Через несколько лет вы вдруг можете обнаружить, что библиотека, куда бабушка ходила за детективами, закрыта, из двух поликлиник в городе осталась одна — с огромными очередями, а ректор вуза, где учится сын, купил квартиру в Лондоне, причем сам вуз в долгах как в шелках…
Причем о масштабных преобразованиях в бюджетной сфере обычные граждане еще не подозревают. А решение на самом верху уже принято, и Госдума вот-вот примет соответствующий законопроект во втором чтении.
Нас, как обычно, просто забыли предупредить.
Бюджетников в России больше 12 млн. человек. А бюджетных учреждений — от федеральных до муниципальных — 328 тысяч. Школы, детсады, вузы, колледжи, поликлиники, больницы, дома престарелых, библиотеки, службы занятости, театры, музеи, интернаты... Кто и как решил реформировать такую глыбу?
Страна должна знать своих героев. Искать их надо в Минфине — там готовился законопроект, перекраивающий 25 других законов. А глава ведомства Алексей Кудрин, сумевший убедить кабинет министров во главе с премьером в том, что ТАК будет лучше, — действительно герой. Cкромный — как бы ни при чем. Под документом стоит подпись г-на Путина, и внесен он от имени правительства. Но проталкивать это дело через парламент отряжена заместитель г-на Кудрина Татьяна Нестеренко. Она и сказала депутатам, что все задумано “в целях повышения эффективности бюджетных расходов”.
Самое время вздрогнуть от нехорошего предчувствия. Тем более что в пояснительной записке к проекту прямо говорится: повышать эффективность будут “при условии сохранения (либо снижения темпов роста) расходов бюджета на предоставление услуг населению”, а руководство бюджетных учреждений (БУ) подтолкнут к “сокращению внутренних издержек” и “привлечению внебюджетных источников финансового обеспечения”. Ближайший такой источник — наш карман.
Еще предполагается создать условия, которые позволят “оптимизировать” сеть БУ. Это значит: процедура их ликвидации и реорганизации (то есть слияния) облегчается.
Радикально меняется механизм доведения казенных денег до учащих, лечащих и просвещающих. Сейчас собственник БУ (муниципалитет, региональное правительство, федеральный центр) финансирует их через смету — план, который определяет объем средств и указывает, на что они выделены. Причем собственник отвечает по обязательствам школ, больниц, вузов. Возможности самостоятельной хоздеятельности у них ограничены.
В результате реформы собственник станет каждый год определять для БУ госзадания по оказанию определенного количества услуг гражданам и давать под эти госзадания субсидии. Директора школ и главврачи получат больше возможностей легально зарабатывать и самостоятельно распоряжаться заработанным. У каждого БУ, вплоть до сельской библиотеки, если следовать логике закона, должен появиться свой счет в казначействе. Землю передают бюджетникам в бессрочное пользование, здания и “особо ценное” движимое имущество — в оперативное управление.
Как будет выглядеть госзадание, на основании чего его станут рассчитывать, чем оно будет отличаться от сметы? Кто и как станет контролировать выпущенных в рынок менеджеров-бюджетников? И как скажется все это на зарплате учителей, врачей, артистов?..
Авторы проекта такими мелочами не заморачивались, оставив их “на потом”. Чтобы схема заработала, потребуется только на федеральном уровне принять 14 новых подзаконных актов и переписать еще около 80. И уж совсем потом свои законы и распоряжения издадут местные власти...
“Автоматом” в свободное плавание
Чтобы в полной мере оценить красоту предпринятого властью хода, слегка углубимся в историю.
В 2006 году вступил в силу Закон “Об автономных учреждениях”. Он позволял получить относительную хозяйственную свободу, перейдя на госзадания, всем бюджетным учреждениям, которые того захотят. Но в медицине создавать АУ закон запрещал: власти еще опасались неконтролируемого роста платных услуг.
Заставить стать АУ было нельзя. Но у местных властей есть рычаги влияния на администрации бюджетных контор, и кое-где процесс форсировали. Итог все равно оказался плачевен: к середине 2009-го в автономное плавание по всей стране пустились лишь 755 учреждений.
И вот сейчас статус, близкий до смешения к статусу автономных учреждений, автоматически получат почти все! Успешные театры, крупные школы и престижные вузы больших городов — и крошечные сельские школы, роддома... Их согласия НИКТО спрашивать не станет.
На смете останутся лишь те, кого отпускать на госзадания и в автономию власти опасаются (тем самым признавая, что дело это рискованное и не гарантирует конторе “живучесть”). На федеральном уровне — управления объединений войсками, СИЗО, тюрьмы и колонии, фельдъегерская служба, управления ФСБ, СВР, других силовых ведомств, психиатрические стационары с интенсивным наблюдением, лепрозории и противочумные учреждения...
Они получат статус казенных и все заработанные дополнительно к смете средства обязаны будут перечислять в бюджет. Кого оставят на гарантированной смете регионы и муниципалитеты — неизвестно. Предложения расширить перечень казенных федеральных учреждений, включив в него противотуберкулезные, наркологические и онкологические диспансеры, центры по борьбе с ВИЧ-инфекцией, правительство не поддержало.
Без лишних объяснений
То, КАК реформа готовилась и проводится, заставляет еще раз вздрогнуть от нехороших предчувствий.
Проект внесли в Госдуму 30 декабря 2009-го. В канун праздников операция прошла незамеченной. Желания объясняться с обществом власти не испытывают. Ни один высокий чиновник ни разу публично не рассказал народу, что его, народ, ждет.
Первое чтение прошло 12 февраля. Телеканалы не трубили о судьбоносном событии, единороссы, обычно заваливающие журналистов радостными комментариями по поводу поддержанных ими инициатив “сверху”, молчали в тряпочку.
Выступая на заседании от имени бюджетного комитета, Виталий Шуба заявил, что все комитеты Думы рекомендовали принять проект в первом чтении — с замечаниями. Но он ошибся: рекомендовали не все. Комитет по законодательству усмотрел в проекте нарушение ключевых принципов гражданского права. Экспертам комитета категорически не понравилось, что из Гражданского кодекса убирается норма, обязывающая собственника БУ (органы власти разного уровня) их полностью или частично финансировать. Еще в заключении черным по белому написано: “Закрепление в законе предлагаемого типа бюджетного учреждения размывает саму конструкцию учреждения, поскольку по объему предоставляемой ему правоспособности оно представляет собой фактически разновидность коммерческой организации”. А отказ собственника-учредителя БУ от субсидиарной ответственности (то есть с органов власти нельзя будет требовать возврата долгов, наделанных администрацией школы или вуза) назван “грубым нарушением” такого важнейшего принципа гражданского законодательства, как “обеспечение восстановления нарушенных имущественных прав”. Но и единороссы — члены комитета, когда пробил час, нажали кнопку “за”.
Закон поддержали лишь “медведи” и примкнувшая к ним Вера Лекарева из “СР”. Внятных прогнозов развития бюджетной сферы после начала “новой жизни” правительство не представило. Или их нет, или обнародовать расчеты сочли политически нецелесообразным.
“Учителя выйдут на улицы — и что будете делать?”
Замминистра финансов Татьяна Нестеренко уверяла депутатов: активная подготовка к внедрению новаций уже ведется. Губернаторы, может, и в курсе, но до “земли” — сотрудников БУ — информация не дошла. Об этом свидетельствовал опрос знакомых в разных регионах. Парламентских слушаний и “круглых столов” в Госдуме не проводили. А ведь переход бюджетной сферы в новое качество планировался на 1 января 2011-го...
В марте заключение на законопроект прислала Общественная палата. В нем говорится, что реформировать бюджетную сферу давно пора (кто же спорит?), но лучше перенести вступление закона в силу хотя бы на год-полтора, а пока провести эксперимент в нескольких регионах.
Но экспериментов не будет. Минфин согласился лишь на год, до 1 января 2012-го, отложить переход на новые правила. В Думе говорят: “В Кремле и Белом доме поняли, что перед выборами нельзя ставить на уши бюджетников, которые послушно голосуют и считают голоса в избиркомах…” Но, скорее всего, просто в правительстве поняли, что подготовить в срок все необходимые нормативные акты не удастся.
…Заседания Бюджетного комитета Думы, где готовили текст проекта ко второму чтению, выглядели тягостно. “Нет!” — отвечали представители Минфина на все попытки единороссов исправить самые сомнительные пункты документа.
Глава Комитета по культуре г-н Ивлиев (“ЕР”) просил прописать, что госзадания должны финансироваться “в полном объеме”, потому что обязанность БУ в полном объеме выполнять госзадание уже прописана. “Нет!” — отвечала г-жа Нестеренко. “Но могут же быть ситуации, когда учредитель не выполнит обязательства, — например, денег в муниципальном бюджете нет! Учителя выйдут на улицы, и что будете делать?” — не сдавались депутаты. “Будем исходить из конкретных обстоятельств, — “успокоила” г-жа Нестеренко, — вот за “АвтоВАЗ” по закону мы никакой ответственности не несем, а возимся...”
“Объясните на простом примере, может, мы все сразу станем вашими сторонниками, — обратился к замминистра депутат Кулик (“ЕР”). — Вы сказали, что департаменты образования по-прежнему будут осуществлять госзакупки для новых бюджетных учреждений. Вот заключил департамент договор на ремонт классов, деньги со счета школы в казначействе сняли, и там ничего не осталось... И что дальше?”
Молчание было ему ответом. Сторонником г-н Кулик не стал, но “за”, подчиняясь партийной дисциплине, проголосует.
И председатель Комитета по бюджету Юрий Васильев проголосует. “Нас и так уже называют отделом Минфина! — горячился он после нескольких часов препирательств. — Мне этот закон, между прочим, тоже не нравится, как и многим депутатам!”
В темнотe делаются темные дела.
Все — ради особняков и земли?
Может, не стоит беспокоиться, и все будет хорошо? Нас станут качественно лечить, учить, развлекать, а за то, что положено бесплатно, не придется платить? Но эксперты настроены скептически.
“В принципе механизм финансирования через госзадания неплохой. Но любой закон следует рассматривать и в контексте, — считает член правления Института современного развития (ИНСОР) Евгений Гонтмахер. — У нас до сих пор нет госстандартов оказания соцуслуг. Стандартов лечения, к примеру, разработали лишь около 500, и носят они рекомендательный характер. Понятно почему: если их обсчитать, получится, что на медицину нужно тратить гораздо больше, чем государство готово на нее тратить...” А если стандартов, которые позволили бы проверить качество оказания услуг, нет, то реформа превращается в “скрытую форму секвестра: госзадание будут определять, исходя из количества денег, которые есть у Минфина”. В кризис есть немного, и если в последние годы образование финансировалось относительно прилично, то в медицине “ситуация просто аховая”. Г-н Гонтмахер полагает, что последствия будут плачевными: “Мало- и среднеобеспеченные снизят потребление, потому что не смогут платить, и мы получим еще большее расслоение населения по доступности услуг…”
Член бюджетного комитета Госдумы Оксана Дмитриева (“СР”) думает: последствием реформы может стать деградация и постепенное сокращение числа БУ, особенно на муниципальном уровне: “Они уверяют, что финансирование не сократится. Но и не увеличится! А инфляция, а рост тарифов ЖКХ? Россия и так тратит из бюджета на здравоохранение меньше 3% ВВП, в то время как норма Всемирной организации здравоохранения — 5%, а на образование из бюджета мы тратим 3% ВВП, хотя даже в такой рыночной стране, как США, — более 4%. Причем добрать средства за счет платных услуг в маленьких городах и на селе едва ли получится”.
А реформаторский зуд г-жа Дмитриева объясняет так: “У бюджетных учреждений осталось имущество: особняки, большие участки земли, в краеведческих музеях еще есть фонды. Закон позволяет, тихо прикрыв БУ, снижая госзадание, поделить все это”.
“Естественно, с позиции бюджета последствия будут хорошими — закон позволяет экономить, а о позиции потребителя не думает, как обычно, никто. Очень многое зависит от того, какие нормативные акты напишут, как они закон конкретизируют. И здесь на уровне регионов и муниципалитетов вполне может быть чиновничий беспредел”, — говорит член комиссии ОП по сохранению и развитию отечественной культуры Сергей Абрамов.
Если через пару лет вы почувствуете прелести реформы на практике — вспомните их добрым словом, наших героев. Высоких “подписантов” документа, министра финансов Кудрина, его зама г-жу Нестеренко, единороссов, которые, ахнув от ужаса, взяли под козырек. Сенаторов, которые сделают то же самое. Местных начальников…
Всех тех, кто за долгие годы не захотел или не сумел по-настоящему реформировать бюджетную сферу и в конце концов решил хотя бы на ней сэкономить.