Сам термин «перегрев экономики» (англ. overheating of the economy) пришел к нам с Запада. Речь идет о ситуации, когда спрос растет быстрее, чем предложение, а уровень ВВП находится выше экономического потенциала страны. «Индикатором такого перегрева служит инфляция, когда она становится выше целевой отметки», — поясняет Набиуллина, сравнивая российскую экономику с перегретым двигателем автомобиля, задействующим свои ресурсы на полную мощность. Нечто подобное происходило в 2021 году, после кризиса, вызванного пандемией коронавируса: «Когда экономика пытается ускориться, сразу быстро снижается безработица и обостряется нехватка рабочей силы», - отмечает главный экономист «Альфа-банка» Наталия Орлова. Годом позже СВО и санкции запустили процесс полномасштабной структурной перестройки, включая переориентацию экспортных поставок на Китай и Индию, форсированное импортозамещение, переток финансовых и людских ресурсов из гражданских секторов в ВПК.
В 2022 году спрос в экономике поддерживал в основном госзаказ, а потребительская активность стагнировала. В 2023-м выросли и бюджетный импульс, и спрос со стороны населения — отчасти из-за прямых выплат военнослужащим и мобилизованным, отчасти из-за роста заработных плат на обрабатывающих предприятиях ВПК, отчасти — из-за того, что покупатели, вынуждено сократившие потребление в предыдущем году, совершили отложенные крупные покупки (недвижимость, автомобиль). Определить сектора, где спрос существенно превышает предложение, позволяет динамика оптовых цен. По данным Росстата, дорожают сельхозтехника, лекарства, ремонт и монтаж машин и оборудования, автомобили, самолеты, суда, стройматериалы, бумага.
Хронический дисбаланс
Как заметила Эльвира Набиуллина, в условиях технологических и финансовых санкций компании не в состоянии резко нарастить выпуск, «мгновенно запускать новые производства и находить для них дополнительную рабочую силу». Кроме того, при слабом рубле и усложненной логистике импорт сырья и оборудования становится для бизнеса запретительно дорогим. А для рядовых россиян перегрев экономики ощущается через бытовую инфляцию. Всё просто: стоимость товаров и услуг не может не увеличиваться при высоком спросе (в том числе на путешествия внутри России), недостаточном предложении, ускоренных темпах розничного кредитования — и в ипотеке, и в потребкредитовании.
«Перегрев экономики наиболее явно выражен в промышленности, — говорит руководитель департамента продаж и клиентской поддержки «Альфа-Форекс» Александр Шнейдерман. — Общее число новых заказов, особенно для компаний, занятых в гособоронзаказе, растет. Однако это происходит не так быстро, как в прошлом году. Тому виной очень дорогие кредиты, которыми бизнес пользуется с большой осторожностью: рентабельность далеко не каждого обрабатывающего предприятия превышает издержки по процентам, которые нужно отдать банку за пользование деньгами. Перегреву способствует и нездоровая ситуация с рынком труда. При аномально низкой безработице в 2,8% (данные Росстата за февраль) компании стремятся удержать сотрудников в том числе за счет увеличения затрат на фонд оплаты труда — чтобы предприятие просто функционировало. При этом денег на выпуск продукции остается не так много».
На этом фоне, как отмечает эксперт, весьма странно выглядит недавнее заявление Максима Решетникова, прозвучавшее на пленарном заседании Госдумы: «Ограничения со стороны рынка труда не столь существенны, как предполагается». Ведь тот же Решетников еще в сентябре 2023-го назвал кадровый дефицит основным внутренним риском, тормозом для развития российской экономики, наряду с чрезмерным ужесточением денежно-кредитной политики. По словам главы Минэкономразвития, к 2030 году экономике дополнительно потребуется 2,3 млн работников.
Спрос на рабочую силу значительно превышает предложение, говорит главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, замглавы Центра трудовых исследований ВШЭ Ростислав Капелюшников. Основное объяснение, которое напрашивается: экономика перегрета, в нее влили огромное количество денег, и безработица искусственно снизилась. В классическом сценарии это краткосрочный эпизод: по его завершении и экономика, и безработица приходят в свое обычное состояние, в норму. В экономической науке для этого придуман специальный термин «естественный уровень безработицы», для большинства стран он оценивается в 3–4%. Однако в России, по словам Капелюшникова, дисбаланс в сторону спроса становится хроническим явлением. Это уже не временное отклонение от нормы: речь идет об устойчиво низком — на многие годы вперед — уровне безработицы. Причем взрывной рост вакансий начался еще в 2020 году (а не в 2022-м, как думают многие) и был связан с начавшейся структурной перестройкой экономики под воздействием пандемии. Он охватил абсолютно все отрасли.
«Кадровая проблема сохраняет остроту, — уверен ведущий эксперт Центра политических технологий, экономист Никита Масленников. — Налицо замедление деловой активности, пусть пока слабое. Бремя дополнительных трудовых издержек становится для многих бизнесов неподъемным. Открытых вакансий становится все больше, и число новых наймов практически не растет. Подобное обстоятельство переводит ситуацию из физической плоскости в качественную: с позиции конкретного предпринимателя, который не в состоянии найти работника определенной квалификации даже за высокую зарплату, — это беда».
Необузданная инфляция
Тот факт, что Минэкономразвития, пусть и не сразу и с оговорками, но признал-таки факт перегрева российской экономики, весьма показателен: такая проблема действительно есть, и она несет реальные риски для страны. Принципиально важный вопрос: насколько длительным окажется в итоге период сохранения жесткой монетарной политики ЦБ (то есть период высоких ключевых ставок) и удастся ли снизить инфляцию хотя бы до отметки в 4,8%, обозначенной в прогнозе на 2024 год. По словам Масленникова, для экономики опасен даже маленький перегрев, поскольку он имеет обыкновение быстро отрастать, как хвост у тритона.
«Необходимо выровнять баланс спроса и предложения, чтобы не позволить ценам разгуляться, — рассуждает собеседник «МК». — Если инфляция устойчиво выше 6%, не будет ни инвестиций, ни инвестиционного роста. В прошлом году она составила 7,42%, а в мае текущего достигла 8% в годовом выражении. Одним из очевидных инструментов воздействия на дисбаланс (глубинную макроэкономическую основу перегрева) является сохранение ключевой ставки ЦБ на высоком уровне. Особую значимость это обретает в нынешних экстремальных условиях, когда страна находится под санкциями и продолжает вести СВО».
«Самый очевидный показатель перегрева — то, что инфляция в годовом выражении не снижается. Причина — неизменно высокий спрос, «раскочегаренный» бюджетным импульсом. В декабре, когда регулятор поднял ключевую ставку на уровень в 16%, было 7,4%, сейчас, спустя полгода, — уже 8%, — отмечает главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев. — Не надо забывать и о таком факторе, как запланированное, рукотворное ослабление рубля: у нас среднегодовой курс по сценарным условиям Минэкономразвития составляет 94,7 за доллар. Значит, к концу года доллар может добраться до сотни. А 1 июля россиян ждет также индексация коммунальных тарифов, которой в 2023-м не было. Растущая инфляция — это всегда плохо для экономики: общая неопределенность усиливается, инвестиционная активность, которая в первой половине прошлого года была на пике, сегодня идет на спад».
Не выпустить пар
«Экономика, по всей видимости, превысила свой потенциальный уровень», — констатировал еще в сентябре 2023 года департамент исследований и прогнозирования Банка России в бюллетене «О чем говорят тренды». Речь идет о максимально возможном (потенциальном) выпуске, который возникает при полной загрузке производственных мощностей. Превышение экономикой этой планки означает ее перегрев. Но поскольку потенциал — величина ненаблюдаемая, документально зафиксировать факт превышения невозможно, остается лишь теоретизировать. Что не всегда выглядит убедительно.
Совсем иное дело — уровень использования ресурсов, он как раз точно отслеживается. И он сигнализирует о том, что экономике не хватает, во-первых, рабочих рук и мозгов (безработица находится на историческом минимуме в 2,8%), во-вторых — свободных мощностей (персонал и оборудование загружены более чем на 80%, по данным мониторинга ЦБ). Ситуация усугубляется тем, что у бизнеса сегодня нет возможности привлечь инвестиции в строительство новых предприятий, в покупку нового оборудования, в технологические разработки. И не только из-за санкций, инфляции, слабого рубля, кадрового дефицита и прочих обстоятельств, но и по причине запредельно высоких, по сути, запретительных ставок по банковским кредитам.
Признавая факт экономического перегрева, власти пока не предложили убедительных методов борьбы с ним. Как напоминает Никита Масленников, многие задачи находятся вне компетенции Центробанка, являясь исключительно прерогативой правительства. Прежде всего, это создание стабильной и эффективной налоговой системы (надо определиться с параметрами, главным образом, налога на прибыль), это оптимизация льготных кредитных программ (сколько денег, каким бизнесам, почему), это четко обоснованные проекты технологического суверенитета. «Нужно то, что на языке профессионалов называется таксономикой. Чтобы под эту «дорожную карту» можно было рассчитать механизмы стимулирующей кредитной поддержки», — поясняет эксперт.
Поскольку ничего подобного в России пока нет, можно смело прогнозировать, что перегрев будет сохраняться. В этом замкнутом кругу, в этом наглухо запаянном паровом котле, откуда не выпустишь пар, экономика не скоро охладится до нормального состояния. А значит, и надежды на опережающий экономический рост придется отложить до лучших времен. Судя по всему, резюмирует Масленников, в этом году динамика ВВП приблизится к нижней границе прогнозного интервала ЦБ в 2,5–3,5%.