Кто бы мог себе представить в олимпийском восьмидесятом, что спустя каких-то двадцать лет с охваченной глобальным потеплением планеты стартует первый космический турист, а человечество изобретет аппарат, достигающий четверти скорости света. О подобном можно было лишь мечтать. И смотреть фильмы. Благо родной кинематограф иногда баловал отечественного зрителя весьма недурной фантастикой. Чего стоит хотя бы “Через тернии к звездам” — последний фильм знаменитой трилогии режиссера Ричарда Викторова (после “Москвы—Кассиопеи” и “Отроков во Вселенной”).
Истосковавшийся по ярким впечатлениям народ брал кинотеатры штурмом. Лента окупила себя буквально за несколько дней. Невиданные доселе спецэффекты потрясали воображение. Трагический роман андроида Нийи и русского космонавта Степы Лебедева многих заставил плакать. А разуверившиеся в ближайшем будущем люди с восторгом наблюдали за межгалактическими путешествиями 2200 года. “Через тернии к звездам” — наш ответ “Звездным войнам”. И не только как зрелище. В то время как персонажи голливудской саги выясняли свои отношения с помощью оружия, советские космонавты, сами того не ведая, выполняли старый завет Христа и покоряли Вселенную любовью.ОнаНаверное, первое, что приходит на ум при воспоминаниях о “Терниях”, — это в буквальном смысле слова неземной красоты девушка по имени Нийя с бритой, как коленка, головой и большими удивленными глазами. Гений чистой красоты с планеты Десса: худая вытянутая шея, длинные ноги, впалая грудь, никаких сексуальных намеков — совершенно бесполое существо. Своего рода унисекс образца 1980 года. По советским понятиям, скорее не красота, а уродство.
Когда Ричард Викторов представил чиновникам от Госкино фотопробы сыгравшей Нийю Елены Метелкиной, те сначала впали в легкий шок, а затем высказались буквально следующим образом: “Положительную героиню должно хотеться поцеловать, а целовать лысую женщину неприятно”. Видимо, ответственные дяденьки просто не пробовали. Но тем не менее начальственное мнение пришлось удовлетворить и в срочном порядке смастерить для Лены специальный “лысый парик”.
Елена Метелкина: — Для того чтобы паричок сидел на мне как следует, голову необходимо было брить довольно часто. Однажды, во время съемок в Таджикистане, меня привели к профессиональному парикмахеру. Поначалу он наотрез отказался меня обслуживать: “С женщинами не работаем”. Но в конце концов таджикского цирюльника удалось уговорить. Без тени улыбки он посадил меня в кресло, обработал мой трехдневный ежик мылом, взял опасное лезвие, и волосики посыпались, как мак. В заключение он спросил: “Одеколоном обработать?” Я, на свою беду, воскликнула: “Да, продезинфицируйте”. Помню, голова горела и щипало страшно.
Воплотившая образ не то андроида, не то гуманоида Нийи Елена Метелкина — вовсе не профессиональная актриса. Да и не играла она вовсе. Просто была собой — девушкой вне времени и пространства, немного эксцентричной, удивительно наивной и не совсем понимающей, зачем ее вырвали из родного космоса и перенесли на эту чужую и жестокую планету.
Е.М.: — У меня путь одинокого шараханья в этом мире. Я не завожу никаких связей. Не знаю, где по блату зубы лечат. Это проистекает не то что от самодостаточности, а скорее от неспросливости. Что дается, то берется.
Где же обитают космические девушки? Ричард Викторов нашел Лену в отделе мод ГУМа, где она работала манекенщицей. По тем временам профессия модели не считалась столь восхитительно перспективной, как сейчас. И все же сравнительно регулярные путешествия в Европу в условиях существования пресловутого “железного занавеса” кое-чего да стоили. Однако жаждущая новых впечатлений девушка, не задумываясь, согласилась на предложение киношников и превратилась в Нийю.
Е.М.: — Не жалею ли я, что пик моей модельной карьеры выпал на те годы, а не на нынешние? Действительно, где же мои миллионные контракты? К тому же четверть века назад мой удлиненный монголоидный тип в России не был востребован.
Как ни странно, но лысая, бесполая, далекая от советского идеала красоты девушка не испытывала недостатка в мужском интересе. Во время таджикских съемок ей категорически запретили прогуливаться одной. Существовала реальная опасность кражи главной героини a la “Кавказская пленница”. Местные джигиты табунами сходились к съемочной площадке с недвусмысленными предложениями типа: “Я донесу тебя на руках до самого края вселенной”. Но, судя по всему, вселенной для Лены оказалось мало.
Когда киношная команда перебралась в Ялту, несчастной девушке категорически запретили загорать. Нийе, по сценарию, полагалось отличаться благородной бледностью. Дабы коварные солнечные лучи не достигли нежной инопланетной кожи, Лена целыми днями просиживала дома, а когда выходила на улицу, то наносила на лицо крем от загара, надевала платок, брюки, блузку с длинным рукавом и очки. Заметив выделявшуюся на общем голом фоне таинственную незнакомку, мужчины стайками следовали за ней, пытаясь выяснить, кто скрывается под столь необычным нарядом.
Смешно, но из “Терний” едва не вырезали сцену, где Нийя раздевается и собирается обнаженной войти в воду. Тогда подобные вольности выглядели шокирующими. Ситуацию спасло лишь нечеловеческое происхождение главной героини (и вправду, какая такая эротика у робота) да идеологически выдержанный инструктаж со стороны советских космонавтов. Те популярно объясняли темному андроиду, что купаться в голом виде у нас не принято.
После съемок в “Терниях” Лена Метелкина вернулась в серые будни. Целых десять лет проработала секретарем. И хотя в середине восьмидесятых сыграла Полину в знаменитой “Гостье из будущего”, но актрисой так и не стала. Сейчас она вновь манекенщица в одном из столичных бутиков. Тренирует юную поросль моделей. У Лены большая семья — восемнадцатилетний сын Александр, мама, племянница, сестра, кошка Маркиза и собака Лара. А Степа? Он исчез из ее жизни так же внезапно, как и появился. ОнКосмического героя Степу Лебедева в “Терниях” сыграл Вадим Ледогоров. Своего младшего сына он так же, как и Лена, назвал Александром. Скоро ему исполнится пять лет. Старшему, Никите, уже десять. Россию они почти не помнят. В 1995-м Вадим вместе с женой — актрисой Галиной Самойловой — уехал на край света, в Новую Зеландию.
Маленькая справка: дабы развеять некоторую путаницу, надо сказать, что у Вадима Ледогорова не одно, а два имени. Первое — Вадим — красуется на официальных документах и предназначено для широкой публики. Второе — Дима — употребляется согласно семейной традиции родными и близкими. Сам актер утверждает, что если забраться в глубины лингвистики, то можно доказать, что уменьшительно-ласкательное от Димы — Митя, а от Вадима — как раз Дима.
Как ни странно, но Вадим в Новой Зеландии работает по своей профессии. Незадолго до отъезда он закончил режиссерский курс во ВГИТИСе, а нынче учит в Окленде местных студентов и ставит вместе с ними спектакли. Преимущественно русскую классику и, разумеется, на английском — “Три сестры”, “Вишневый сад”, “На дне”. Языковая проблема у Вадима практически отсутствует. Английская спецшкола плюс регулярная практика дали себя знать. Хотя для съемок в кино языковой барьер все еще достаточно велик. Свою карьеру на новозеландском экране Ледогоров ограничил ролью некоего русского в местном телесериале.
Вадим Ледогоров: — Почему я выбрал именно Новую Зеландию? Думаю, что это судьба. Дух приключений закинул меня сюда, и, как оказалось, Новая Зеландия — вполне подходящий уголок для жизни. А зачем я уехал? Помимо известного бытового неустройства я почувствовал, что закончил свою актерскую профессию на родине. Из театра ушел. Снимался, как говорится, по праздникам. Возникло ощущение, что надо что-то менять. И как только мы приземлились в Новой Зеландии, я понял — начался новый период в моей жизни.
Гораздо тяжелее, чем для Вадима, переезд в страну тучных коров и тонкорунных овец дался его жене. Языковой барьер фактически отрезал Галину Самойлову от сцены. Она с головой погрузилась в семейные проблемы и лишь недавно организовала театральную студию для детей многочисленной русской диаспоры.
Как известно, Вадим снимался в “Терниях” вместе с отцом Игорем Ледогоровым, сыгравшим Ракана — слабого и безвольного правителя планеты Десса. 9 мая Игорю Вадимовичу исполнится 69 лет. В 1997-м он вместе с женой уехал к сыну в Новую Зеландию и сейчас живет в небольшом городке Путаруру. Покинул Россию, потому что соскучился по родным. Естественно, ни о какой работе на чужбине речи быть не может. Игорь Вадимович просто нянчит внуков и наслаждается жизнью, хотя, конечно, скучает.
Игорь Ледогоров — Сцена — это моя жизнь. Теперь я от нее отказался. Очень тяжело сменить разом ритм, атмосферу, язык.
Ледогоров-старший считает, что “Тернии” до сих пор не потеряли своей актуальности. Внук Никита с удовольствием их посмотрел. С особым чувством Игорь Вадимович вспоминает Лену Метелкину, которую уже не отделяет от ее инопланетной героини.
И.Л. — Она удивительная. У меня полное ощущение, что Лена вышла из фильма Нийей. И осталась ею навсегда. У Нийи нет генетической памяти страха и ненависти. Она чистая и непосредственная. Я бы пожелал Лене остаться такой, какой я ее помню: интересным, добрым, творческим человеком, умницей и красивой девушкой. Надеюсь, она сумеет обрести в жизни то, чем она жила в фильме, — радость видеть мир, радость видеть людей, радость от того, что она существует.
Что же касается Вадима Ледогорова, то его экзотический образ Нийи также не шокировал. Скорее наоборот — привлек. А насчет влюбленности?
В.Л. — Лена — обаятельной души человек. Между нами сложились дружеские и теплые отношения. А потом, когда люди работают вместе, то влюбленность существует всегда. Без нее нет контакта. Но я всегда считал, что кинороман не должен иметь продолжения в жизни. Как только он переходит в реальность, то теряется некая неуловимая романтическая атмосфера.
На съемки в Таджикистан и Крым Вадим попадал урывками. В то время он как раз служил в армии и на площадке подолгу не задерживался. Наверное, к лучшему. Ведь однажды в его отсутствие неподалеку от места съемок в таджикском городке Исфара разразилось землетрясение силой шесть с половиной баллов. Никто не пострадал лишь чудом, а вот декорации пришлось отстраивать заново.
В.Л. — Мне было несказанно интересно работать в космическом корабле с настоящими техническими приборами. Хотелось все испытать самому. Пожалуй, единственный трюк, который за меня выполнил дублер, — это памятный прыжок со скалы. А вот в съемках невесомости под водой я, как и все остальные, участвовал лично. Помню, сцену, в которой я спасаю Нийю, мы снимали в начале апреля в Крыму. Прыгали в воду, быстро работали, выныривали, растирались водкой и опять в воду.
В конце съемок “Терний” Вадим Ледогоров женился. С Леной Метелкиной они больше не виделись. Никогда. Компьютер в трех грузовиках, или “Через тернии к звездам-2001”Как ни странно, но фильм “Через тернии к звездам”, демонстрирующий выдающиеся успехи отечественной космонавтики, почему-то пришелся не по душе тогдашним руководителям Госкино. По высочайшему распоряжению с ленты сняли всего лишь пятьдесят копий — смешная, по советским понятиям, цифра. Хотя даже при таком искусственно ограниченном прокате “Тернии” окупились более чем в десять раз.
Кстати, о деньгах. Поначалу на все про все режиссеру Ричарду Викторову отпустили аж пять миллионов рублей. Но по ходу съемочных работ из-за приснопамятной социалистической экономии бюджет фильма урезали до двух миллионов. В результате зрители не увидели флайер для околоземных передвижений, спустивший Нийю и профессора Лебедева с орбитальной станции, а главное — из ленты исчез целый полнометражный кусок о завоеванной чудовищами планете Океан. Согласно первоначальному сценарию, на родину профессора Пруля нападают злобные монстры. Причем, судя по сохранившимся описаниям, монстры должны были быть поистине ужасными.
Из-за катастрофической отсталости бутафорских служб и неистребимой советской халтуры печальная судьба постигла и веселого робота Бармалея. По задумке режиссера, техногенному чуду XXIII века следовало потрясать воображение. Но, видимо, как раз с последним у отечественных конструкторов возникли серьезные проблемы. Когда они представили Викторову свое ноу-хау, у того буквально отнялся язык. Робот — воплощение последних технических достижений цивилизации — состоял из десяти жестяных ведер для мойки полов. К счастью, Ричарду Николаевичу удалось вскоре найти талантливого дизайнера, который за кратчайшие сроки состряпал новый вариант Бармалея, но все же не тот, что планировали изначально.
Из дневника Ричарда Викторова: “18 апреля 1979 года. Опять из строя вышли четыре лампы, прогорев под водой две минуты. Первый отсек сделан плохо. Чернота сделана бездарно. Все мажется и пачкается. Лампы горят, выходят из строя одна за другой. Съемки невесомости сорваны. То, что мы сняли бассейн без ЧП, — просто удивительно”.
Что же касается многочисленных космических атрибутов, которых в “Терниях” предостаточно, то в большинстве своем они самые что ни на есть настоящие. Начинка межпланетного корабля — двери, кнопки, лампочки — стопроцентно натурального происхождения. Практически каждая деталь фантастической бутафории продумывалась с привлечением специалистов из Звездного городка. Щедрые космонавты даже подарили киношникам старый, отработавший свой век компьютер. Правда, это чудо тогдашней техники пришлось доставлять до съемочной площадки на трех грузовиках.
В отличие от космонавтов цензоры “Тернии” невзлюбили. В сюжете фильма ответственные чиновники усмотрели нотки осуждения ввода наших войск в Афганистан. Плюс к этому в политических перипетиях внеземных цивилизаций цензоры почувствовали намек на тогдашние советские реалии. Так что выходила сплошная антисоветчина.
Из воспоминаний сына Ричарда Викторова Николая: “Когда руководители Госкино сидели в креслах и принимали картину, то откровенно возмущались: “Блин, Ричард, ты что показываешь? Мы же не идиоты. Прекрасно видим, что это про нас”. Отец отвечал: “Да вы что, товарищи, с ума сошли, такие параллели проводите! Как же я могу про вас? Это всего лишь фантастика, сказка”. Тем не менее титул профессора Пруля пришлось изменить. Вместо “вашей грандиозности” его стали называть просто “коллегой”.
Особый разговор о пленке, на которой сняли “Тернии”. Она оказалась столь отвратительного качества, что Викторов стал, пожалуй, первым отечественным режиссером, кто начал работу над фильмом с жалоб и рапортов в адрес руководства Госкино. Неудивительно, что год назад, когда “Через тернии к звездам” решили восстанавливать, хранившийся на “Мосфильме” оригинальный 70-миллиметровый негатив ленты рассохся и пришел в абсолютно негодное состояние. К счастью, после долгих и поначалу казавшихся безуспешными поисков удалось обнаружить другую копию картины. Именно от нее и начался отсчет новой истории “Терний”.
Идея восстановить советский фантастический блокбастер пришла в голову сыну покойного режиссера Ричарда Викторова Николаю. Он решил не только привести заброшенную ленту в божеский вид, но и модернизировать ее в соответствии с нынешними киностандартами: перемонтажировать, доснять и переозвучить в формате Dolby Digital. Причем в переозвучании участвовали некоторые актеры еще старого состава двадцатилетней давности: Игорь и Вадим Ледогоровы, специально с этой целью заскочившие в столицу из Новой Зеландии, Игорь Ясулович, Владимир Федоров.
Николай Викторов. — С Федоровым возникли определенные проблемы. Он тяжело попадал в синхрон. Нам приходилось повторять некоторые дубли по десять раз. А когда озвучивали знаменитый крик Туранчокса, то современная цифровая аппаратура не выдержала и зашкалила. Пришлось достать тяжелый рок-н-ролльный микрофон, о который гвозди можно забивать. Мне несколько стыдно перед Леной Метелкиной. Я с ней даже не разговаривал. Пригласил озвучивать роль Нийи Любу Германову — потрясающую актрису, которая, на мой взгляд, добавила в Нийю свежих красок. Это мой циничный выбор.
По словам Николая Викторова, сюжет обновленной ленты не претерпел серьезных изменений, кроме того, что стал более динамичным. Поэтому довольно печальный финал “Через тернии к звездам” образца 1980 года остается прежним. Нийя и Степа расстаются. Для того чтобы никогда больше не встретиться. Ни в кино, ни в жизни.