Итак, первый вариант — это полное эмбарго на продажу нефти государствам, поддержавшим ограничение. В том числе если они приобретают сырье у России не напрямую, а через цепочку посредников. Вторым вариантом (он смотрится наиболее здраво) предусмотрен запрет на экспорт только по тем контрактам, куда включено условие потолка цен, ричем вне зависимости от того, какая страна выступает получателем. Наконец, третий, как сообщает Bloomberg, — это введение так называемой индикативной цены, то есть определение максимального дисконта российской нефти Urals к эталонному Brent. При увеличении скидки продажа будет запрещена.
«Не только правительство РФ, но и власти Саудовской Аравии и других стран-производителей считают потолок цен нерыночным инструментом, - говорит руководитель аналитического департамента Amarkets Артем Деев. - Вероятно, Россия в итоге остановится на втором варианте: не поставлять нефть по контрактам, где зафиксировано это ограничение. Первый же чреват еще более резким снижением нефтедобычи в РФ. Ведь уже после 5 декабря, когда вступило в силу эмбарго на морские поставки российской нефти, наш экспорт в ЕС сокращается на 2 млн баррелей в сутки (исключение сделано для нефтепровода «Дружба»), это около 20% всей отечественной добычи».
Что касается идеи индикативной стоимости, реализовать ее на практике будет сложно. Кроме того, по словам Деева, на фоне колебаний мировых котировок на североморский сорт Brent такое решение наверняка приведет к большим потерям. С рынка уйдут немалые объемы российского сырья, что усилит на нем дисбаланс, рост цен и дефицит.
«К чему уподобляться инициаторам введения ценового лимита? - задается вопросом эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. - С одной стороны, мы их критикуем за грубое вмешательство в механизмы рыночного ценообразования, а с другой — сами встаем на тот же путь, порождая риски дефицита. Чем же мы тогда лучше? Компании должны сами договариваться между собой, а цена — формироваться за счет баланса спроса и предложения. Первый вариант из предлагаемых — откровенно ошибочный. Государства G7, Евросоюз, Канада, Австралия вообще не покупают российскую нефть, поскольку запрет введен и действует на их «поле». Нам не надо запрещать поставки, поскольку они уже заблокированы — коллективным Западом».
Получается, что Москва, стремясь продемонстрировать геополитическую жесткость, лишний раз запугает, закошмарит бизнес — и свой, и иностранный. Формально, заказчик российской нефти (скажем, в Индии) может подумать: «Вот я сейчас куплю ее для перепродажи, как трейдер. А вдруг она попадет к европейцам без моего ведома, и штраф наложат на меня, как на первое звено в торговой цепочке?» В этих условиях, рассуждает Юшков, отечественное сырье становится максимально токсичным, с ним никто не захочет связываться. Наиболее оптимальным собеседнику «МК» представляется второй вариант, который в силу своей гибкости позволяет сохранить присутствие российской нефти на глобальном рынке. Он выгоден и производителям, и потребителям, он не угрожает ни балансу спроса и предложения, ни ценовой конъюнктуре.
«А вот реализовать механизм индикативной цены будет невероятно сложно, - резюмирует Юшков. - По сути, речь идет о неком критическом размере дисконта на российскую нефть. Может, идея и неплохая, но высока вероятность, что у нас сократится экспорт. А вообще, не надо бояться скидки. Мы же видели, как она на протяжении 2022 года вырастала до $35 на каждый баррель, а потом скатывалась обратно к отметке 18. Надо просто работать с клиентами, скидка — величина переменная, и нет никакого смысла искусственно ее ограничивать».