Всех взволновал неожиданный отзыв лицензии у «Мастер-Банка», когда большое число организаций, являвшихся его клиентами, оказалось не в состоянии проводить свои платежи. Вместо того чтобы укрепить взаимное доверие в финансовом секторе, получается, что действия ЦБ вызвали обратный эффект. Рынок межбанковского кредитования парализован. В этот самый момент на заседании Совета Федерации звучат слова министра финансов Антона Силуанова о том, что может быть приостановлена поддержка Россельхозбанку, а незадолго до этого под удар попал другой системный банк — ВЭБ (в тот самый момент, когда застройщики олимпийских объектов грозят дефолтом по своим кредитам).
Министерство явно опирается на рекомендации либеральных экономистов, которые видят в банках всего лишь организации, существующие ради получения прибыли. Если должники, с которыми работает банк, находятся в сложном положении, а с возвращением кредитов возникли проблемы, надо либо выжимать любой ценой деньги, либо закрывать банк как неэффективный. При этом полностью упускается из виду экономическая и социальная функция банков, поддерживающих воспроизводство не только отдельных предприятий, но целых отраслей и регионов, как это имеет место в случае с РСХБ.
Тут стоит отметить, что вступление России в ВТО произошло на далеко не самых удачных для российских производителей условиях. В условиях нестабильности на глобальных рынках протекционистские меры так же оправданы и необходимы, как карантин во время эпидемии. Однако правила ВТО не только ограничивают возможности поддержки отечественного производителя, но и делают эту поддержку крайне дорогой и неэффективной там, где она все еще допускается. Сводя к минимуму использование запретительных и ограничивающих таможенных тарифов, ВТО предлагает правительству в ограниченных масштабaх компенсировать предприятия субсидиями (иными словами, тратить деньги вместо того, чтобы их получать). Нетрудно догадаться, что средств в государственном бюджете от этого не прибавилось, денег на всех не хватает, до многих производителей они просто не доходят. Отстаивая прямые субсидии как единственную или основную форму помощи агробизнесу, Министерство финансов забывает, что получить подобную помощь удается лишь крупным хозяйствам. Малому и среднему бизнесу грозит гибель, а вместе с этим исчезнет с социальной карты России еще только зарождающийся класс фермеров.
В таких условиях, с одной стороны, клиенты Россельхозбанка сталкиваются с возрастающими трудностями, а с другой стороны, потребность аграрного сектора в государственном банке, способном обеспечить предприятия доступным кредитом и с пониманием отнестись к их проблемам, стремительно возрастает. По существу, РСХБ оказывается чуть ли не единственным инструментом, остающимся в руках у государства для поддержания и развития агарного сектора после вступления России в ВТО.
Оставить сельхозпроизводителей наедине с рынком означает допустить риск не только многочисленных банкротств, но и подорвать экономику целых регионов, где производство, занятость, социальная структура зависят от сельского хозяйства. В то время как экономисты много говорят об угрозе цепной реакции банкротств в финансовой сфере, их почему-то не пугает опасность такого же точно коллапса в реальном секторе, хотя от него зависит куда больше людей.
На протяжении 2000-х годов сельское хозяйство России, которое было в советское время традиционным слабым звеном, добилось определенных успехов (достаточно вспомнить, что из импортера зерна наша страна превратилась в экспортера, а предприятия аграрного сектора научились обходиться без ежегодной мобилизации миллионов горожан на уборку картофеля или свеклы). Однако имеющиеся достижения сейчас оказываются под угрозой, а вместе с ними, как бы пафосно это ни звучало, и продовольственная безопасность России.
Разумеется, либеральных экономистов не слишком волнуют подобные проблемы. И если ради стабилизации финансового рынка, по их мнению, придется пожертвовать аграрным сектором, благосостоянием некоторых регионов России, фермерами или даже поставить под вопрос интересы государства в целом, то так тому и быть. Финансовый рынок воспринимается ими как некое божество, которому они готовы приносить и более значимые жертвы. Но проблема в том, что даже такой ценой поставленная ими цель вряд ли будет достигнута.
Маловероятно, что отказ от господдержки банков укрепит финансовый рынок страны, усилит на нем взаимное доверие, сделает более доступным кредит фермерам или снизит риск кризиса. Скорее — наоборот. В конце концов, удар по столь важным участникам рынка лишь усилит нервозность и спровоцирует волну негативных ожиданий — кто станет следующим?
В конечном счете, все это лишь обостряет напряженность на банковском рынке, создавая угрозу нового системного кризиса в этой сфере. Получается именно то, чего хотели избежать.
Как тут не вспомнить Виктора Черномырдина с его знаменитой формулой «хотели как лучше, а получилось как всегда». Похоже, что эти слова остаются девизом наших либеральных мудрецов, несмотря на все многочисленные уроки, которые им преподала реальность. Остается лишь надеяться, что людям, работающим в Министерстве финансов, хватит здравого смысла для того, чтобы не совершать поступков, последствия которых могут оказаться необратимыми. Очень может быть, что разговор о прекращении господдержки РСХБ так и останется просто словами. Но и слова, особенно на финансовом рынке, могут иметь вес. Как писал замечательный поэт 1990-х годов Илья Кормильцев, «мы должны быть внимательны в выборе слов». К людям, занимающимся государственными финансами, это относится не в последнюю очередь. Надо быть крайне осторожным в своих высказываниях.