Козьма Прутков охарактеризовал тарифную политику правительства лучше всех: «Если на клетке тигра написано бык, не верь глазам своим». Нам говорят одно, видим мы совсем другое, а в результате получается и вовсе третье.
6 декабря Дмитрий Медведев подводил итоги развития ЖКХ в 2013 году и мимоходом изрядно порадовал мастерством арифметических подсчетов: «По итогам года у нас будет не больше чем 5,5 процента. А по итогам полугодия — где-то порядка 11,5 процента».
Премьер говорил о росте тарифов за коммунальные услуги. Хитрость в сроках, когда эти тарифы индексировались или получали шпоры. У Медведева выходило так: раз индексация пришлась на 1 июля, то в первом полугодии рост не наблюдался вовсе, было даже, вы не поверите, едва уловимое, но снижение, рост же целиком пришелся на второе полугодие, отсюда и удивительный итог — 5,5% за год. Раз президент говорил: рост не должен превышать 6% — он и не превышает. А то, что тарифы индексировались и 1 июля 2012 года, надо просто забыть, чтобы картину не портили, — что было, то прошло.
Год от июля до июля получается вполовину короче, чем от января до января. Помните: почему селедка от головы до хвоста короче, чем от хвоста до головы? Есть очень хочется.
А если за год тарифы ЖКХ выросли на какие-то жалкие 5,5%, то это и вовсе ниже официального уровня инфляции (пока Росстат называет предварительную цифру в 6,5%). Ну и откуда тогда постоянные нарекания в адрес столь щепетильного жилищно-коммунального хозяйства?! И Михаил Мень тогда вовсе не в расстрельное кресло сел, дай бог ему здоровья, министерство ЖКХ — курорт. Вот только платежки от коммунальщиков рост ниже инфляции никак не подтверждают.
На фоне этого замечательного подсчета меркнет даже признание Медведева в том, что дома у него из крана течет ржавая вода. Хотя стоит напомнить, как это признание было сделано: «Если президент говорит, что у него периодически течет, значит, и у меня течет, потому что мы с ним рядом живем, мы с ним соседи практически». В общем, вода — у кого надо вода, а премьер кран не открывает, раз в платежки не заглядывает.
Медведев опередил время, ведь его правительство только на этот год собирается реализовать формулу роста тарифов ЖКХ — уровень инфляции минус 30%. Впрочем, если инфляция с 1 января до 1 июля 2014 года наберет, скажем, 4%, это вовсе не значит, что 1 июля тарифы проиндексируют на 2,8%. Все будет как с селедкой — индексация точно произойдет на вырост.
Это не обещанная прозрачная политика, это игра в наперстки, наперсточник — правительство, граждане под страхом выселения из квартир вынуждены играть и заведомо проигрывать, что бы им перед этим ни обещали.
Может быть, компаниям повезет больше в тарифной игре? В 2014 году для них (не для граждан) заморожены тарифы естественных монополий. К чему это приведет?
Раз это самый ударный на сегодня инструмент экономической политики, резонно предположить, что ударить он должен по самому больному — по катастрофической нехватке инвестиций. Правительство на это и рассчитывает: заморозка тарифов монополистов должна снизить издержки тех компаний, которые их услугами пользуются, высвободившиеся ресурсы и станут инвестициями.
Но это надпись на клетке, кто же в самой клетке? Специально не обращаюсь к оценкам пострадавших естественных монополистов, понятно, что раз у них станет меньше доходов, будет и меньше расходов, сократятся и инвестиционные программы — кто бы и что бы ни говорил о том, что этого допустить нельзя. Это закон сообщающихся сосудов. Что же произойдет с остальной экономикой? Вот прогноз Промсвязьбанка на начало 2014 года, в нем справедливо констатируется, что главное экономическое разочарование 2013 года — это недостаток инвестиций, аналитики выражают эту мысль драматичнее: налицо «инвестиционная рецессия».
Так поможет ли заморозка? Ответ Промсвязьбанка состоит из двух частей. Во-первых, «мы считаем, что в рамках завершения текущего и следующего года заморозка тарифов естественных монополий будет иметь скорее негативный эффект на экономику, прежде всего обусловленный возможным сокращением инвестиционных программ государственных монополий». Другими словами, сейчас именно эти компании — генератор инвестиций, замены им заморозка тарифов не дает. Во-вторых, «мы считаем, что до волевого решения правительства о сохранении инвестиционных программ отмеченных компаний ждать уверенного роста инвестиций в основной капитал вряд ли возможно».
Вывод: естественные монополии занимают слишком важное место в инвестиционном процессе, чтобы рисковать их инвестиционными программами при заморозке тарифов.
Есть и другие оценки: специалисты UFS Investment Company, например, уверены, что заморозка больше года не продержится, а раз так, у остальных компаний недостаточно оснований, чтобы пересматривать в пользу расширения свои инвестиционные планы.
Значит, заморозка естественных монополий — выстрел мимо мишени, на которой ускорение роста за счет новых инвестиций.
Но инфляция затормозится? Посмотрим. Но надежнее ее остановили бы все те же производственные инвестиции. Это опять арифметика: инфляция зависит не только от массы денег и массы противостоящих им товаров и услуг, но и от скорости денежного оборота, именно инвестиции в основной капитал тормозят оборот, а вместе с ним и инфляцию.
Но ведь кто-то точно выиграет? Конечно. И среди выигравших, причем наверняка в первых рядах, окажутся совсем не те, на кого рассчитывает правительство.
Всего один пример. Не все отдают себе отчет в том, что заморозка тарифов на железнодорожные грузовые перевозки еще не гарантирует, что перевозка обойдется дешевле. Есть расценки грузовых вагонов, которые принадлежат частным компаниям, и они никак не ограничены. Резонно предположить, что владельцы компаний-перевозчиков будут стремиться получить недополученное РЖД. Так что список выигравших откроют посредники. В данном случае это ПГК Владимира Лисина и Глобалтранс Игоря Мальцева, следующие в списке — владельцы торговых портов со своими опять же неограниченными расценками и так далее.
Все как с тарифами ЖКХ: наперстки остаются — и шарик выигрыша совсем не там, где должен был бы быть.
Николай ВАРДУЛЬ, главный редактор «Финансовой газеты».