О том, что численность трудовых мигрантов в России может поредеть, сообщили в узбекской диаспоре Москвы — приводятся даже цифры, что средний заработок московских узбеков, год назад составлявший 550 долларов США, сейчас «похудел» на двести условных единиц. Внушительно, что и говорить, — теперь, по словам источников в диаспоре, доходы становятся сопоставимыми с уровнем зарплат на родине.
Добавим к этому почти повсеместные комиссии на перевод денег за рубеж (тут надо сказать спасибо не только банкам, но и россиянам, использующим эти системы как один из способов обхода западных банковских санкций) — и оптимизма действительно не прибавляется. Однако профессионалы, исследующие трудовую миграцию, пока придерживаются более оптимистической точки зрения.
— Опасения вообще необоснованны, никто никуда не уедет, — полагает глава Федерации мигрантов России Вадим Коженов. — Разве что уедет пара процентов психически нестабильных людей. Добавлю, что после поднятия Центробанком ключевой ставки до 12% курс должен стабилизироваться.
По словам эксперта, массового отъезда мигрантов не случилось и в феврале-марте 2022 года, когда курсы доллара и евро достигли исторических максимумов (еще не побитых). Поэтому и сейчас стоит ожидать спокойной и взвешенной реакции.
— Дело прежде всего в том, что мигрантам, как и россиянам, особенно некуда уезжать, — комментирует глава Комиссии по вопросам миграции в Совете по делам национальностей при правительстве Москвы Юрий Московский. — Да, кто-то, наверное, уедет, но таких будет мало — потому что количество желающих работать все равно будет велико. В России огромный дефицит рабочей силы, тогда как в странах Средней Азии, наоборот, значительный избыток.
Ситуация, по словам Московского, может измениться только тогда, когда для среднеазиатских работников откроет свой рынок труда Китай — в КНР сейчас стареет население, снижается рождаемость. «В этом случае Россия действительно недосчитается мигрантов — учитывая, что там зарплаты в промышленности во многих регионах намного выше российских».
Что касается снижения фактических заработков — относиться к этому что мигрантам, что россиянам придется стоически: бог дал, бог взял. «Люди будут больше работать, кто приехал на шабашку, — предполагает Московский. — Будут активнее уклоняться от налогов, хотя это и так все делают, включая российских граждан. Работодатели тоже будут стараться уклониться от налогов, так что рынок труда может «посереть», но мигрантов меньше не станет».
Нехватка рабочей силы — в том числе в развивающейся российской промышленности — весьма значительна, настаивает эксперт. «Например, в перспективном промкластере Алабуга, где необходимы около 80 тысяч сотрудников, они вынуждены завозить рабочую силу уже из Африки, Пакистана — как женщин, так и мужчин, — говорит Московский. — Просто все граждане РФ уже «при делах», все работают и не хотят менять имеющуюся работу на что-то другое. Везде таблички «Требуются…», везде предложения работы вахтенным методом в Москве, Питере, на Севере».
При этом внутренний рынок труда среднеазиатских стран не расширяется, и работы там гипотетическим мигрантам, вернувшимся из России, не хватит. Именно поэтому многие даже работают посменно — несколько недель дома, несколько в России.
Такие, казалось бы, перспективные рынки труда для среднеазиатских граждан, как Турция и Корея, оказались не способны «переварить» сразу много людей, подчеркивает ученый. А арабские страны Залива — где заработки достаточно высоки — выставляют жесткие требования к трудовым мигрантам, вплоть до запрета свободного передвижения по городам.
— В этих странах порой на одного местного приходится до десяти иностранных рабочих, так что вполне понятно, почему там такие жесткие условия — арабские монархии просто не хотят терять собственную идентичность. В России же такого, конечно, не будет: соотношение местных и мигрантов не то, да заработки не настолько высоки.
В маловероятном же случае «схлопывания» трудовой миграции Россию ждет соответствующее «схлопывание» и экономики, предполагает Юрий Московский. «Не будет грузчиков — закроются магазины, — говорит эксперт. — Людей объективно не хватает, поэтому работодатель ищет работников, а гражданам нужны таксисты и продавцы».
При этом соотношение рубля и доллара сейчас уже не столь важно, уверен Московский. «Мы обретаем утраченный финансовый суверенитет, то есть возможность управлять объемом денежной массы», — поясняет эксперт. Что же до конвертации в другие валюты — значительная часть мигрантов, по его словам, уже не переводит деньги домой, а по большей части тратит их в России. Так что «долларовое» снижение для них не страшно.
Интересно, что одновременно с «рублевизацией» расходов мигрантов меняется и отношение к ним россиян: как показал опубликованный 14 августа материал ВЦИОМ, 47% россиян положительно относятся к трудовой миграции как явлению (десять лет назад этот показатель составлял 14%), а против миграции настроены 40% респондентов (против 74% в 2013 году).