«Точка эйджизма изменилась»
— Сегодня в России рекордно низкая безработица. Как так получилось на фоне экономического спада? И радоваться ли нам этому рекорду?
Сафонов: Безработица начала у нас падать уже достаточно давно. В 2008 году, когда разразился кризис, уровень безработицы поднялся почти до значений середины 90-х. Но затем очень быстро снизился. Второй пик пришелся на 2015 год, третий — на 2020-й, когда на бирже труда были зарегистрированы почти 2,8 млн человек, а общая безработица составила 4,75 млн. А затем мы вошли в полосу снижения общей численности рабочей силы: с 2017-го по 2023 год она сократилась на 1,2 млн человек. Здесь сказались несколько факторов, в частности, высокая смертность в период ковида. По итогам первого квартала текущего года в России регистрируемая безработица снизилась до 534 тысяч человек.
Но при этом есть ряд проблем, связанных с эффективностью использования рабочей силы. Граждан, работавших неполное рабочее время по инициативе работодателя, оказалось в первом квартале порядка 80 тысяч. А тех, кто находился в простое по соглашению сторон (речь идет об административных отпусках), — более миллиона. В простое по другим причинам — еще 350 тысяч. Таким образом, примерно 1,4 млн человек — это лица, которые работают либо неполное рабочее время, либо периодически находятся в административных отпусках. Это достаточно большой резерв рынка труда и в определенной степени — скрытая безработица. Сложившийся характер взаимоотношений между работником и работодателем приводит к очень высокой текучести кадров.
— В чем заключается образовавшийся на рынке труда кадровый дефицит? И какие специальности сейчас наиболее востребованы?
Сафонов: Дефицит рабочей силы влияет на несколько моментов. Во-первых, кардинально меняется характер дискриминации по возрасту — эйджизма. Начиная с 2010 года точкой эйджизма были 40+ лет: из ста резюме, размещенных на рекрутинговых сайтах, отзыв приходил максимум на одно. Сейчас все иначе. Работодатели рассматривают значительно большее количество резюме. А точка эйджизма (когда возникают сомнения относительно кандидатуры) переместилась в зону 55 лет и выше. То есть отношение к возрастным работникам изменилось в лучшую сторону. Второй аспект — это рост заработной платы в тех секторах экономики, которые испытывают дефицит кадров. Если в 2019–2020 годах средняя зарплата в строительстве была порядка 40 тысяч, то сейчас она начинается где-то с 60 тысяч. То же самое происходит и в секторах, где используется квалифицированный труд: там ценник сдвигается с 45 тысяч в сторону 70 тысяч.
Зубец: Сегодня наиболее востребованы представители квалифицированных рабочих профессий — люди, которых можно поставить к станку на производствах. Также очень востребован низший командный персонал. Например, бригадир на стройке, которому можно поручить какой-то фронт работы, выделить ему в подчинение несколько человек, и он гарантированно даст результат.
А кадровый дефицит есть практически везде: не хватает уборщиц, курьеров, особенно в крупных городах. Высоким спросом пользуются водители, сварщики, слесари. Средняя безработица у нас сейчас низкая — 3,5%, такого никогда не было за постсоветское время. Еще одна важная особенность: несмотря на нехватку людей на предприятиях, в целом по экономике работодатели пока не стремятся увеличивать заработную плату. В реальном исчислении она растет лишь на несколько процентов в год.
— И чем же руководствуются работодатели?
Зубец: Дело вот в чем. Если вы предлагаете большие деньги на рынке, это не значит, что вы найдете людей. Таким способом невозможно утолить кадровый голод: количество работников, которые сейчас требуются, ограничено по определению. И получить этих специалистов по мановению палочки (раскрыв кошелек) невозможно. Подготовка слесаря-станочника на выпуске лопаток для реактивных двигателей занимает не менее полугода, в нормальных условиях — два года. Плюс дополнительная подготовка на производстве помимо обучения. Если вы потратите денег в четыре раза больше, срок подготовки специалистов не сократится на ту же величину.
Конечно, у определенных категорий зарплаты растут, в частности, у квалифицированных водителей, в особенности у тех, кто работает в экспедициях, перевозит грузы. Очень хорошо (вчетверо больше, чем в Центральной России) зарабатывают люди, которых привлекли на новые территории для восстановления экономики. Там практически ничего не осталось, там полностью разрушена медицинская инфраструктура. Со всей России туда привлекают людей в службу Скорой помощи, в результате на основной территории РФ резко уменьшилось количество соответствующих сотрудников. Оставшиеся стали получать больше.
— Какое влияние на рынок труда оказал отток специалистов за рубеж в 2022 году, связанный с двумя волнами миграции — после начала СВО и после объявления частичной мобилизации?
Зубец: Общее количество уехавших не превысило полумиллиона человек, из них очень многие уже вернулись назад. В конечном итоге рынок труда потерял порядка 100–200 тысяч, в масштабах экономики это совсем немного. Кроме того, многие релоканты не смогли трудоустроиться за рубежом и продолжают работать на российских нанимателей прямо или косвенно, по Интернету. Соответственно, эти люди в разной степени остаются в рамках отечественной сферы занятости.
«Это масштабная глупость»
— В информационном пространстве периодически всплывает тема перехода на четырехдневную рабочую неделю. Как вы относитесь к этой идее?
Зубец: Эта масштабная глупость восходит к временам становления IT-индустрии, и тогда это было модно. Четырехдневная рабочая неделя оправдана там, где нет четкого графика посещения рабочего места (человек трудится в основном дома) и где по определению высока производительность труда. Этот график абсолютно не подходит для секторов, связанных с обслуживанием технологических процессов, с медициной, с обеспечением безопасности. Если вы сокращаете рабочую неделю на один день, вам понадобится на 20% больше людей, при этом ни о каком росте производительности труда речи нет. Кроме того, продолжительность рабочей недели можно сократить по-разному, например, персонал трудится четыре дня, но не по восемь, а по десять часов ежедневно. А есть обратный вариант, когда и количество часов тоже уменьшается. В обоих случаях это экономия офисных пространств и расходов на аренду помещения. Но при любых обстоятельствах рано говорить о каким-то общем для всех решении: нет понимания, в какой степени четырехдневка приведет к реальному росту экономического потенциала. Все разговоры про четырехдневную или, наоборот, шестидневную рабочую неделю — на сегодня это пиар от лукавого. Скажем, на военных заводах, которые работают в три смены семь дней в неделю, такие вопросы решаются сами собой.
— Опасаясь усиления кадрового голода, многие компании планируют цифровизацию своего бизнеса. Не приведет ли распространение искусственного интеллекта к сокращению доступных вакансий, в частности, кассиров, бухгалтеров, канцелярских работников, банковских служащих?
Сафонов: Процесс идет уже давно. Любой из нас постоянно пользуется всей банковской инфраструктурой через смартфоны: приложения позволяют создавать вклады, размещать свободные деньги в каких-то инвестиционных продуктах, осуществлять переводы. Не нужно физически являться в офис банка, чтобы подписывать платежку для совершения какого-то финансового действия. Ничего здесь страшного нет, скорее наоборот. Та же история — с количеством работников в сферах торговли, где проводится цифровизация. Вместе с тем появилась новая категория специалистов, которые работают с этими цифровыми продуктами. Люди ходят, смотрят наличие соответствующих QR-кодов, чтобы машина их считывала, занимаются сортировкой товара, проверкой его на годность. А все это требует именно ручного труда.
Зубец: С одной стороны, программы искусственного интеллекта помогают в творчестве. Некий писатель за год так «создал» 97 романов, которые, вероятно, были не столь уж плохие. Вместе с тем несколько лет назад один российский банк решил сократить штат юристов, заменив их всех искусственным интеллектом. А потом выяснилось, что тот не понимает нюансов, и банк потерял миллиарды рублей на юридических ошибках. С искусственным интеллектом есть одна проблема: у него нет своих сенсоров, своих глаз и ушей, чтобы адекватно воспринимать окружающий мир. Интеллектом он является ровно настолько, насколько живые люди закладывают в него информацию. Угрозу (в плане потери рабочих мест) он несет только айтишникам низшего звена, но вот тех, кто умеет организовывать сложные проекты, он не заменит. Плюс роботы не улавливают оттенки смысла, на это способны только люди. Допустим, где-то появляется статья о крупной компании, которую искусственный интеллект оценивает как негативную, а человек сразу поймет, что это в большей степени реклама. Так что у людей всегда остается масса ниш для трудоустройства даже вокруг искусственного интеллекта.
«Вокруг IT-отрасли сложилось много мифов»
— Вопрос от одного из наших читателей. «Где можно найти подработку на лето несовершеннолетнему? Можно ли как-то зафиксировать данный трудовой опыт как начало трудового стажа?
Зубец: Искать такую работу лучше через кадровое агентство: на сайтах есть опция «работа на время, на лето для молодых людей, несовершеннолетних». А чтобы зафиксировать трудовой опыт (хоть с 14–15 лет), необходимо заключить контракт. Опять же надо понимать, что для несовершеннолетних требуется согласие родителей на такую деятельность. И там есть определенные ограничения по количеству дозволенных законом рабочих часов. Из-за этого многие компании предпочитают не связываться с несовершеннолетними, а если те и работают, то неофициально. Кроме того, надо разделять две вещи. Первая — заработок. А вторая — документ, который его подтверждает. Если речь идет о временной подработке, оформить ее довольно просто. Но все же надо смотреть в будущее: первое рабочее место должно стать частью общего трудового стажа и общей капитализации. Если человек, к примеру, хочет заниматься в дальнейшим IT, то лучше с самого начала ориентироваться на этот сегмент, соглашаясь даже на низкоквалифицированную, черновую работу. Скажем, можно варить кофе для офисного персонала, главное, что это будет офис IT-компании.
— На эту тему у нас тоже есть вопрос от читателя. «Почему везде говорят, что в сфере IT требуется много специалистов? Я уже год не могу найти работу, хотя у меня большой бэкграунд, но вакансий в реальности почти нет».
Сафонов: Вокруг этой отрасли сложилась масса мифов. Прежде звучали разного рода фантастические оценки: что нам через год-два понадобится 270 тысяч, 500 тысяч специалистов. В реальности в 2021 году рынок начал падать. Очень трудно трудоустроиться айтишникам, которые занимаются обслуживанием уже установленного на компьютерах софта, а также тем, кто отвечает за информационную безопасность. По-настоящему востребованы лишь специалисты по написанию программ, а их всегда мало. Не надо забывать еще об одном обстоятельстве: не у дел остались российские сотрудники западных IT-компаний, которые продвигали свои программные продукты в нашей стране, но покинули ее.
— В каких отраслях, на ваш взгляд, стоит искать сегодня высокие зарплаты?
Зубец: Прежде всего, это топливно-энергетический комплекс и финансы. Кроме того, у нас хорошо платят в табачном производстве, в рыболовстве и в секторе авиационного и воздушного транспорта (это летчики и наземный персонал, который занимается обслуживанием аэропортов). Если вы хотите иметь высокую зарплату в будущем, вам надо ориентироваться на интеллектуалоемкие направления. Сегодня в сфере обучения искусственного интеллекта требуется кто угодно. Когда я интересовался этой темой, меня удивило, что нужны филологи. С одной стороны, нужно быть хорошим специалистом в своей сфере, а с другой — человек, способный генерировать какой-то контент, всегда найдет точку приложения своих профессиональных навыков.
Сафонов: Сегодня, как, впрочем, и всегда, востребованы медики. Хирурги, нейрохирурги, онкологи — это элита врачебного сообщества. Надо понимать: в любой профессии нет таких счастливых примеров, когда человек с ходу, проработав «без году неделю», стал получать много денег. Так не бывает. Нужно проделать немалый профессиональный путь, обрести доверие коллег, определенный объем знаний и конкретного опыта — тогда и заработная плата будет расти. Плюс в сфере здравоохранения появляются новые виды специальностей: это медицинские физики, которые обслуживают сложные технические устройства и осуществляют расшифровку диагностических данных.
Еще одно очень важное направление — это инженеры и конструкторы. Дело в том, что освоить чисто технические навыки под силу немногим. Потребность в таких специалистах растет с конца 1980-х годов, причем повсеместно в мире. Это стоит учитывать тем, кто хочет зарабатывать хорошие деньги и иметь устойчивую занятость.