ПСИХИЧЕСКИЙ ЦЕНТРАЛ

Вокруг этого места всегда ходило много легенд. Редкие прохожие торопятся быстрее миновать длинный бетонный забор. Внутри, на огромной территории, — лишь две живые души: дворовая собака, поджимающая лапы от холода, да мужичонка в облезлой меховой шапке тащит тележку, груженную пыльными мешками. Женщины с авоськами, беспокойно оглядываясь, пробегают мимо ворот. Надпись на деревянной табличке — "Областная психиатрическая больница №1". Таких мест по России раскидано немало, но месяц назад именно эту клинику в городе Владимире сделали жупелом российской журналистики. Именно сюда отправили из столицы папку с делом обозревателя "Московского комсомольца" Александра Хинштейна. Цель — проведение психиатрической экспертизы. -Мне бабка еще моя сказывала, что это место проклято, — вспоминает местный старожил Анна Ивановна. — Когда-то здесь деревушка была, и владел ею очень богатый купец. После его смерти имение перешло к дочери. Та же оказалась колдуньей. Она приказала сжечь церковь, которую местные жители десять лет своими руками строили, а тех, кто ослушался, лишала хлеба и денег. Опосля в деревне непонятно с чего стал загибаться скот, перестала расти пшеница, начался мор. Люди мерли молодыми. А дочь купца с каждым днем все краше становилась. Когда полдеревни вымерло, место захватили цыгане. Бросив вымирающее село на произвол судьбы, дочь купца ушла вместе с цыганами... Через год все дома опустели... А на месте некогда богатой деревни теперь кладбище. Оно так и называется — Старое кладбище... В 1734 году недалеко от кладбища возвели тюрьму, которой суждено было войти в историю как знаменитый владимирский централ. Тогда здесь еще протекала речка. Теперь она упрятана под землю. Спустя полтора века рядом с централом появилась психиатрическая больница. По неофициальным данным, ее появление датируют 1892 годом. Так, во всяком случае, считал бывший главврач больницы. После его смерти коллеги перерыли все архивные данные, но самая ранняя дата, связанная с больницей, которую удалось обнаружить, — 1 августа 1927 года. Тогда психиатрическая больница стала самостоятельным заведением. До этого она существовала как отделение областной больницы. Довольно большую территорию больницы с первого взгляда можно принять за какой-нибудь санаторий. Детская песочница, качели, деревянная разноцветная лесенка, огромные деревья со снежными шапками, расчищенные дорожки, трехэтажные старинные корпуса с колоннами. Если бы не ржавые решетки на окнах и оглушающая тишина... — Я работаю в психиатрии с 1976 года, в этой больнице — пятый год, — рассказывает главврач Александр Владимирович Берсенев. — По закону мы должны обслуживать только жителей Владимира и Владимирской области, поэтому в основном наши пациенты местные. Иногородних принимаем лишь в том случае, если, например, психоз произошел в поезде именно на нашей станции или человек приехал во Владимир, и здесь с ним случился некий казус. Еще десять лет назад человека можно было засунуть в психиатрическую клинику вопреки его воле. В 1992 году вышел закон об оказании психиатрической помощи гражданам России, где изложены права пациентов и врачей. По этому закону ни под каким предлогом больного не могут положить в клинику без его согласия. Правда, здесь существует тоже маленькое "но" — статья 29. Согласно ей, врачам все-таки дано право применять методы психиатрической помощи насильно. В том случае, если человек представляет опасность для себя и окружающих. Но в этом случае действия врачей должен контролировать суд. Только он должен вынести постановление о согласии с мерами психиатров. Владимирская психиатрическая больница рассчитана на 1010 коек, сейчас в ее палатах находится около 950 человек. n n n — Когда к нам прислали дело Хинштейна, я совсем не удивился. В последнее время нам стали часто присылать на экспертизу иногородних, иногда к помощи других коллег обращаемся и мы. Вообще место проведения экспертизы определяет суд, прокуратура, следственные органы, от нас здесь не может идти никакой инициативы. В данном случае это было решение Москвы. Я дал согласие, потому что отказать у меня не было никаких оснований. Хотя мне неприятно, когда врачей вмешивают в политику. Дело Александра Хинштейна пробыло в психиатрической больнице №1 всего два дня: 18 января привезли, а утром 20-го уже забрали. Экспертная комиссия пребывала в недоумении. Такой короткий срок для изучения дела врачам дали впервые. — Чтобы провести экспертизу, нужно досконально изучить дело, а за два дня его невозможно даже внимательно просмотреть, — говорит председатель областной судебно-психиатрической комиссии Елена Дмитриева. — Что именно было в тех бумагах, я сказать не имею права, это уголовное дело. С другой стороны, есть такое понятие как врачебная тайна. В присланной документации диагноз был. Но мы не можем его огласить. Могу сказать одно: Хинштейн два раза обращался за помощью к психиатру, это было достаточно давно, сейчас у него стойкая ремиссия. А если человек хоть один раз обращался к психиатру, мы имеем право обследовать его повторно. Так что в действиях следователя нарушения закона нет. Делать какие-то выводы о состоянии Хинштейна еще рано, мы его не видели, не общались с ним. Давления на нас пока никто не оказывал — ни следственные, ни административные органы. Недавно по Интернету главврачу пришло письмо от немецкого коллеги Питера Штегера с единственным вопросом: "Действительно ли русский журналист Александр Хинштейн лежит в вашей больнице?" — Почему он должен лежать у нас? — удивляется Александр Берсенев. — Даже в постановлении речь шла лишь об амбулаторной экспертизе, которая длится несколько часов. Никто его в стационар класть не собирается. Почему выбор пал именно на владимирскую больницу, врачи затрудняются ответить. — Мне кажется, что это чистая случайность. На нашем месте могла быть и тульская, и тверская клиника. Мы ничем таким особенным не отличаемся от других психиатрических больниц, никто из известных людей у нас не лечился и даже во время репрессий никто из диссидентов, судя по архивным данным, не проходил. Чем руководствовались люди, которые выносили постановление, нам неведомо. n n n Самый распространенный диагноз у пациентов владимирской психбольницы — пограничные психические расстройства, а также шизофрения и депрессии. Больница находится на гособеспечении. Денег часто не хватает. — Наши немецкие коллеги даже проводили благотворительную акцию, — рассказывает Александр Владимирович. — Одна женщина пожертвовала 50 тысяч марок, мы на эти деньги смогли закупить лекарств на полгода. В столовой едят только ложками. Ножи и вилки по понятным причинам отсутствуют. Меню в день нашего приезда выглядело так: 9.00. — Каша геркулесовая. 11.00 — Стакан молока. 13.00 — Суп рыбный. Макароны отварные. 16.00 — Яйцо вареное. 19.00 — Макароны отварные с рыбой отварной. Питание одного пациента ежедневно обходится больнице в 11 рублей 80 копеек. Без гуманитарной помощи не обойтись. В прошлом году ситуация была гораздо сложнее: каждый больной питался на 2 рубля 20 копеек в день! Медперсоналу приходилось носить из дома хлеб, крупы, макароны. Средний курс лечения — 56 дней. Для хронических больных это место уже много лет является родным домом. Пациенты здесь же и работают. Два больших цеха — швейный (для женщин) и коробочный (для мужчин) — находятся на территории больницы. — Многие больные от нас уходить не хотят, потому как некуда, — вздыхают врачи. — А здесь им — и жилье, и еда, и работа. n n n Мужское общепсихиатрическое отделение. Трехэтажный кирпичный корпус. Железная дверь. Табличка "Посещение больных с 11.00 до 13.00". Ключ — у сестры. Длинный холодный коридор. Палаты без дверей. На кроватях в ряд молча сидят небритые люди. — Эти уже выздоравливают, — объясняет сестра тоскливое настроение пациентов. — Вот в следующем коридоре — больные с "острым" заболеванием. В "выздоравливающей" палате нет ничего — ни телевизора, ни книг. Телефон здесь смотрелся бы как летающая тарелка. Больные, по словам медиков, мало едят, почти не разговаривают, любимое их занятие — смотреть в зарешеченные окна и отсчитывать дни до выхода на волю. Как в тюрьме. "Острых" — людей, одетых в серые робы, — оказалось в несколько раз больше. — Слышь, слышь, а это японская камера! — подбежал шустрый босоногий мужичок к нашему фотографу. — А где в Москве улица Тимирязевская находится? А меня в Обществе дружбы народов вот так же фотографировали. Костя находится в больнице уже 15 лет. Что в его воспаленном мозгу связано с улицей Тимирязевской — уже никто не докопается. — Ему некуда идти, — поясняет врач. — Дома нет, родных потерял, на работу его теперь не возьмут. Краем уха подслушав наш разговор, Костя согласно кивает головой и улыбается во весь беззубый рот. Люди здесь интересные, есть с кем поговорить, считает Костя. "Вон Виталик, в носу ковыряется, перед телевизором". Молодой человек в вязаных носках с рваными пятками грел руки у батареи. Женщина в белом халате быстро перебирала руками в волосах одного из "обитателей" этого дома. Все это друзья Кости. — Вы к нам почаще приходите и друзей своих приводите! — хором прощалось с нами все мужское отделение. Да уж, лучшего места для друзей и придумать нельзя. Улица Фрунзе, одна из самых длинных во Владимире, заканчивается тупиком — упирается в психиатрическую больницу №1. Дальше — некуда...