—Олечка, у тебя дома были игрушки, нарядные платьица?
—Нет, — машет девочка головой.
—А своя коечка была?
—Не-а.
—Где же ты спала?
—На кухне возле плиты.
—Мама тебя била?
—Да.
—А за что?
—Просто так.
—Она готовила кушать?
—Картошку, но мне не давала...
Такой разговор состоялся у нас с 9-летней воспитанницей Зайцевского детского дома, что в Одинцовском районе. В этом доме, одном из немногих в области, живут детки с жуткими судьбами, ставшие сиротами при живых родителях.
У Оли в детстве парализовало ножки. Пьяница-мать кинула ребенка на кухне между плитой и холодильником и “ушла в запой” — почти на год. При помощи слабеньких ручонок Оля с трудом доползала до батареи, чтобы напиться капающей из нее ржавой воды. Мужики неделями глушили на этой вонючей кухне спирт, а она ползала и собирала ртом хлебные крошки. Когда Оля попалась матери на глаза, та с остервенением стала топить ее в ванне (сейчас Оля кричит благим матом при виде воды), травить чем ни попадя и заставлять пить водку из разбитой бутылки.
Но Бог, как говорится, видит все... Во время очередной пьянки нерадивая мать облила себя бензином и подожгла. Слепая, никуда не годная Олина бабушка кое-как доковыляла до больницы, чтобы спросить ее: “Ты поняла, за что тебе это?” Та молча кивнула головой и через полгода сгнила в больнице.
Оля со старшей сестренкой Валей оказались в Зайцевском детском доме. Нервы у девочек ни к черту. Оля может ни с того ни с сего вцепиться в глотку какому-нибудь ребенку. Пришибет не задумываясь...
— Лучше, если ребятки поступают к нам маленькими, — сокрушаются нянечки. — Больших не перевоспитаешь.
Честно говоря, детдомом “зайцевское” заведение можно назвать с натяжкой. Скорее это Большая Семья. Сейчас здесь живут 83 ребенка. Почти все попали сюда вместе с родными сестрами или братьями. “Дедовщины” и рукоприкладства здесь нет, старшие младших не обижают — а ведь это бич всех детских домов.
В доме нет техничек и прачек. Ребятишки сами моют полы и убирают в комнатах. А как же иначе? Кто из воспитанников лучше всех сделает уборку в комнате, честно зарабатывает “премию”: билеты в цирк, театр, кубик Рубика, тетрис или любимую здесь всеми экономическую игру “Монополия” (“Наши детки таким образом получают экономическое образование”, — рассказывает обожаемая всеми ”мама” Римма Михайловна.)
Подобными поощрениями, но уже за успехи в школе, награждаются и лучшие ученики. Младшенькие (с первого по четвертый класс) учатся, что называется, не отходя от дома. А старшие (с пятого по одиннадцатый) на “своем” автобусе ездят в Люкинскую среднюю школу. Между прочим, “зайцевских” детишек отличить от “домашних” очень непросто — воспитанные, да и одеты едва ли не лучше “тепличных”. По крайней мере одинаковой одежды ни у кого из них нет — не инкубаторские все-таки! Единственное — ранимые очень. Одно неосторожно сказанное слово, а то и взгляд могут вывести “зайчонка” из себя.
“Зайцы” сейчас не знают ни в чем отказа. Шкафы ломятся от праздничных нарядов, столы — от еды. Спонсоры выделяют дополнительно тысячу долларов в месяц на питание. На каждые 8 детей около ста пар обуви. Ребята капризничают — это надену, а это уже не модно. На завтрак — бутерброд с красной икрой и другие деликатесы, на полдник — импортные йогурты в любом количестве, тортики... Детдом завалили сладостями настолько, что приходится “подкармливать” деток из вспомогательных школ. Даже то, что в каждой комнате есть импортный телевизор с видеомагнитофоном, а то и музыкальный центр, воспринимают как должное. Меценатов у дома хоть отбавляй.
— Как вам удалось привлечь столько спонсоров? — изумленно спрашиваю я у директора детдома Антонины Торубаровой, в одиночестве “поднявшей целину”.
— А у меня глаза черные... Женщина-руководитель с такими глазами обладает магией, — то ли шутит, то ли серьезно говорит эта энергичная пенсионерка. — А вообще-то нам кто-то сверху помогает. И в прямом, и в переносном смысле.
Еще несколько лет назад детдом был в ужасном запустении: страшные, крашенные в зеленый цвет стены, никакой мебели, дети — по щиколотку в моче. Власти даже хотели “прикрыть лавочку”. Антонина Ивановна с “группой поддержки” (физрук и пара нянечек) приехала из Сибири (из Киселевска) поднимать детдом — и сделала просто невозможное. Каждая “квартирка” на 10 человек выдержана в определенной цветовой гамме — розовой, голубой, золотой, черно-белой... Например, в “золотой” комнате не только обои, тюлевые шторки, покрывала на кроватях и икебана золотистого цвета, но и, простите, унитазы и раковины тоже “золотые”. Шторы и постельное белье шьют воспитатели вместе с детьми. Старшие девочки сами вяжут и вышивают.
Мы порой не отдыхаем ни минуты,
Наши дети не позволят нам скучать.
Педагоги мы, а не зануды,
Нам по штату не положено ворчать...
Это слова из гимна педагогов Зайцевского детского дома.
Совсем недавно в детдом поступил красивенький трехгодовалый мальчик Мишенька, получивший прозвище Маугли. Его детство прошло на лестничной площадке в обнимку с собакой. Родители не пускали мальчугана в квартиру, выносили им с Бобиком кости в грязной миске, издевались над малюткой, устраивая на его глазах пьяные оргии. Сейчас его предки в тюрьме. А Маугли не может уснуть, когда “братишки” выключают на ночь свет. Каждую ночь Миша вскакивает, кричит, изворачивается, как змейка. Соседа по кровати, 15-летнего Ваню, Мишутка называет папой. Гордый “званием”, подросток перелезает по ночам к “сыночку” в кроватку и убаюкивает ребенка.
Ваня — самый грустный и самый жалостливый из всех “зайцевских” детей. Его мать и бабка беспробудно пьянствуют, а он все равно хочет домой. И ничего его здесь не радует — ни обилие вкусностей, ни море безумно дорогих игрушек (железная дорога, кубики, хоккей, сухой бассейн, “больнички” и “парикмахерские”), ни любовь и забота самоотверженных воспитателей. Недавно Ваня накопил 40 рублей (каждый месяц за мытье полов дети получают по десятке) на электронные часы — голубая мечта ребенка... Тут откуда ни возьмись появляется “без вести пропавшая” мамаша, забирает деньги “на сохранение” и исчезает. Несколько дней мальчик не отходит от окна, ведь родительница обещала вернуться с подарками и забрать его домой на недельку. Мать, разумеется, больше не появляется.
“Все равно моя мама лучше всех, и я ее люблю”, — завершает “жалобу” Иван.
11-летняя Катя уже второй год не может привыкнуть спать на кровати. 9 лет ее место было на полу, на коврике, где мать-алкоголичка занималась любовью с мужчинами. Иногда она привязывала девочку к батарее. Один раз даже выкинула за окно. Катя чудом уцелела.
Недавно мамаша пришла повидать Катюшу. Не догадалась принести ребенку гостинчиков, вальяжно расселась на диване и закурила. А девочка, чтобы быстрее обнять злодейку-мать, поползла к ней на коленях. Та даже не шелохнулась...
Эти ребятишки успели увидеть то, что иногда за всю жизнь не испытали взрослые. Познали жизнь, как говорится, с черного хода. Но все равно остались детьми.
— Пойдем кататься на коньках! У нас лучший каток в мире! — тянет меня за руку толстощекий Рома по прозвищу Лужков — очень добрый, отзывчивый мальчик. Его мама и папа — отпетые алкоголики. Дедушка, правда, хороший был. Но недавно его сбила машина... Воспитатели купили Роме кепочку, как у мэра.
— Ромка, кем будешь, когда вырастешь? — хитро прищурившись, спрашиваю я.
— Лужковым! — не задумываясь, отвечает пацаненок.
Воспитатели улыбаются и знакомят меня с красавцем Алешкой по кличке Ленин. Он такой же умный и большеголовый, как Ильич.
— А ты кем хочешь быть? — продолжаю я “допрос”.
— Строителем. Буду строить дома, получу квартиру и деньги! — отвечает он.
По уставу в детдоме можно жить до 18 лет, а потом возвращаться к родным пенатам (по месту прописки). “Зайки” не спешат уходить “из рая”. Некоторые успевают получить несколько специальностей и остаются работать в своем родном доме. Похоже, “красная икра” творит чудеса...
Одинцовский р-н.