Люди так устроены, что если их ничто не заставляет каждый день добросовестно трудиться — они довольно быстро распускаются и начинают трудиться недобросовестно.
Не всем, конечно, это свойственно, бывают счастливые исключения, органически не способные выполнять свою работу спустя рукава, однако подавляющему большинству необходимы ежедневные кнут с пряником. Иначе они принимаются манкировать своими обязанностями, что-то делают качественно, а что-то — кое-как, и чем дальше, тем больше у них появляется этого “кое-как”.
Со временем “кое-как” полностью затмевает нормальный профессиональный уровень, вытесняет его на задворки сознания. Прежде хороший специалист начинает забывать, что значит выполнять свою работу правильно. Он перестает придерживаться правил, допускает подтасовки и подделки, халтурит и опускает планку все ниже и ниже.
Он деградирует. Но если вокруг него все тоже деградируют, это не заметно ни ему, ни коллегам, ни начальникам. Соответственно, коллективная профессиональная деградация сопровождается интеллектуальным и нравственным разложением. Профессионалы отстают от жизни, превращаются в халтурщиков и неумех, но продолжают считать себя специалистами высокого класса, удаляясь в своих заблуждениях все дальше от истины.
Редкие исключения, хранящие верность традициям, становятся белыми воронами. Своим поведением они бесконечно раздражают начальство, поэтому их постепенно вытесняют из профессии, загоняют в отставку или на периферию. И если, не дай бог, вдруг наступает момент, когда от разложившегося коллектива требуется проявить настоящее мастерство и выполнить работу качественно, ко всеобщему изумлению выясняется, что он ничего уже не может. Как специалисты работники уже никуда не годятся, поскольку не соответствуют элементарным требованиям.
* * *
Признаки профессионального упадка и разрушения наблюдаются у нас практически во всех структурах, отраслях и областях, обслуживающих общество от имени государства. Коммерциализация правоохранительных органов, судебной системы, военной службы, медицины, образования и прочих бюджетных некоммерческих институтов, отсутствие гражданского контроля и циничное использование этих институтов властями для достижения своих целей привело их к очевидной профессиональной деградации.
Лучше всего это видно на примере Генеральной прокуратуры. Помните, как пару лет назад пришел новый Генпрокурор Устинов, и тут же начались массовые увольнения “важняков”, отлично зарекомендовавших себя проведенными расследованиями, но чересчур самостоятельных? Некоторые из них после отставки давали интервью и тогда уже предупреждали: “Из прокуратуры уходят лучшие, это беда, работать скоро будет некому”.
Теперь и мы видим, что это за беда. Позорище с Закаевым, которое организовала для всей страны Генпрокуратура, наглядно продемонстрировало, на что способны прокурорские работники первого эшелона. Показало, что действуют они по-дилетантски, юридически убедительного обвинения составить не могут, собрать доказательства — тоже, и в головах у них ничего не срастается — ни даты, ни причины, ни следствия.
Как они дошли до жизни такой? Традиционным путем, изложенным выше. Тяп-ляп сходит с рук, потому что нормальная, качественная работа — это вовсе не то, что от них требуется сейчас.
С благословения верховной власти Генпрокуратура превратилась в послушный инструмент, при помощи которого Кремль отделывается от врагов. Инструменту ставят задачу “замочить того-то”, и он ее выполняет. А насколько это делается правильно и законно с юридической точки зрения — неважно, никого не волнует. Гражданского контроля нет, а власть интересуется только результатом. Замочили — и слава богу, цель оправдывает средства.
Закаева не удалось замочить, потому что датское правосудие, наоборот, категорически не признает тяп-ляпов. В этом смысле датчане — наши антиподы. Может быть, можно было договориться с французами или итальянцами, не знаю, но датских судей могли убедить только безукоризненные доказательства. А нет доказательств — нет Закаева, вот и все.
Халтурщикам показали, что они халтурщики. Халтурщики не поверили, но занервничали. Задача-то не выполнена. Стали искать оправданий. Нашли быстро: политические соображения.
Но страна, в которой нет коррупции вообще (Дания, кстати, стоит на первом месте в списке стран по степени коррумпированности, а Россия — где-то во второй сотне, сразу за Нигерией), просто по определению не может иметь судей, которые подчиняются каким-то там “политическим соображениям”, в чем их обвиняет российская сторона. Это все равно что компьютер обвинять в политических соображениях — так же нелепо и смешно.
* * *
Ощущение нелепости происходящего в последнее время появляется практически всегда, когда дело касается Чечни. То ли слишком долго это тянется... То ли слишком часто повторяются одни и те же сюжеты. Снова — в который раз уже! — разворованы деньги на восстановление, снова заминировано здание РОВД, снова на фугасе подорвался автобус, снова, снова и снова... Даже трагедия — если она без конца повторяется — в конце концов превращается в фарс, это хорошо известно. Ее уже перестаешь воспринимать только как трагедию, начинаешь подмечать нелепости и смеяться. Ну да, черный юмор. Защитная реакция. Невозможно без конца причитать и плакать от горя, надо иногда и насмехаться над ним. Тем более что вся эта война — маразм, полное идиотство с самого начала и до конца.
Взять, например, самую свежую шутку: съезд чеченского народа, который на следующей неделе пройдет в Москве. Совершенно очевидно, что затея, мягко говоря, пустая. Соберутся богатые, жирующие чеченцы (бедные сюда просто не доедут, да они и не нужны никому, бедный чеченец — не авторитет) и устроят обычный базар. Каждый будет говорить, никто не будет слушать, и хорошо еще, если они не передерутся. А решать проблемы — ну что они могут решать, если у них никакой власти нет, ни над Кремлем, ни над боевиками?
В общем, смешно все это, но еще смешнее, что съезд придумал депутат Госдумы Аслаханов — видимо, в преддверии выборов, а руководитель Чечни Кадыров, узнав об этом, страшно заволновался — ему ведь тоже избираться — и, дабы перебить Аслаханова, назначил такой же съезд, но в Грозном и на три дня раньше аслахановского.
Что это, если не фарс, — два никому не нужных съезда на одной неделе? Натуральная комедия, предвыборный водевиль с песнями и плясками, разыгрываемый на крови и горе.
* * *
Люди, сами непосредственно вовлеченные в нелепые события, к сожалению, редко ощущают их смехотворность. Гораздо лучше она заметна сторонним наблюдателям, свободным от всяких “политических соображений”. Мне это стало ясно, когда я почитала сборник стихов о Чечне — самых разных поэтов и не поэтов. Сборник совсем новый, только что вышел. Название банальное — “Время “Ч”, но стихи удивительные. Я взахлеб читала их своим знакомым. Как один из самых сильных, все отметили замечательный стих Дмитрия Пригова:
“Это было в мае на рассвете, нарастал у Хасавюрта бой, девочку чеченскую заметил наш солдат на пыльной мостовой (не бойтесь, это не про Буданова. — Прим. Ю.К.). Вся дрожа несчастная стояла, детский рот перекосил испуг, а куски свистящего металла смерть и муку сеяли вокруг. Выло, пело, ухало, шипело... Полз солдат и, сердцем заслоня, девочку в коротком платье белом осторожно вынес из огня. Чтоб жила, чтоб все на свете жило, чтобы только супостат не жил. Говорят, что генерал Манилов Путину об этом доложил”.
Согласитесь, трудно передать всю глубину маразма, который принято у нас называть то ли “войной в Чечне”, то ли “контртеррористической операцией на Северном Кавказе”, более точно и достоверно, чем это сделал поэт. Правда, те из моих знакомых, что хорошо учились в школе, говорят, что это не авторское произведение, а ремикс старого стихотворения, которое было помещено в учебнике литературы то ли 4-го, то ли 5-го класса за рассказом “Белое полотенце”, и девочка в оригинале была, конечно, немецкая. Но так еще лучше. Еще прозрачнее видно, что такое — война в Чечне. Плохая пародия на справедливую войну, которую мы вели когда-то. Клятвы “мочить в сортире” — пародия на патриотический пафос, пьяный контрактник — пародия на гуманного русского солдата, а кого пародирует президент — догадайтесь сами.
Или вот еще очаровательные строки Игоря Бурихина о наших боевых успехах: “Снова мы берем Бамут — gut. Добираем Гудермес — yes. И в Шалях опять, увы, — oui. Чтой-то наши не уси — si”. И тут же стих Виктора Перельмана про чеченских боевиков, исполненных гордости за свои жуткие доблести: “Шамиль Басаев Чечен Спасаев В бою Храбруев Урус Надуев Шамиль Басаев Непримириев, Нас Нелюбиев, Непослушаев, Шамиль Басаев Кровь Проливаев, Народ Героев — урус поймает, живот откроет, кишки отрежет — Земля Зароев. Шамиль Басаев — Как Умираев, Так сразу Раев”.
Смешно, да. Только все-таки очень грустно. Потому что:
“на наших широких просторах
от дивных кавказских гор до чудесной тундры
убивать — самый лучший бизнес.
И единственный путь к победе —
сделать то, что ни в коем случае,
ни за что на свете нельзя было делать”.*
* * *
Очень многое из того, что ни в коем случае нельзя было делать, к несчастью, уже сделано, и как теперь это исправлять — неизвестно.
И требовать выдачи Закаева, не имея достоверных, однозначных доказательств его вины, собранных и представленных в установленном порядке, тоже, конечно, нельзя было ни в коем случае, потому что это значит — подставляться, выставлять себя в невыгодном свете, делать из себя посмешище.
Впрочем, профессиональная деградация зашла уже достаточно далеко, так что вряд ли эта подстава будет оценена как подстава. Нет, я думаю, скорее мы пойдем другой тропой — двинемся в сторону усугубления деградации. В качестве ответа на агрессию со стороны Дании необходимо будет в ближайшее время завести уголовное дело на датских судей как на пособников террористов, объявить их в международный розыск, Закаеву инкриминировать покушение на Папу Римского, Генпрокурора назначить главным имамом Чечни, Кадырова — Генпрокурором, следственный аппарат передать в ведение Минсельхоза и подать заявку на проведение Международной выставки ЭКСПО-20 в Чири-юрте.
А короче, скажу вам так: все на съезд чеченского народа!
*Стихотворение Натальи Осиповой.