Самолеты, фактическая стоимость которых составляет сотни миллионов рублей, были проданы по… 147 рублей за машину.
Истребители находились на ответственном хранении на нижегородском оборонном предприятии ОАО “НАЗ “Сокол”. Самолеты ждали своего часа в разобранном виде: вооружение и бортовое оборудование — отдельно. В любой момент “начинку” можно было быстро установить на место. О том, что на предприятии имеются эти боевые машины, узнал сотрудник отдела мобилизационных резервов Управления Росрезерва по ПФО Андрей Силяков.
И тогда, как следует из материалов уголовного дела, предприимчивый чиновник решает провернуть аферу.
— Он узнает, что самолеты находятся в перечне имущества, подготовленного к разбронированию, и то, что они значатся там под цифровыми индексами, а не как самолеты. И решает этим воспользоваться, — поясняет “МК” подробности махинации сотрудник областной прокуратуры Денис Кузнецов. — И устанавливает в качестве цены неприметную сумму. Абсолютно уверенный в том, что в перечне, состоящем из нескольких тысяч наименований, какой-то лот с “полуфабрикатами” с завода за 147 рублей где-то в конце списка вряд ли привлечет чье-то внимание.
После этого Силяков добивается от оценщика, чтобы тот указал в отчете об оценке стоимость 1 самолета — 147 рублей. Позже, в суде, оценщик просто разведет руками. Скажет, что халатно отнесся к своей работе, даже не выходил оценивать этот лот… Четыре фюзеляжа самолетов были куплены одной из дружественных фирм подсудимого.
Затем самолеты перепродали еще через восемь фирм, чтобы окончательно замести следы; в итоге их приобрела фирма “Главснабресурс”, принадлежащая жене Силякова. После этого он продал истребители заводу “Сокол” по 800 тыс. руб. за машину, а деньги потратил в личных целях.
Незаконная продажа истребителей была обнаружена спустя месяцы во время проверки, проводимой прокуратурой, совместно с ФСБ. Расследованием преступления занимались следователи по особо важным делам СУ СКР по Нижегородской области. Очень быстро была установлена личность продавца. Однако ни во время следствия, ни на суде чиновник не признавал своей вины.