Вдруг что-то случается. Или даже не случается, а просто какая-то тема становится страшно модной, и все начинают о ней говорить. Героев показывают по телевизору, пишут о них в газетах, обсуждают со всех сторон, зовут экспертов. Зрители приходят в состояние редкостного возбуждения, заваливают редакции письмами, дают советы, выражают соболезнования. Кажется, ну, прямо ах, какое важное событие! Больше мы и думать ни о чем не можем, только о нем.
А спустя несколько дней то, что тревожило, вдруг исчезает — так же неожиданно, как появилось. Тема уходит. Хотя само событие отнюдь не закончилось. Там все еще тянется: сюжет не завершен, виновные не найдены, причины не обнаружены, последствия не ликвидированы. Там есть продолжение, его хочется знать. Но... никто не рассказывает. На телеэкране уже какие-то новые события, уже новые эксперты, и снова ахи, и опять охи...
Такой подход к освещению общественной жизни раздражает, как недочитанная книга, которую отняли на самом интересном месте.
К примеру, недавнее наводнение в Сибири. Всего три недели назад только о нем и говорили. Люди на крышах, коровы на плотах, фантастика, все разрушено, город Ленск чуть ли не весь под водой. Три раза в день доклады Шойгу, и даже сам Путин вылетел — лично убедиться.
Однако стоило ему убедиться, как про наводнение говорить перестали — будто и не было его. Хотя меня, скажем, очень волнует дальнейшее развитие событий. Что там с затопленными людьми, как и где они сейчас живут? Вода, видимо, ушла, но у них же все сырое — все пожитки, мебель, стены, полы. Наверно, отваливается штукатурка, не закрываются разбухшие двери, не работают электроприборы. Наверно, плесень и противный запах. Нашествие комаров. Старики с радикулитом, дети с насморком. И санитарные службы обещали эпидемии от поплывших по воде сортиров.
Все, посаженное весной, пропало. Нужно снова сажать. Нужны семена, рассада, картошка. Деньги, дрова, продукты. То, что лежало в магазинах и на складах, наверняка испортилось — мука, крупы, сахар, овощи. Завезли ли туда свежее? Выдали гуманитарную помощь, которую собирали? По телевизору показывали пункт приема — здесь, в Москве. Женщина там говорила: мол, если кто желает помочь, приносите для затопленцев одеяла, теплую одежду и обувь, но только новое, ношеное не принимаем... Где оно сейчас, это новое? Очень интересно было бы узнать, дошло оно до адресатов? И Красный Крест, помнится, счет открывал. Тоже призывал вносить пожертвования. Много ли внесено? Как использованы денежки?
Но нет, про наводнение теперь никто не вспоминает, не говорит и не пишет. Сгинуло наводнение, и затопленцы тоже сгинули во мраке неизвестности. И бедная девочка, которую вредный папа-француз не желал отдавать нашей русской маме, — она тоже куда-то сгинула. Помните, как мы эту девочку зимой выцарапывали из Франции по всем каналам телевидения? А теперь никакой девочки, пропала, забылась, и чем там дело закончилось — неизвестно. Хотя тогда казалось, что ее спасение настолько принципиально для России, что мы уж не отступим ни за что, пока не вырвем ее из лап французов, посягающих на святое — на наших детей.
А помните генерального прокурора, про которого политические враги сняли шокирующее кино, и потом его подвиги, размноженные на видеокассетах, ходили по Москве? Сколько тогда шуму было! Но и это тоже заглохло, увяло без всякого продолжения, и до сих пор непонятно, кто же с генпрокурором так некрасиво обошелся, и за что, и как они потом поквитались друг с другом. А еще четырнадцать костюмов — помните, чудесная история, как предусмотрительный Пал Палыч Бородин, желая генпрокурора замазать в нехороших делишках, преподнес ему четырнадцать бесплатных костюмов, оплаченных солидным иноземным бизнесменом Беджетом Пакколли, который уже столько взяток русским дал, что ему еще костюмы эти оплатить было все равно, что раз плюнуть. Интересно было бы узнать сейчас: что с костюмами? Бывший генпрокурор сказал недавно, что вернул их бизнесмену. А тот куда дел? Ведь вряд ли сам носит. Подарил сыну? Отнес в церковь и раздал бедным людям? Порезал на кусочки? А может, сдал их в комиссионку, и костюмы раскупили разные люди — в основном, конечно, безденежные эмигранты. Неунывающий негритенок-официант. Индус, торгующий дешевыми будильниками и радиоприемниками. Контуженный албанец из Косова, страдающий мигренями. Украинская проститутка — в подарок любимому, оставшемуся в далекой Жмеринке.
Почему никто не спросит у Беджета Пакколи, куда он дел костюмы генпрокурора? Ведь так славно было бы проследить их судьбы. Может, они приносят владельцу необычайный успех в сексуальной сфере. Может, ими можно лечить недуги... В Европе сидит не один десяток российских журналистов — ну почему они все, как попугаи, талдычат вечно всякую ерунду, а то, что действительно интересно, — проходит мимо зрителя.* * *Незаконченность и недосказанность отучают людей мыслить, видеть логическую связь между событиями. Причем ладно если бы только зрителей. Уже сами журналисты, эксперты и политики воспринимают мир кусками, оторванными друг от друга, которые непонятно почему вдруг выплывают, надвигаются на них из мрака неизвестности.
На минувшей неделе ни с того ни с сего выплыл “шанхайский форум”. У широкой публики “шанхайский форум” ассоциируется, разумеется, с “шанхайским барсом”. Помните, как Эллочка-людоедка красила шанхайского барса в немыслимый зеленый цвет, рассчитывая уесть Вандербильдиху?
Там барс, здесь — форум. Или саммит? Ну, неважно. Мы все равно послушно наблюдаем очень-очень-очень важное событие. Ни у кого даже вопросов не возникает, почему оно, собственно, такое уж важное. Сказали нам, что важное, значит, так и есть. Хотя, если здраво рассудить: стоило ли устраивать целый форум — роскошный и торжественный, со свитами и супругами — ради учреждения совместного антитеррористического центра? Что-то уж слишком надуманно, искусственно выглядит такая причина. И почему именно сейчас за это взялись, точно накануне первой встречи Путина с Бушем?
Никто не свяжет события воедино. Не объяснит, что именно ради Буша все и было затеяно. Чтобы сказать ему таким образом: “Не хочешь, Буш, отказываться от своей национальной противоракетной обороны, как тебя просили? Ладно. Мы себе такую оборону строить, конечно, не будем, потому что у нас денег нет. Но и сдаваться не собираемся. В ответ на ваше вероломство мы пойдем на восток и будем дружить там с Китаем, в котором вы, американцы, видите для себя серьезную угрозу. Пусть вам еще страшнее будет”.
Проще говоря, наш шанхайский форум — это как раз и есть натуральный шанхайский барс, раскрашенный в немыслимые цвета с единственной целью — уесть миллионершу Вандербильдиху. Поубавить ей спеси перед субботней встречей в Словении. * * *Другая тема прошедшей недели — откровенно заказное, возмутительное и несправедливое снятие кандидата Черепкова с выборов губернатора Приморья. Почему? За что? Никто не объясняет. Официально считается, это из-за того, что он бесплатно выступил на радио. Но ведь и другой кандидат в губернаторы тоже выступил бесплатно на том же радио. Его, однако, почему-то не сняли...
Никто не свяжет воедино с нынешними выборами события последних лет или хотя бы последних месяцев, когда несчастные приморцы постоянно мерзли и мучились без света и воды.
Как тогда ни ругали в Москве приморских чиновников, как ни бились в приморских котельных спасатели МЧС, но наладить нормальную жизнь в крае все равно так и не смогли. А почему? Но никто не объясняет, в чем же дело.
А дело в том, что Приморье уже оторвалось, ушло в иное измерение, где центральная власть и Кремль — бессильны. Они здесь ничего не могут. Только щелкают пальцами и переговариваются, как врачи в “Скорой помощи”: “Эй, эй, смотрите, мы его теряем!” Пытаются подключать какие-то аппараты, делать уколы, массаж сердца, но... бесполезно. Приморье ушло туда, где не действуют даже самые передовые и циничные политтехнологии.
Физически оно еще с нами, но душа его уже там, где вечно пляшут и поют, где правит организованная преступность, где сильный зверь имеет все, а слабый — только то, что отнимет у еще более слабого. И даже президентская власть ничего поделать не может, потому что за кремлевских кандидатов здесь не голосуют — хоть ты тресни. Остался единственный путь у федерального центра: убрать всех конкурентов своего кандидата волевым решением. Сыграть с приморцами в их игру: законов нет, поэтому тот, кто сильнее, забирает все.* * *Впрочем, иногда события все-таки получают продолжение, и граждане тогда имеют возможность увидеть окончание истории. События в Буденновске шестилетней давности — один из таких случаев.
В четверг прокуратура объявила, что расследование наконец закончено, и материалы дела передаются в суд — вместе с четырьмя обвиняемыми, арестованными за участие в террористическом акте.
Вот такой конец кошмарного события, потрясшего шесть лет назад всю страну. Скромный такой, тихий, сам себя стесняющийся.
...Шесть лет назад в Буденновске погибло 146 человек. А сколько еще там раненых было. А сколько народу умом тронулось. А сколько людей перенесли страшную психическую травму — конечно, не без последствий для здоровья... И вот результат — четверо обвиняемых, причем даже не главарей буденновского рейда, а просто рядовых бойцов.
Всего четверо — из восьмидесяти девяти человек.
Но по поводу малого улова террористов у следствия хотя бы могут быть какие-то оправдания. Все же приехали они в Буденновск анонимно, документов своих не показывали, фамилий не называли, на лицо все похожие, бородатые, да и косынками завязывались — специально, чтоб потом не узнать было. Да и как их искать прокурорам, если они в большинстве своем продолжают воевать, то есть находятся где-то в горах — в рядах неистребимой полуторатысячной армии боевиков. Туда и спецподразделения подобраться не могут, а вы хотите, чтоб следователь притопал — с папкой под мышкой и ордером на арест?
То, что не удалось всех террористов посадить на скамью подсудимых, — как раз понятно. Но почему среди обвиняемых нет тех, кто пропустил террористов в Буденновск? Почему на скамье подсудимых нет милиционеров, дежуривших в тот день на трассе, по которой двигались вооруженные до зубов террористы?
Ведь чудес не бывает, они не свалились с неба в Буденновск, они действительно приехали туда своим ходом на грузовиках. Они ехали почти целый день по мирной, отнюдь не чеченской территории, и ни один милиционер не попытался заглянуть к ним в кузов. Думаете, лень было? Нет, милиционеры Ставрополья отнюдь не ленивы — особенно когда есть шанс заработать копейку. Они сто раз обшарят любой грузовик, если им сразу не отстегнуть “бабки”. Это милицейское свойство прекрасно известно широкой публике, и никаких дальнейших объяснений здесь не нужно. Но если сейчас — по окончании предварительного следствия — ни одному из тех милиционеров не предъявлено обвинения в страшном преступлении (ничуть, кстати, не менее страшном, чем то, что сделали террористы) — это значит, что милиционеров “отмазали”, им сошло с рук, и в следующий раз они опять возьмут деньги и закроют глаза, и пропустят кого угодно и куда угодно.* * *Да. Бывает вывалят тебе вот так — между прочими важными новостями — неприметное продолжение какой-нибудь жуткой истории, которая потрясла когда-то всю страну. Вспомнишь ее, содрогнешься и подумаешь, что лучше уж оставили бы ее незаконченной и недосказанной. Лучше бы у того кошмара никакого конца не было, чем такой худой.