нигде не учат. Необязательно репортер или журналист должен быть в косухе, с небритым лицом, жить по понятиям и быть очень похожим на оперативников или на бандитов. Журналист, который занимается грязью, не должен становиться сам как грязь. Последняя история: не так давно мы приехали из Мариуполя. На встречу с убийцей, который загубил 21 человека, я шел в костюме и галстуке. У меня есть правило: я всегда должен выглядеть прилично.
— Ты работаешь на госканале. Считается, что вы там все в услужении у власти.
— В последнее время работал по коррупции для программы “Вести недели” с Евгением Ревенко. Госканал дает возможности, которых нет нигде. Поверьте, мы расследовали такие экономические преступления, о которых обычный журналист побоялся бы говорить — вспомнил бы о семье, вдруг по голове ударят... Мы же не грешили против истины — если какие-то губернаторы воруют федеральные деньги, значит, мы это доказывали и показывали.
— О чем будет первая программа “Честный детектив”?
— О поселке Красное в Костромской области. Маленький поселок, где 300 лет живут потомственные ювелиры. Потрясающие мастера золотые руки, умнейшие люди, а какие вещи они делают! Но где много золота, там много криминала. Очень серьезные и влиятельные криминальные структуры держат этот бизнес. Дома... таких замков я нигде не видел. По нормам: сделал изделие — должен пройти пробирную инспекцию, которая подтверждает качество. Во многих мелких ювелирных лавочках России продают ворованное золото, которое свозят со всей страны. Основной поставщик — ювелирные мастера села Красное. Золото плохого качества, низкой пробы. Клеймят золотые изделия дома, на коленке. Потом люди покупают “левые” кольца под видом золотых. В Красном во время съемок на нас местные накинулись с кулаками, начали отнимать камеры, угрожать, говорить, что мы “под крышей”. Вот, мол, начальник местного ОБЭПа Алексеев нас “крышует”! Т.е. настолько люди обнаглели, что просто забыли — есть власть, закон. Там ничего этого нет. Поселковое отделение — просто сарай, а возле него последняя модель “Ауди” — начальник приехал. Нам никто не хотел там помогать. Но мы доказали. Мы отсняли избушку, где штампуют золото, сняли, в каких условиях серебро, золото там обрабатываются.
— Все сюжеты ты снимаешь двумя камерами. Это только Эдуарду Петрову такая привилегия?
— Да, мы придумали такую форму — снимаем фильм в фильме, одна камера “держит” всю историю, вторая, как свидетель, — следит за мной и моими помощниками.
— А группа силовой поддержки есть?
— Лучше за этим обращаться в местную ФСБ. В местную милицию обращаться бесполезно.
— Ты мне напоминаешь бедного следователя из фильма “Олигарх”. Он один против всех. Сказка, конечно, но очень похоже на правду.
— Чтобы мне не разбили дорогостоящую технику, я обращался даже в налоговую полицию с просьбой выделить охрану. Тот материал, который мы снимаем, очень многие хотят получить, предлагают выкуп. Но слово “честно” было для меня всегда принципиальным. Я честный, а не частный детектив.
— Про криминальных ТВ-журналистов ходят разговоры, что они очень богатые люди.
— Я живу только на зарплату. Я так воспитан, и у меня есть принципы. Машины нет, езжу в метро. Дачи тоже нет. Долго собирал на квартиру, потом взял кредит — купил. Я не прибедняюсь, но я не богатый человек. Я никому не платил за информацию и ста долларов, хотя знаю, что большинство программ криминального жанра занимаются покупкой информации, и люди в погонах охотно берут эти деньги. Мне просто звонят и говорят: Эдуард, я хотел бы тебе рассказать то-то и то-то.
— А тебе сколько предлагали?
— Первую крупную взятку мне предложили, когда я работал в “Итогах”. Вице-губернатор Калининградской области назначил встречу и предложил 200 тыс. долларов только за то, чтобы мы уехали. Причем это была начальная цена. Сам он “крышевал” сигаретный бизнес. В следующий раз я приехал, а он мне говорит: “Ах ты, сволочь, мы тебе предлагали такие деньги, а ты что выдал про нашего губернатора?! Мы тебя замочим”. Я все это записал и показал. То же самое у меня было и в Приднестровье, и в Калмыкии — везде бандиты.
— И всех ты встречаешь в штыки?
— Я никогда не выпивал на брудершафт с влиятельными бандитами.
— Но это же часть твоей работы?
— А я их всех и так знаю, у меня картотека есть.
— Ты колешься на глазах. Они прочитают это интервью и сделают выводы.
— Журналист не должен общаться с преступниками. О чем мне с ними разговаривать? Опять будут предлагать попариться в бане, тачку, деньги, а если откажешься — начнут угрожать. И эта песня все время повторяется.
— У вас на канале с огромным успехом прошел сериал “Бригада”. Твои начальники думают о бандитах по-другому?
— А я и не хочу понимать бандитов. Да, они мои “герои”, я им всегда готов предоставить слово — это обязательное журналистское условие. Пусть даже они ничего не ответят, зато камера покажет их глаза.
— Не кажется, что тебя в этих расследованиях могут банально использовать?
— Это вряд ли. Сейчас я вижу, что госТВ начинают уважать. В регионах я для них что-то вроде Счетной палаты. Вот пример: маленький городок Гусь-Хрустальный, и весь хрустальный бизнес там находится под солнцевской преступной группировкой. Они там в стекло добавляют вредные тяжелые металлы и выдают его за хрусталь. Из этого стекла нельзя есть и пить, можно серьезно отравиться. У этого бизнеса хорошая “крыша”, а мимо казны пролетает 100 млн. рублей в год. Мы приехали к мэру, все ему рассказали, показали документы. А он на голубом глазу: как приятно, что государственное телевидение к нам приехало, мы примем меры. А сам весь побледнел. Когда я там шел по рынку, мне кричали: “Петров, скотина, зачем ты сюда приехал?”
— Это уже слава. Но за что ты борешься, ведь мэр Гусь-Хрустального — это тоже государство.
— Я не борюсь — просто показываю все как есть. На канале “Россия” нет цензуры.
— А ты пошел бы дальше и покопал кремлевские дела. Сразу понял бы, что такое госцензура.
— А я занимался делом Бородина и честно показал, как при нем работало Управление делами Президента. Или была фирма, которая от имени тогдашнего Управления делами Президента купила полтонны тротила. Я нашел офис этого чиновника. Все как полагается: герб, визитка, кабинет из красного дерева, машины с мигалкой. Оказался бывший военный — мошенник. Его посадили.