Во времена наших предков один рубль являлся очень значительной денежной суммой.
Например, в далеком XIV веке жителям Москвы удавалось, придя в торговые ряды, за рубль на целый год запастись медом для большой семьи: купить аж 8 пудов (1 пуд – 16 килограммов) этого сладкого продукта.
Столетия спустя, в 1750-е гг., при государыне Елизавете Петровне за 1 рубль можно было получить на выбор: 2 пуда ветчины, около 7 килограммов сливочного или 5 пудов подсолнечного масла, 12 килограммов осетрины... (Однако столь внушительные объемы купленного товара отнюдь не говорят о его дешевизне. Ведь в то время простая швея, например, зарабатывала всего 3 рубля в год.)
Самой весомой – в прямом смысле этого слова – российской валютой был так называемый сестрорецкий рубль образца 1770-1771 гг. Небольшие пробные партии таких медных денег отчеканили на Санкт-Петербургском монетном дворе. Диаметр «кругляшей» в разных вариантах колеблется от 70 до 100 миллиметров, толщина – от 15 до 35 миллиметров, а вес достигает 1 килограмма. Предназначалось столь массивное платежное средство отнюдь не для походов за покупками, а специально для обмена в банках на вновь введенные в обиход бумажные ассигнации. Впрочем, до массового тиражирования рублей-«тяжеловесов» дело так и не дошло, поэтому сестрорецкий рубль стал ценнейшим нумизматическим раритетом. По сведениям специалистов, сейчас известно лишь около 40 сохранившихся в музеях и частных коллекциях экземпляров. На аукционе, состоявшемся в 2014 году, такой рублик был оценен в 50 тысяч швейцарских франков (это более 3 миллионов рублей).
В середине 1890-х гг. в Москве можно было за 1 рубль арендовать на неделю индивидуальное жилье в так называемых коечно-каморочных квартирах – малюсенькую клетушку, отделенную от соседей чисто символически – фанерными стенками. Ну а господа-эстеты за такую же сумму могли 10 раз побриться в мужском зале парикмахерской – с одеколоном и вежеталем.
В 1895 году, заплатив рубль, можно было приобрести в табачной лавке 100 штук папирос марки «Шик» или «Царские», а в магазине головных уборов – хороший картуз. (Для сравнения: ежемесячный заработок квалифицированного рабочего на заводе составлял в ту пору около 50 рублей, армейский поручик получал в месяц около 80 рублей, учительница в гимназии – 35-40 рублей, а ссыльному политико-административному поселенцу (в числе таковых в ту пору был и Владимир Ленин) выплачивали ежемесячно денежное содержание 8 рублей.)
В первые годы ХХ века на рубль получалось купить 3 килограмма хорошего мяса либо 2,5 килограмма сливочного масла. За эту же сумму в Москве можно было полчаса говорить по уличному телефону-автомату или два раза проехать туда и обратно от Брестского (ныне – Белорусского) вокзала до станции Кунцево в вагоне 1-го класса.
Появление автомобилей породило новый вид расходов – покупку бензина. В 1903 году за 1 рубль автомобилистам удавалось купить столько горючего, сколько хватило бы тогдашнему среднестатистическому «бензиномотору», чтобы проехать 50 километров.
В предвоенном 1913-м можно было, заплатив 1 рубль, получить 3 десятка куриных яиц либо 1,5 килограмма говядины. Той же суммы хватило бы, чтобы купить 3 самых дешевых билета на галерку в Большой театр. (Для сравнения: университетский профессор получал в 1913 году около 250 рублей в месяц, депутат Госдумы – 350 рублей, чернорабочий – 25, а дворник – 20.)
С конца XIX века и вплоть до Первой мировой войны обеспеченный золотом российский рубль входил в пятерку самых стабильных валют мира (его «коллеги» в этой «компании» – английский фунт стерлингов, американский доллар, немецкая марка и французский франк). В 1913 году 1 рубль можно было обменять на 2,5 доллара.
В канун февральской революции 1917 года, согласно подписанной московским градоначальником «таксы на хлеб», можно было в городских лавках и магазинах на 1 рубль купить чуть более 2 килограммов ситного хлеба или 14 французских булок. В ресторанах 1-го разряда в обмен на купюру рублевого достоинства официант мог принести своим клиентам 3 стакана черного кофе с сахаром, но без сливок.
При НЭПе в 1924 году одного рубля хватило бы, чтобы купить 1 килограмм сливочного масла или 50 коробков спичек. (Для сравнения: зарплата весьма ценного специалиста – следователя уголовного розыска 2-й категории, тогда составляла чуть меньше 40 рублей в месяц.)
Осенью 1936 года, судя по заметке в одной из центральных газет, на колхозном рынке за 1 рубль вам могли бы насыпать в сумку 2 килограмма отборных яблок или килограммов восемь огурцов. При этом, судя по статистическим данным, средняя зарплата работников промышленности составляла тогда около 250 рублей, медиков – 190 рублей, работников НИИ – 300 рублей.
В 1938 году в стране решено было в очередной раз поменять бумажные деньги. Эскизы для новой серии казначейских билетов поручили сделать главному художнику Гознака Ивану Дубасову. Работа над «портретом» будущей рублевой купюры завершилась без особых проблем. В соответствии с полученным заданием Иван Иванович изобразил на этой купюре «передового представителя рабочего класса». В качестве такового в «верхах» выбрали стахановца-шахтера, поскольку эта профессия тогда была в числе самых почетных. Для пущей правдоподобности картинки Дубасов не поленился сходить на промышленную выставку и зарисовал демонстрировавшиеся там новые образцы отбойных молотков, шахтерских касок, защитных очков... Куда больше проблем возникло с трехрублевкой. Ее Дубасову велено было украсить изображением красноармейца. Члены комиссии, которой художник предъявил готовый эскиз, ухитрились разглядеть на миниатюрном изображении серьезный изъян. Кто-то из них вдруг заявил, что пехотинец неправильно обмундирован: мол, ремень у него надет поверх лямок сумки с противогазом, а должно быть все наоборот! В те строгие годы подобный «прокол» грозил обернуться для художника лагерным сроком: это же явная антисоветская пропаганда, – растиражировать на деньгах солдата-разгильдяя, одетого не по форме! Ивана Ивановича спасла его предусмотрительность: подготовив рисунок будущей купюры, Дубасов получил справку из Наркомата обороны от экспертов в области военной экипировки, где говорилось, что внешний вид пехотинца на «трешке» соответствует всем нормам устава.
Перед отменой в 1947 году карточной системы в СССР можно было за 1 рубль купить по талонам 1 килограмм черного хлеба или 2 с небольшим килограмма муки. Зато после отмены карточек цена на хлеб возросла почти в 3,5 раза. При этом средняя зарплата рабочего в городе составляла около 500 рублей.
В брежневские «застойные» годы цены на многие продовольственные товары замерли на месте. Потратив в магазине 1 рубль, тогда можно было запастись четырьмя батонами из муки высшего сорта, либо купить 700 граммов говядины 2-го сорта (сплошные кости и жилы), либо порадовать себя 350 граммами Любительской колбасы. А если понадобилось возобновить запас сахарного песка, то, отдав продавцу рубль, человек получал не только килограммовый пакет сахара, но еще и 10 копеек сдачи. То же самое – при покупке яиц (однако самых мелких, которые стоили 90 копеек за десяток).
Но как же не обратиться к алкогольной теме?! «Классикой» поздних хрущевских и ранних брежневских лет стала водка по 2,87 за бутылку. В тот период установился среди части «употребляющего» мужского населения страны обычай экспромтом «соображать на троих». Внеся в общую кассу по одному рублю, такая троица приобретала в складчину пол-литра водки и еще какую-нибудь мелочь, вроде плавленого сырка, на закуску.
А вот начиная с 1 января 1994 года на 1 рубль вообще ничего уже не удавалось купить, если это был советский рубль образца 1961 года. В России ввели тогда новые деньги, а хождение старых банкнот прекратилось.
Читайте другие материалы специального проекта MK.ru "700 лет рублю"