Наш самопальный соцопрос, проведенный среди знакомых, как ни странно, особой радости потребителей по этому поводу не выявил.
— Нет, я в такой киоск за молоком или мясом не пойду, — сказала пожилая домохозяйка. — Кто знает, что мне там подсунут? Может, какую-нибудь буйволятину? Да и общий фон этих палаточных городков из 90-х годов меня не радует. Вечно там терлись алкаши и бегали собаки…
Но с «лихих 90-х», когда розничная торговля держалась на палатках и киосках (а иногда и на картонках и ящиках) у каждого метро, много воды утекло. И оно не во всем меняло ситуацию в лучшую сторону. Например, за эти годы умельцы так научились фальсифицировать продукты, «химичить» с ними в подвалах и гаражах, что позавидует любая научная лаборатория. Колбаса без мяса, сыр на основе пальмового масла, куриные яйца с патогенами… Это то, что с трудом выявляется на специальном контроле, и встречается даже в респектабельных магазинах. Можно представить, что хлынет в лотки и палатки сегодня! В 90-е, когда торговали через «комки» и павильоны, знать ничего не знали ни про увкуснители, ни про химический запах «натурального» дыма, ни про ароматизаторы. У крестьян были излишки натуральных продуктов, которые они и везли горожанам. Сейчас все может оказаться, мягко говоря, не так просто…
«Золотой» огурец
Многие из участников нашего опроса прямо сказали: палатки и павильоны — это вчерашний день. Но ситуацию с бесконечным ростом цен нужно менять. И такие возможности есть. В малых формах хозяйствования производится 40–50% всех отечественных сельхозпродуктов — хороших и разных. Это миллионы тонн тех же овощей. Только до прилавка они не доходят, нет у мелких сельхозпроизводителей прямого выхода на покупателя!
Вот раньше были магазины «шаговой доступности», они работали по договорам с фермерами. Были да сплыли, их благополучно «съели» сетевые супермаркеты, которые сейчас в каждой многоэтажке.
Ярмарки выходного дня? По оценке экспертов, там торгуют около 15% настоящих фермеров. Чтобы получить торговое место, нужно в считаные секунды успеть зарегистрироваться на электронных торгах. Нет у крестьян «от сохи» виртуозных навыков, чтобы уложиться в такие сжатые нормативы. Да и скоростного Интернета в деревнях зачастую тоже нет.
Куда бедному крестьянину податься? В лучшем случае за копейки отгрузить урожай перекупщикам. А в худшем…
Правительство ожидает инфляцию в нынешнем году в пределах 5–6%. Свежо предание, но вот, к примеру, на репчатый лук меняются ценники каждый день: 32 рубля за килограмм, 40, 43, 54 рубля… А еще в конце декабря он стоил 19 рублей, за каких-то пару месяцев подорожал в 2,5 раза! Огурцы продаются поштучно: гладкие среднеплодные по 79 рублей штука, что-то более приличное — 500 рубчиков за кило.
Недавно глава ФАС докладывал президенту, что его службе удалось «уломать» торговые сети не повышать наценку более чем на 5%. И что якобы это соглашение на социально значимые продукты выдерживается. Но откуда тогда такой их рост?
Все давно понятно: в торговле нет конкуренции. По мнению экономиста Михаила Беляева, инфляция растет в основном от опта и розницы, эти структуры при каждом удобном случае повышают цены, которые и разгоняют продовольственную инфляцию.
Сдерживать рост цен административными мерами, соглашениями с сетями, как сегодня, не получается. Нужна альтернатива, массовость, конкуренция. В каком виде — вот в чем вопрос. И как вписать в этот торговый процесс те самые малые формы хозяйствования, что выдают «на-гора» добрую половину всей сельхозпродукции?
«Не нужно бояться спекулянтов»
Продолжаем свой опрос, только уже среди фермеров: как они относятся к идее Минпромторга выделить частникам площадь у торговых центров со льготной арендой?
Подавляющее большинство говорит, что правительство наконец обратило внимание на малый бизнес и своим проектом (он пока еще на добровольных началах) сделало шаг вперед. Подмосковная фермерская ассоциация готова хоть завтра стать пилотным проектом в плане «палаточной торговли».
Интересуюсь у луховицкого фермера Василия Тимофеева: он бы поставил киоск с продуктами где-нибудь в Москве или в области?
— Однозначно, — отвечает фермер. — Такая точка могла бы полностью прокормить фермерскую семью, а уж 2–3 киоска дадут прибыль для расширения производства.
Вопрос, который имеет значение, — цены. Мы, потребители, ждем, что с такой конкуренцией они не просто поползут, а рухнут вниз. Однако, покупая фермерские продукты, я не замечал, чтобы они были экономкласса или дешевле магазинных. Аргументы у продавцов всегда одинаковые: натуральное, экологически чистое, то, что едим сами! Где это видано, чтобы лучший по всем статьям продукт стоил дешевле магазинного ширпотреба?
Своими сомнениями делюсь с собеседником.
— А ты за нас не переживай, — отвечает фермер. — Крестьянская продукция найдет покупателя, выбор всегда за ним. А если будет не по карману, цены можно и снизить, хозяин — барин.
Опасение, что в палаточную торговлю хлынут все кому не лень и торговый рынок превратится в аналог печально известного «Черкизона», многие фермеры не разделяют. Покупатель голосует рублем. «Псевдофермеры на рынке долго не продержатся. На первых порах будет спекуляция, — считает один из моих собеседников, — На оптовых рынках разные дельцы начнут покупать те же овощи и перепродавать их в своих палатках. Пускай продают, этого бояться не нужно. Люди быстро разберутся в предложении. Главное, чтобы у покупателя появился выбор».
Но фермеры особенно не обольщаются такими возможностями — и вот почему. Лобби торговых сетей в государственных структурах сделает все, чтобы «похоронить» инициативу Минпромторга, им не нужны конкуренты. «Хотя время показывает, что мелкий и средний бизнес государству необходим. После ухода с нашего рынка крупных иностранных компаний продажи некоторых товаров значительно провалились. Их некому заменить, кроме нас», — говорит мой собеседник.
Верните колхозные рынки!
Наступление на местечковые рынки в России началось в 2010 году, когда чиновники решили закрыть все «дикие» торговые площадки и переместить торгующих крестьян в цивилизованные условия. Слов нет, «реинкарнация» рынков прошла успешно. Теперь все с мраморными колоннами и видеокамерами. Но выиграл ли от этого покупатель?
Как рассказывают фермеры, торговое место на крытом рынке (а они теперь все такие) стоит от 7 до 15 тысяч рублей за один квадратный метр в месяц. Понятно, почему фермерские продукты изначально дороже тех, которые мы приобретаем в торговых сетях. Аренда торгового места закладывается в розничную цену, а в конечном итоге за все расплачивается покупатель.
У частника в особом почете ярмарки выходного дня в Москве. Однако и в столице их не так уж много, по три-восемь в каждом административном округе, всего меньше сотни.
— Но и они не всегда выгодны, — поясняет фермер из Костромы. — В Москву выезжаю в четверг, чтобы начать торговать в пятницу, день теряю. Возвращаюсь в понедельник, тоже день насмарку. Получается, пять дней в неделю уходит на ярмарку, где не всегда получаю какую-то прибыль. А когда же заниматься своим хозяйством?
Он предлагает возродить колхозные рынки, которые раньше были в каждом райцентре или в поселке. Без всяких современных заморочек, без крыши и разных красивых надписей. Просто базарчики, но чтобы в каждом городском микрорайоне. Туда могли бы приходить все частники, выращивающие урожай. Тогда и в Москву ехать не обязательно.
Кстати, Минпромторг уже не раз заявлял, что намерен увеличить количество сельскохозяйственных рынков — прежде всего за счет законодательных послаблений. Чтобы торговать без оформления ИП или юридического лица. Но пока неизвестно, сколько таких рынков и когда откроется. Вопрос организации спущен региональным и муниципальным властям.
Куда исчезла кооперация?
Не удивительно, что Минпромторг пытается изменить ситуацию, чтобы торговые сети «по-братски» поделились с фермерами своими площадями. Однако уральский фермер Василий Мельниченко считает, что это идея-фикс: путь в торговые сети малому бизнесу закрыт — сколько бы ни устраивали там фермерских уголков и полок. «Все это фикция, — говорит он. — Там четкие стандарты по объемам поставок, качеству и размерам продукции. Ни шагу в сторону…»
— Власти закрутили гайки для мелких сельхозпроизводителей, обложив их тотальным контролем, — считает профессор Университета кооперации Дмитрий Валигурский. — А теперь говорят: торгуйте на здоровье где хотите: на каждом углу, перекрестке или у автобусной остановки. В стране 16 миллионов личных подсобных хозяйств. Освободить их от контроля — значит нарушить государственный закон о качестве продуктов. Палатки и павильоны — не выход из положения, необходимо развивать потребкооперацию, объединять мелкие потребительские и сельские кооперативы. Они могут держать рынки выходного дня, круглогодичные и сезонные.
В последние два-три года и даже раньше для крестьянской продукции чиновники ввели суровый контроль — чтобы оградить покупателя от фальсификата и недоброкачественного товара. По замыслу чиновников, буквально вся сельхозпродукция по пути на прилавок должна проходить через жесткий фильтр — от забоя (дойки) до реализации.
Понятно, что все эти новомодные, как правило, электронные системы контроля обходятся производителям в копеечку, в частности и по этой причине у них продукты дороже, чем в магазине. Ведь в отличие от крупного агрохолдинга для мелкого производителя 50–100 тысяч рублей дополнительных затрат на оборудование по маркировке продукции — большие деньги, которые он компенсирует повышением цены.
А как быть с таким контролем тем, кто станет торговать в самостийных павильонах? Что за молоко разлито в их бутылках? И прошла ли строгий ветеринарный надзор свинина — если это вообще свинина?
По мнению многих аграриев, возрождение кооперации могло бы насытить потребительский рынок товарами и дать покупателям долгожданное снижение цен.
Чтобы крестьянин или дачник, работающий на грядках, знал, что хоть по 30 рублей, но он сможет продать свою продукцию кооперации, она не сгниет у него в огороде.
Однако в программе развития сельских территорий ни слова нет о кооперации. В государственной концепции развития сельского хозяйства до 2030 года она тоже не упоминается, будто ее никогда и не было.
Но она была — ее помнят многие на селе. Как машины объезжали деревенские подворья, покупая у крестьян по фиксированным ценам излишки молока, мяса и овощей. Куда все это исчезло? И почему о потребительской кооперации как о двигателе сельского прогресса власти не вспоминают? Отечественные чиновники успокоились, что ввели институт самозанятых, о которых голова не болит и которые не просят от государства никакой поддержки. Но как такой самозанятый со своего огорода довезет мешок картошки в Москву — на велосипеде? И куда его там денет — на антресоль закинет? Вряд ли палаточная торговля как-то кардинально изменит эту ситуацию…
Вот и получается: внешне по части торговых услуг в России все хорошо. Ярмарки выходного дня по пятницам, субботам и воскресеньям. Холодильники, торговое оборудование предоставляются бесплатно. Межрегиональные ярмарки, куда съезжается крестьянский бомонд из соседних областей. Продовольственные фестивали с непременным участием частников. И даже колхозные рынки с мраморными колоннами.
Только количество сельскохозяйственных ярмарок в стране в последние годы постоянно уменьшается. Если в 2010 году их было 3483 с миллионом торговых мест, то в 2021 году осталось 880 рынков с 220 тысячами торговых мест. И цены в супермаркетах растут. А кроме них, пойти за покупками, по сути, и некуда…