Дело было 20 лет назад, на грандиозном, как всегда, фестивале «Звуковой Дорожки» в Лужниках. Мы с Легостаевым как ведущие только и успевали строчить по многотысячному залу из обоймы актуальных хитов сезона и живых легенд, и за кулисами, конечно, царила страшная суета. Продюсер ивента Слава Кормильцев, ближайший в то время соратник народного композитора Игоря Крутого, сунул мне в этом полутемном вертепе мятую бумажку: «Вот, объяви сейчас, Женя Фридлянд попросил», — и умчался дальше руководить процессом. Карандашом и лапой куриной на огрызке было нацарапано: «меладзе валери» — и последняя буква плыла невнятной закорючкой. А это было время просто повального нашествия на поп-подмостки прыгающе-вопящей саранчи из любовниц и жен бандитов, воров, братков и просто жлобов, наворовавших тогда первые миллионы на пути к будущему статусу олигархов и руководителей государства. Решив, что Крутой по доброте душевной не смог отказать очередному «авторитетному» просителю, и недолго думая, чтобы побыстрее избавиться от «талантливого дебюта» в паузе между мегазвездами «Руки Вверх!» и Ириной Аллегровой, я игриво объявил со сцены «фею ночи Валерию Меладзе». А что можно было еще придумать: наверное, какая-то эффектная, фигуристая, грудастая, губастая и глазастая грузинка...
Смотрим мы с Легостаевым, а на сцену, неуверенным бочком и низко голову наклоня, движется из-за кулис мужичок в мешковатом костюме: «Подпевка, что ли?..» А уже включилась фонограмма. Воплю администраторше: «Где фея ночи, едрить ее за ногу?!» И тут мужичок берет микрофон и тянет удивительно чистым голосом на высокой пронзительной ноте: «Прощай, цыганка Сэра, были твои губы сладкими, как вино…»
***
— Валера, помнишь ли ты обстоятельства, при которых мы познакомились?
— Я ту историю помню, но я тогда был за кулисами, настолько волновался, что, честно говоря, не особо и понял, что произошло. Обо всем тогда договаривался наш продюсер Женя Фридлянд, мы еще не были с тобой знакомы, оттого, наверное, такой казус и произошел.
— «Цыганку Сэру», еще неизвестную тогда песню, зал принял на ура, а вскоре пал хит-парад «ЗД», радиоротации и телеэфиры... Время пронеслось со свистом, и теперь ты мэтр эстрады, отмечающий 50-летний юбилей.
— Я тоже с недавних пор стал как-то задумываться над всем. У многих моих друзей и близких коллег в последние год-два тоже был как раз такой же юбилей, но, когда я спрашивал у них об ощущениях, они говорили: ничего, мол, заснул в 49 — проснулся в полтинник. Но мысли, конечно, разные возникают, и многие вещи в жизни стали видеться в новом свете. Сперва я решил, что непременно буду отмечать юбилей, а потом решил его никак не праздновать — чтобы друзей не напрягать, близких. У меня есть к себе масса вопросов, я считаю, что еще рано.
Надо сказать, что мы с Костей (Меладзе) всегда как-то обходили юбилейные даты, никогда не считали, сколько лет мы находимся в шоу-бизнесе, потому что слишком много точек отсчета может быть — когда мы только начинали заниматься музыкой, или когда Костя начал писать песни, или тот момент, когда мы вышли впервые с профессиональной группой «Диалог» на эстраду, или же время, когда я уже начал сольную работу непосредственно как Валерий Меладзе, приблизительно в тот момент, когда ты меня и объявлял как «фею ночи»… Мы всегда не понимали, с какой точки начинать отсчет, а еще Костя сам старается никогда не оглядываться назад, почти не слушает старых песен, все время двигается вперед. Я тем не менее иногда болею этим, иногда слушаю Костины старые песни — не только свои, но и тех групп, исполнителей, для которых он писал, потому что считаю это прекрасным материалом, музыкой, к которой можно и нужно возвращаться. Иногда это вызывает ностальгию, иногда — восторг, а иногда, наоборот, кажется, хорошо, что время летит, и мы двигаемся вперед. Может, в этом и есть залог успеха, как и во всей нашей команде — в Косте, во всех моих близких, в нашей сестре Лиане, которая тоже очень хорошо в шоу-бизнесе разбирается.
— А у вас же действительно мощный семейный подряд: ты певец, брат — автор и творческий продюсер, сестра — руководитель крупной издательской компании. Кланище! Опутали всё жирными щупальцами…
— Ха-ха-ха! Однако мы делаем все очень деликатно, думаю, ты это заметил! Ничего никому не навязываем. Потом, надо сказать, что Лиана чаще бывает для нас как консультант, хоть она и является сопродюсером многих групп и артистов вместе с Аленой Михайловой, и она тоже делает это всегда очень деликатно, как и Костя со своими проектами, — просто пишет хорошую музыку, которая дальше практически всегда сама пробивает себе дорогу. Мне кажется, это самый правильный путь.
***
— Ты всегда был жгучим брюнетом, а не так давно имидж в одночасье поменялся, и, как в свое время Филипп Киркоров, ты предстал вдруг «платиновым блондином». Надо сказать, в тусовке обсуждали перемену очень живо…
— Да, я всегда был темным и пытался даже как-то поддерживать этот цвет. Потом мне все это надоело, я решил, что все должно быть совершенно естественным. С какого-то момента, мне кажется, мужчина должен быть и становится естественным. Дети мои уже подросли — старшие (младшие еще совсем маленькие), и я в какой-то момент подумал, что пора показать себя таким, какой я есть.
— В шоу-бизнесе наоборот — обычно хорохорятся, молодятся даже тогда, когда ноги уже еле двигаются и речь путается…
— Признаюсь, я очень серьезно продумывал этот шаг, пробовал — и в итоге решил, что так будет лучше. С возрастом есть вещи, которые становятся заметны, а сейчас, когда мы все знаем, что происходит в той же пластической хирургии, всякие омолаживающие процедуры… Все это стало сильно угадываться. Если бы я продолжал пытаться быть моложе, думаю, это выглядело бы нарочито и смешно. Поэтому я не стал делать вообще ничего, расслабился.
— Так это естественный цвет волос, а не краска с эффектом благородной седины?
— Абсолютно естественный! Просто я очень рано начал седеть, со студенческих лет. Поначалу седых волос было не так много, а потом все больше и больше. В итоге мне все надоело, и я просто, наоборот, перестал тонировать волосы. Я видел много статей, где писали, что Меладзе покрасился в белый цвет. В белый цвет покраситься невозможно, и выбелить волосы так тоже невозможно. Это все абсолютно естественное.
— Насколько ж тяжела жизнь в шоу-бизнесе, что седеют с молодости!
— Нет! Во-первых, это генетика, а во-вторых, я просто достаточно эмоциональный человек, может, это и ускорило процесс. Если же вспоминать свою жизнь, то, может, в ней и были какие-то испытания, достаточно серьезные, но она в целом была радостной, счастливой, и в ней было очень много положительных событий. А шоу-бизнес, после того как много лет я в нем побыл, на самом деле, могу сказать, далеко не самая худшая компания. Другое дело, что некоторые обманываются и думают, что жизнь артистов — сплошной праздник. Конечно, это не совсем так. Но я никогда не был нытиком и никогда ничего не воспринимал как трагедию. Даже влюбленность. (Смеется.) Просто как испытание, которое нужно пройти для того, чтобы потом опять радоваться жизни.
— Стало быть, другого пути, чем быть «артистом известным», ты бы все равно не выбрал, даже если судьба и дала бы такую возможность?
— Должен сказать, что я от этого пути все время старался уйти в сторону, особенно в начале жизни. Получал разное образование, окончил институт. Я же инженер-механик! Потом закончил аспирантуру, написал кандидатскую по глубокой очистке воды, и Костя тоже имеет высшее техническое образование. А потом жизнь нас все равно постепенно-постепенно привела туда, куда вот мы и пришли.
— Теперь я понимаю, почему в Москве вода из крана намного хуже, чем в той же Вене, где недавно я был на «Евровидении». Лучшие кадры, значит, ушли не туда…
— Но между тем как технолог я должен сказать, что московская вода удовлетворяет абсолютно всем мировым техническим требованиям — и по чистоте, и по составу солей; ее можно совершенно спокойно пить из-под крана.
— Возможно, только подванивает немножко. Как и шоу-бизнес иногда...
— Знаешь, как оно сложилось, так и сложилось. Были, конечно, тяжелые моменты, но это больше касается не работы, а каких-то личных переживаний. Самым сложным, пожалуй, было победить свой собственный страх вначале, а потом преодолеть испытание, кода дела у тебя пошли хорошо. Те люди, которые шли к этому очень долго, как те же Григорий Лепс или Стас Михайлов, пришли к славе уже в зрелые годы, у них это произошло как-то более спокойно. А когда такое происходит в более молодом возрасте, то могут возникать сложности. Тем более я парень, который приехал из провинции, у которого не было ни денег, ничего вообще. Я долго не понимал, как мне привыкнуть к московской жизни, а это были еще 90-е годы — гигантский, очень негостеприимный тогда город, джунгли, в которых, казалось бы, огромное количество людей рядом, но каждый пытается выжить сам. В общем, «Москва слезам не верит» в концентрированной версии, хотя тот замечательный фильм и был снят совсем в другие времена.
Когда у меня вышла первая песня и мы сняли первый клип «Лимбо» на «Рождественских встречах» у Аллы Борисовны Пугачевой, был фантастический всплеск эмоций с одной стороны, безумная радость, я поверить не мог, что такое могло со мной произойти. А с другой стороны, было ощущение, что я «Запорожец», на который поставили мощный мерседесовский двигатель, и я просто такой мощности не выдержу, развалюсь на ходу. Я не знал, как с этим жить, даже года через два уже, когда мы вовсю гастролировали, меня уже люди узнавали, но у меня еще ни жилья не было в Москве, ни автомобиля, и ездил я общественным транспортом, что меня, впрочем, совершенно не напрягало. Но та нагрузка и обязанности, которые были возложены на меня, давили на мозг и психику невероятно. С года 1995-го это все началось, но только где-то к двухтысячному я стал чувствовать себя более-менее спокойно и уверенно. К этому нужно привыкнуть. На тебя обрушилась популярность, какие-то деньги даже, все такое, и ты не знаешь, что со всем этим делать. И возникают два варианта: быть самим собой, пытаться в себе разобраться, или начинать играть некую роль. Да, я метался сначала, одно-другое… А потом пришел к счастью вписаться естественным путем во все происходящее.
— На твой взгляд, в шоу-бизнесе кого больше — тех, кто играет роль, или живет, как ты, естественным порядком вещей?
— Я смотрю на все это уже изнутри и вижу, как правило, людей такими, какие они есть. Бывает, мне даже на кого-то (из коллег) жалуются: вот, мол, такой-сякой, отказал, зазнался или еще что-то. Но я всегда пытаюсь всех оправдать, потому что люди часто судят поверхностно, а я-то знаю жизнь изнутри, знаю, что у любого человека, даже если он артист, уж извините, могут быть и обстоятельства, и просто перепады настроения, и проблемы, и неурядицы, как у всех, и многое другое, что часто не принимается даже во внимание. Бывает, пришел ты утром в аэропорт, у тебя свои проблемы, свои мысли, а тут подходят: можно сфотографироваться? Можно это, можно то?.. Как быть в этой ситуации? И отказать неудобно, а если не отказал, то некоторые люди просто норовят на шею сесть, изводят назойливостью. Но если отказал, то всенепременно — звездная болезнь, зарвавшаяся звезда...
***
— Если вернуться к точкам отсчета, о которых ты сказал, то в этом году все даты сошлись в один мегаузел — твои 50, 20 лет со дня выхода первого альбома «Сэра», 30 лет со времени работы в рок-группе «Диалог», которая была не только одним из культов советского рока, но и редким видом изысканного жанра арт-рок, который у нас так и остался представленным только двумя названиями из прошлого — «Диалогом» и «Автографом»... Из «Диалога» вышли вы с Костей, блестящий композитор и хитмейкер Ким Брейтбург; из «Автографа» — вокалист поздней «Арии» Артур Беркут, композитор и музыкант Леонид Гуткин, который только что устроил нешуточный переполох с песней A Million Voices на «Евровидении», соавтором которой он является, так же как и песни What If, вошедшей в пятерку лучших на «Евросонге-2013». Просто кузницы конгениальностей, каждый из которых создал впоследствии свой яркий творческий мир!
— Да, к счастью, все это имело продолжение. К несчастью, не все уже живы из тех, кто был в группе «Диалог». Мы с Костей тогда действительно попали в очень серьезную команду, было чему у них учиться. И, конечно, надо отметить Женю Фридлянда (впоследствии «поднимавшего» Бориса Моисеева, Николая Трубача, поп-группу «Премьер-Министр» и др. — «МК»), который был нашим первым продюсером и дал нам первый настоящий толчок в шоу-бизнесе. Он из нас, простых музыкантов, сделал, что называется, «больших людей шоу-бизнеса», а так бы и неизвестно, стали бы хитами песни, которые уже тогда у нас были в запасе, — «Не тревожь мне душу, скрипка», «Сэра», «Лимбо». Это был очень важный шаг, и мы с Костей ему за это благодарны.
— Удивительное переплетение судеб: Полина Гагарина, многолетняя подопечная Кости, с песней соавтора Гуткина, вышедшего из «Автографа», пронзила «Евровидение» до слез и вызвала резонанс, сравнимый с тем, который в годы перестройки и «открывания» России имели на Западе как раз «Автограф» и «Диалог»…
— Она, кстати, знает несколько языков, чем не могу похвастаться я (даже одним!), что было большой проблемой, когда у нас во времена «Диалога» была перспектива работы на Западе. Так что ей этот шанс использовать намного легче, это очень важное обстоятельство. Хотя обязательно нужен западный продюсер, западная компания, которые будут ее раскручивать. В целом она абсолютно готовый артист мирового уровня. Впрочем, мирового уровня артистов у нас в стране хватает, но нужно работать с людьми и структурами, которые там, иначе все это превращается в наезды и наскоки с невыразительным и краткосрочным эффектом. В южнокорейском, чешском, бразильском или израильском шоу-бизнесе тоже есть очень хорошие, классные профессионалы, но мы их не знаем и никогда не узнаем. Поэтому прекрасную, мощную певицу Полину Гагарину туда проталкивать должен уже не российский продюсер, а западная компания, которая захочет серьезно этим заниматься. Сейчас, кстати, у многих российских артистов есть контракты с западными издающими компаниями, но все равно это как-то вяло происходит.
— А ты артист мирового уровня?
— В некоторой степени да, может, это и звучит нескромно. (Смеется.) Знаю, что если я выйду на каком-нибудь фестивале со своей командой и мы выдадим то, что умеем и делаем ежедневно на концертах, то люди не останутся равнодушными. Более того, когда мы выступаем в разных «солянках» с другими артистами (зарубежными), то у них это вызывает уважение, они очень часто подходят и говорят, что это весьма мощно выглядит и звучит. Уровень мировой мы выдаем — и по качеству музыки, и по качеству исполнения, за это я совершенно спокоен. Тем более что зрители наши уже видели очень много разных исполнителей западных, которые приезжают сюда, и мне совершенно не стыдно этих видавших виды зрителей потом приглашать на свой концерт. Но что касается какой-то раскрутки за границей, то я к этому не готов. Этим надо заниматься поступательно, целенаправленно и очень долго. Как, впрочем, и в российском шоу-бизнесе. Чтобы сейчас раскрутить талантливого артиста, необходимо хотя бы пару лет. Других примеров я не знаю.
— «Выстрелить» сейчас достаточно просто из того же Интернета…
— На сегодняшний день существует на самом деле несколько пространств. Я это заметил, когда, «не вынимая», как говорят у нас в бизнесе, ездил по гастролям, открывал где-то какую-то светскую хронику, никогда не видел там своей физиономии, а видел неких персонажей и жизнь, которая идет в каком-то параллельном измерении. Я думал: блин, а чего это о нас ни фига не пишут, а о каких-то людях, которых я не знаю, пишут чуть ли ни полосами? Потом появился Интернет — мы-то захватили время, когда его вообще не было. В Интернете тусуется больше молодежь, и если там появляется какой-то модный интересный исполнитель, то молодежь его и подхватывает. Но дальше надо закрепляться, и тут как раз начинаются проблемы. Со времен «Иванушек Интернэшнл» и, скажем, групп «Фабрика» и «Корни» у нас практически не появилось новых массовых молодежных проектов, как ни странно. Венцом всего является не просто известность, а подлинная популярность, которая измеряется сборами на концертах. И, как это было в 70-е и 80-е годы, опять вернулись более взрослые люди на сцену. Должен отметить, что ко мне на концерты как приходили молодые девушки и парни, в таком же соотношении они и по сей день приходят. Для меня это огромное счастье. А вот молодежных команд… Ну, сейчас что-то как-то, по-моему, появляется у группы M-Band. Я это почувствовал, потому что многие мои ровесники, знакомые просят для своих детей автографы, зная, что я в некоторой степени имею к этому отношение. (Группа M-Band — «Меладзе Бэнд» — выходцы из телевизионного проекта «Хочу к Меладзе». — «МК».)
— Ага, вот лягушка и похвалила свое болото…
— Нет, ну у меня действительно просят автографы для детей, для девочек. Это показатель. А свое болото, ну конечно, надо похвалить. (Смеется.)
— После «Иванушек» все-таки много чего появилось — от Земфиры с «Мумий Троллем» до тех же Билана, Лазарева, «Винтажа», Елки и др. — аншлаговых, успешных, вовсе не сезонных мотыльков…
— Могу сказать, что у того же Билана все равно публика более зрелая. Он и Лазарев — суперталантливые ребята, великолепные музыканты, профессионалы, но они очень быстро проскочили ту стадию, когда по ним с ума сходили девочки, мальчики молодые, как, например, у One Direction — культовой команды именно в подростковой среде. Вот о чем я говорю — полные стадионы подростков, мальчишек, девчонок, одной молодежи, сходящей с ума до сих пор, при всем Интернете! А у нас такого я уже давно не видел.
— Ты посетовал на невнимание светских хроник, но когда таблоиды обратили на тебя внимание, на твоих женщин, детей, на какие-то скандалы в казино, то я не заметил, чтобы ты был рад такому вниманию, наоборот — недоволен…
— У меня был очень сложный переходный период. (Смеется.) Тогда я и сам не мог во всем разобраться до конца, а тем более с помощью таблоидов. Мне совсем не хотелось это выносить на всеобщее обозрение и обсуждение, но было дело, да...
— Страшно извиняюсь, что и сам лезу в святое личное пространство, но Альбина Джанабаева, твоя нынешняя спутница, все-таки тоже публичная персона, экс-«ВИА Гра», и у вас, прямо как в комедии Рязанова, служебный роман. Каковы его плюсы и минусы?
— Служебный роман сам по себе прекрасен! (Смеется.) Но это уже давно ушло за рамки служебного романа, как и курортного, потому что мы с нею давно уже вместе не работаем, все совсем по-другому, есть двое детей, это уже отношения более серьезные. Скоро будем справлять год нашему второму малышу. А плюсы и минусы? Конечно, двум артистам, наверное, сложнее, чем двум инженерам, потому что люди эмоциональные, тонко организованные…
— Ты специально не участвуешь в творческой карьере Альбины, певицы яркой и самобытной, но оказавшейся, похоже, на каком-то творческом перепутье?
— А я ведь на самом деле всего лишь певец! Я мог, наверное, преподать немало уроков каким-нибудь молодым артистам — как относиться к жизни, к зрителям, к работе, мог бы сказать, удачная песня или нет. Но я не создатель. Создатель — мой брат, который создает музыку, стихи, знает, как это делать, и делает это очень здорово. Я же носитель, передатчик всего этого. Поэтому если бы я мог помочь (Альбине), то я бы, наверное, помогал — ну, как у Селин Дион муж, например. Какие еще есть примеры?
— Как Пугачева — Кузьмину, Челобанову, Киркорову, Галкину…
— (Пауза.) …Может быть. Мощный пример! Но Алла Борисовна тем не менее немного написала песен Филиппу и, по-моему, ни одной — Максиму. Просто любой человек, который попадает в ее мощное поле, начинает резонировать, тут только мертвый никак не отзовется... А брат? Я не могу злоупотреблять, могу попросить разок-другой, конечно. Но так, чтобы плотно насесть, — нет, конечно. Я, кстати, так и не научился ни друзей о чем-то просить, ни брата. Мы как-то стараемся не напрягать друг друга чрезмерными просьбами. Сейчас, правда, Альбина не занимается, потому что очень привязана к ребенку, но собирается в скором времени начать. А дальше, думаю, Костя безусловно чем-то поможет, но я даже для себя не прошу его написать, потому что человек руководствуется вдохновением. Пришло — написал, не пришло — чего толку просить…
— На нашей эстраде два автора обладают крайне самобытным почерком — Костя и Юрий Антонов. Каждое их сочинение абсолютно узнаваемо, и в то же время не повернется язык ерничать о самоповторах… Уникумы!
— С радостью соглашусь с тобой. Действительно были попытки и меня уличить в повторяемости, и Костю в целом, но, как показала жизнь, все разное и все актуальное. Да, есть своя подача в определенной форме, но если рассматривать гармонии, стилистику, то все бесконечно разное. Я как-то недавно, грешен, переслушал много песен «ВИА Гры», начиная с первых и заканчивая уже последними, и должен сказать, что вместе с группой зрело и творчество. Вначале оно было легкомысленным и забавным, а потом уже там было несколько таких зрелых и мощных песен по музыке, по словам, по гармонии, что их могла бы петь любая взрослая, серьезная певица с безупречной творческой репутацией.
— Потому, наверное, ты никогда и не пытался сменить автора, хотя бы для разнообразия, да?
— У меня на это есть мощный ответ, который мне когда-то пришел в голову, и теперь я готов все время его повторять. Когда Костя пишет для меня песню, то он думает обо мне, а не о себе. Он знает, понимает, чувствует, что мне сейчас нужно. И так он работает для всех. Для «ВИА Гры» он писал женские песни, для меня пишет мужские, для группы «БиС» — молодежные, и хороший был проект, жаль, что из-за личностных проблем развалился. Я не знаю, смог бы так писать для меня другой автор… Я недавно долго летел в самолете и прослушал очень много разной музыки 60–70-х годов. Это были революционные годы для музыки, она все время тогда менялась, в 90-е уже были лишь слабые попытки сделать что-то новое, а в двухтысячных в лучшем случае — повторение того хорошего, что уже было сделано до этого…
— Тогда остается только порадоваться за твое творчество, в котором, меняясь, ты всегда остаешься собой, поздравить с юбилеем и поспешить прослушать роскошный трибьют, который твоя сестра Лиана и Алена Михайлова подарили сегодня и тебе, и слушателям, — с твоими песнями в неожиданных версиях «ВИА Гры», «М-Бэнда», «Винтажа», Елки, Веры Брежневой, Анны Семенович, любимых Альбины и Кости, а также других артистов, дружных с вашим «деликатным» кланом!